Наталья Александрова - Тайна тринадцати апостолов

— Но, графиня, одни ваши драгоценности могут обеспечить безбедную жизнь… — растерялся Старыгин.

— Драгоценности? Не смешите меня! Все мои драгоценности давно проданы или заложены, а те, в которых я появляюсь на приемах, — копии, подделки! Когда я узнала о существовании этого алмаза, я поняла, что он может спасти меня от нищеты, вернуть мне достоинство и положение! Но теперь благодаря этой жуткой особе, — она кивнула на Ленскую, — этот бесценный камень утерян навеки…

— Ну почему же навеки? — Ленская усмехнулась и подошла к подоконнику. — Неужели вы думаете, что я могу выбросить такую важную улику? — И с этими словами она достала из-за приоткрытой рамы сверкающий камень.

И покрутила его перед графиней — туда-сюда. И вид у нее был такой довольный, как у девочки на старом конфетном фантике, которая дразнит собачку. Старыгин вспомнил, что и конфета та называлась «Ну-ка, отними!».

Анджела издала горлом звериный рык, но оглянулась на полицейских и только скрипнула зубами.

Граф Фоскари вышел из комнаты.

Дож, оставшись в одиночестве, беспокойно заходил по комнате, то и дело подходя к двери и прислушиваясь. Затем он подошел к столу, открыл шкатулку и достал из нее алмаз. Комната снова наполнилась дивным сиянием. Дож несколько мгновений полюбовался камнем, а затем положил его в тайник, который показал ему хозяин дома, и закрыл этот тайник. Пустая шкатулка осталась на столе.

Шум в коридорах дворца стал слышнее, то и дело раздавались громкие взволнованные голоса.

Мастер Якопо хотел уже покинуть свой наблюдательный пост, чтобы выяснить, что происходит во дворце, но в это время дверь соседней комнаты снова отворилась. Мастер Якопо подумал, что это вернулся граф Фоскари, однако это был не он.

На пороге комнаты появился пожилой мужчина с решительным и властным лицом — тот самый адмирал, который прежде в этой же комнате беседовал с графом Фоскари, а после — с прятавшимся за портьерой сбиром.

На лице адмирала было написано волнение и даже испуг.

— Вы здесь, ваша светлость? — проговорил адмирал, увидев дожа. — Слава богу, что я вас застал. Вам следует как можно скорее бежать из дворца. Кто-то выдал наши планы инквизиторам, и во дворец нагрянули сбиры.

— А где граф Фоскари? — настороженно и недоверчиво спросил дож.

— Убит… — Адмирал горестно вздохнул. — Он попытался остановить сбиров, и один из них заколол его. Так что вы должны как можно скорее покинуть дворец. Я выведу вас через потайной коридор. Вас уже ждет гондола.

Дож все еще колебался.

В это время адмирал заметил стоящую на столе шкатулку.

— Это… это то, о чем я думаю? — спросил он дожа.

— То самое.

Адмирал застыл как каменное изваяние. На лице его сменялись странные выражения — от страха до мучительного желания.

— Сорок тысяч дукатов… — проговорил он едва слышно.

— Шестьдесят тысяч, так говорил граф, — поправил его дож.

— Шестьдесят… — Голос адмирала прозвучал мечтательно.

Вдруг он повернулся к дожу, шагнул к нему и проговорил медленно и неуверенно:

— Ваше высочество, я должен сообщить вам нечто весьма важное и тайное.

— Говорите же, адмирал! Что за предисловия? У нас нет на них времени. Вы же сами говорили, что во дворце сбиры!

Адмирал подошел вплотную к дожу, как будто и впрямь собираясь сказать ему нечто секретное, покосился на дверь. Дож слегка склонил голову, обратившись во внимание, и вдруг адмирал поднял руку, в которой он сжимал какой-то тяжелый продолговатый предмет, коротко замахнулся и ударил дожа по голове. Дож ахнул, покачнулся, схватился за голову, затем удивленно взглянул на свои окровавленные руки.

— Что это… — проговорил он хриплым срывающимся голосом. — Вы сошли… с ума… за что… адмирал…

— Вы сами сказали, ваше высочество, — шестьдесят тысяч причин! — И с этими словами адмирал снова ударил дожа — еще и еще раз.

Колени дожа подломились, и он рухнул на плиты пола, как подрубленное дерево.

Адмирал снова опасливо покосился на дверь, наклонился над дожем, желая убедиться, что тот мертв. Затем обтер орудие убийства об одежду жертвы.

Мастер Тинторетто разглядел это орудие: это был резной адмиральский жезл.

Убедившись, что дож не дышит, адмирал выпрямился, подошел к столу и схватил шкатулку. Затем он шагнул к двери, но на полпути остановился. На лице его проступило подозрение — видимо, он почувствовал, что шкатулка чересчур легка.

Он ощупал ее, нашел кнопку замка и откинул крышку.

Лицо его исказилось. Сперва на нем отразилось недоумение, затем — растерянность и, наконец, гнев.

Швырнув шкатулку на пол, он метнулся к столу, быстро оглядел его, затем обежал комнату, заглядывая во все углы, и вдруг заревел как раненый зверь.

Вопль его затих. Адмирал подскочил к мертвому дожу, в остервенении пнул его ногой и выкрикнул:

— Обманул! Обманул! Обманул!

Мастер Якопо, который до того как завороженный следил за трагическими событиями в соседней комнате, бросил свой бокал и побежал к двери: пришла пора позаботиться о своей собственной безопасности.

Он выскользнул в коридор и быстро пошел по нему в сторону, откуда его привел сегодня хвастливый слуга. В дальнем конце коридора появились вооруженные люди. Мастер Якопо юркнул в приоткрытую дверь, за которой оказалась пустая комната.

Вооруженные сбиры пробежали мимо.

Живописец снова выскочил в коридор и побежал прочь.

Свернув за угол, он увидел на полу неподвижное тело. Наклонившись над ним, узнал того самого болтливого слугу.

Парень был мертв.

Мастер Якопо перекрестился и побежал дальше.

Он уже ничем не мог помочь несчастному, и следовало спасаться самому.

Наконец он увидел узкую лестницу, спускающуюся на первый, нежилой этаж. Сбежав по ней, оказался перед дверью, выходящей на канал. К счастью, неподалеку проплывала гондола. Живописец помахал лодочнику, показав золотую монету, и тот причалил к выходу из графского дворца.

Через час живописец был уже в своей мастерской.

Перед его глазами стояли увиденные недавно сцены — огромный алмаз в руке дожа… тайник, в который дож спрятал камень… мертвое тело этого дожа на холодных плитах пола…

Внезапно до него дошло, что он — единственный, кому известна роковая тайна. Только он видел, кто предал и убил дожа, только он видел, куда дож перед смертью спрятал драгоценный камень ценой в шестьдесят тысяч дукатов…

Раскрыть эту тайну кому-либо он не мог. Если он расскажет о том, что видел своими глазами, сбирам — или государственным инквизиторам, или Совету десяти, что то же самое, — его бросят в страшную тюрьму, в Свинцовый дом возле Дворца дожей, чтобы похоронить там эту тайну вместе с ним. Если расскажет кому-то другому — рано или поздно это дойдет до сбиров, и дальше его ждет тот же конец. Но если он сохранит эту тайну в своем сердце, если никому ее не передаст — эта тайна так и умрет вместе с ним…