Софья Орех - Долгий путь скомороха. Книга 2

– В Италии? – удивилась она и радостно захлопала в ладоши: – Ой, как славно! А я ведь никогда не была в других государствах. А там хорошо?

– Там очень хорошо, милая моя, – Ратмир опять опустился рядом с ней, но уже полностью контролируя себя.

– А где мы там будем жить? – радостно сверкая глазами, спросила она, схватив его за руку.

– У меня есть свой дом. Он большой и красивый. И вокруг него всегда цветут розы.

– А кто ещё там живёт?

– Никого, только мои помощники.

– У тебя есть помощники? – удивилась она.

– Всего несколько человек, – усмехнулся Ратмир. На душе у него было легко и радостно, потому что сейчас рядом с ним сидело самое трогательное и беззащитное существо на свете, ради которого он был готов на всё. И это прекрасное небесное создание было готово уехать с ним хоть на край света. Он вспомнил слова Антонио и, счастливо улыбнувшись, по-отечески нежно приобнял девушку за плечи и стал дальше рассказывать ей про Италию.

Глава 10

– И что?! Тебе же ясно было сказано – загнать этого дурачка Никитку в петлю! Почему он до сих пор не висит? – низкий, мужской голос прозвучал более чем недовольно.

В небольшой, тёмной комнате, склонившись над массивным, деревянным столом, чернели две тяжёлые мужские фигуры и тихо переговаривались между собой. Изредка они прерывали свой разговор, громко прихлёбывая из медных ковшей крепкую медовуху.

– Видит Бог, я сделал всё! – оправдываясь, растерянно ответил другой, более мягкий мужской голос. – Он уже и висел в петле, да только принесла нелёгкая охранника. Решил ему именно в этот момент притащить еды на ужин. Говорят, что услышал хрипы и поспешил открыть дверь, да и обрезал верёвку, на которой Никитка уже болтался.

– А ты-то куда смотрел, старый хрыч?

– Побойся Бога, Васенька! Я же не могу находиться там всё время. И так этот поганец Ратмир суёт свой нос во все дела. Вот и сегодня вечером он окончательно перебрался жить в монастырь и забрал к себе в комнаты Никитку с двумя стражниками. Охраняет его ровно Цербер.

– Скверно. Весьма скверно! – раздражённо отозвался первый, более молодой мужской голос. – Надо быстрее придумать, как завтра избавиться и от него, и от Никитки. Если дознаются до правды, то тогда все в острог пойдём или самих на кол посадят.

– Да не пугай так, Васенька! У меня и самого страх как поджилки начинают трястись, когда этот Ратмирка с вопросами подходит, – с жалобной интонацией в голосе произнёс второй. – А Никитка? Он же почти ни о чём не знает. Его дело было посадить этих девок на кол во имя борьбы с нечистым, что он и сделал мастерски….

– Чёртовы девки! Правды захотелось дурам! Ну и где они теперь?! Ни правды, ни жизни… Ни себе, ни нам… – вздохнул первый голос.

– Что делать-то будем, Васенька?

– Что-что? Первым делом завтра надо придумать, как этого Ратмирку пришибить насмерть. Главная опасность для нас – это он… Вот если бы в тот раз на поле Никитка с нашими ребятами добили бы его, то сейчас мы с тобой уже себе новые терема бы строили, да лошадей породистых табун пригнали бы с Арабии, как давеча надумали. А теперь хорониться приходится, как мышам в норках, пока сыск этот не закончится, – сильная досада прозвучала в голосе первого мужчины.

– Так кто же знал, что защитник у него какой-то объявится да с кнутом на всех набросится словно коршун какой-то! Так и не поняли наши – кто он таков. Был – и сгинул сразу. Пришлый какой-то. Я поспрашивал у знающих людей. В местных ватагах такого никто не знает, – торопливо пояснил второй, пододвигая к себе поближе медный ковш с медовухой.

– Узнавай дальше. Надо его выловить и проучить как следует…

– Слушай, Васенька! Я придумал, как с этим Ратмиркой разделаться! – радостно воскликнул второй голос.

– Да тише ты, дурень! Что орёшь как оглашенный! Моих сейчас всех перебудишь, – придушенно рявкнул на него первый мужской голос. – Выкладывай тихонько, чего надумал…

– Да-да, постараюсь потише, – понизив голос, согласился первый. – Короче, этот недоносок Ратмирка каждое утро ходит на наше озерцо гимнастическими упражнениями заниматься…

– Прямо каждое?

– Как по заказу, – уверенно произнёс второй.

– Откуда знаешь? Сам же сказал, что он вот только переехал в монастырь на проживание, – недоверчиво прервал его первый голос.

– Баба, у которой он до этого жил – боярыня Кольчугова – сама рассказывала. Да и мой человек сейчас у неё на подворье крутиться, – опять торопливо стал пояснять второй. – Так по утрам на озере никого и не бывает. Вот и пошлём туда спозоранку Демидку с Фролкой. Они у нас не только мужиков, но и медведей заламывали… Там они его дождутся и на раз под орех разделают.

– Да уж, заламывали… – саркастически отозвался первый голос. – Да только что-то в прошлый раз от кнута побежали как оглашенные… А-а, что теперь вспоминать… Так-то неплохая задумка… Завтра же утром и покончим с ним. И с Никиткой, давай, тоже не тяни. Что он там любит пожрать-то?

– Да я видел, как он от саек с изюмом аж слюной весь исходит.

– На-ка вот тебе вот эту коробчонку. На поварне когда будешь, возьми ему две сайки и аккуратненько так сбоку надломи и сыпани туда чуток этого порошочка. Вкуса он не почувствует, а вот Богу душу к вечеру отдаст. Помучается, правда, немножко. Но это перед попаданием в райские кущи как раз и зачтётся.

– Бога ты не боишься, Васенька, – засомневался второй голос.

– Боюсь. Но охота пуще неволи. Как вспомню, что меня в Арабии табун таких скакунов дожидается, так всё остальное пустяком кажется.

– Так сам бы всё это и делал. А то меня одного на такие страшные дела подбиваешь, – с какой-то обидой произнёс второй голос.

– Ты же там свой человек. Вот на тебя никто и не подумает. Так что давай, братец, бери вот этот кулёчек и иди. По дороге не забудь к Демидке с Фролом заглянуть. Скажи им, чтобы утром на озере, когда Ратмирку этого пришибут, то пусть не забудут ему камень на шею привязать да в озеро кинуть. Пусть все думают, что сгинул он незнамо куда…

Спустя короткое время одна из мужских фигур поднялась из-за стола и, освещая себе дорогу сальной свечкой, направилась к выходу.

– Чего тебе не спится, Никитка? – негромко спросил Ратмир, услышав в очередной раз, как ворочается на соседней лавке певчий.

– Да всё жду, барин, когда со мной опять нечистый заговорит. Сам не хочу его слушать, а сам жду, – расстроено пояснил тот, подсознательно прислушиваясь к ночной тишине да пению сверчков. Последние старались изо всех сил, наполняя таинственную ночную тишину умиротворяющими звуками своих бесхитростных трелей. И только где-то вдалеке подлаивали беспокойные собаки, охраняя хозяйские подворья.

– Не бойся, Никитка. Здесь он с тобой точно не заговорит, – усмехнулся Ратмир.