Иван Погонин - Экспедиция в рай

Цейзиг встал и стал ходить по кабинету.

– Чтобы доехать до Печор третьим классом, на двоих надо около тысячи. В два конца – две, еще тысячу – командировочных. В принципе, деньги небольшие.

Михельсон тихо кашлянул:

– Кхм. И еще триста – художнику.

– А вот это нет! Почему казна должна платить за вашу самодеятельность? Вот раскроете дело, Грунс вам расходы и возместит.

Михельсон хмыкнул:

– Я этого Грунса двадцать лет знаю, и все двадцать лет он в одном и том же костюме ходит. У него жена недавно от истощения в больнице лечилась, как же, отблагодарит он!

– Ну не он, так от начальства что-нибудь получите. Все, хватит канючить! Собирайтесь, завтра на курьерском поедете, в пять двадцать. В третьем классе! Авось ехать недолго, не помрете.

В Печоры приехали только в пять вечера – долго ждали в Тапсе пересадку.

Они вышли на дебаркадер и спустились по лестнице на привокзальную площадь. Прибывшие пассажиры живенько расхватали всех извозчиков, и на площади осталась только одна «линейка». Она имела такой затрапезный вид, что поначалу нарвские сыщики нанять ее не решились.

– Добрый вечер! – обратился Михельсон по-эстонски к проходившей мимо бабе. – Не подскажете, как пройти в криминальную полицию?

– Чего, милай? Ты по-русски говори, а то я тя не пойму.

– Как нам до сыскной добраться, мать? – спросил Тараканов на родном языке.

– В сыскную? Так она отседа далече. Коли деньги есть, возьмите лучше извозчика.

Пришлось идти к полуразвалившейся повозке.

– Дорого ли до сыскной возьмешь? – Осип Григорьевич с недоверием разглядывал запряженную в «линейку» лошадь.

– Тридцать марок положите, так сговоримся.

– А «одр» твой довезет нас? Не подохнет на полдороге?

– Довезет! Вы, барин, не смотрите, что у него вид такой, это не конь – зверюга, домчимся в пять минут!

Сыщики сели на узкую скамейку, «ванька» взмахнул веревочным кнутом, лошадка напрягла все свои силы, «линейка» скрипнула, вздрогнула и медленно покатилась. Возница взмахнул кнутом еще раз, и лошадь попыталась изобразить рысь.

Через полчаса повозка остановилась у дома 27 по Псковской улице. Михельсон расплатился, и они зашли в одноэтажный деревянный домик, у дверей которого висела табличка «Petseri kriminaalpolitsei» [19].

Справа от входа за деревянной конторкой сидел дежурный и пил чай. Он окинул вошедших безразличным взглядом и спросил по-русски, жутко коверкая слова:

– Чефо натопна?

– Нам бы господина начальника повидать, – ответил ему по-эстонски Михельсон.

Дежурный оживился и даже встал:

– А вы кто будете?

– Мы – ваши коллеги из Нарвы. – Сыскной чиновник показал удостоверение.

– Подождите минуточку, я доложу. – Дежурный подошел к обитой искусственной кожей двери и аккуратно постучался. Получив разрешение войти, он скрылся за дверью, через минуту высунулся в коридор и поманил гостей пальцем.

– Ты помалкивай, – приказал Михельсон Тараканову, и они зашли в кабинет.

Начальник печорского сыска Торукас – тучный господин лет пятидесяти с огромной шевелюрой черных, с проседью, волос, вышел из-за стола и протянул нарвитянам огромную ладонь:

– Рад, весьма рад видеть у себя ребят господина Цейзига. Как он там поживает?

– Нормально, работает, вот письмецо вам передал.

– Спасибо! – Торукас раскрыл конверт и быстро прочитал короткую записку. – Помнит, значит, старого товарища! Вернетесь, обязательно от меня привет передавайте! Мы с Андресом в каких только переделках не бывали, когда в Таллине служили. Чайку с дороги?

– Не откажемся – обедать сегодня не пришлось.

– Понял! Брингер! – крикнул начальник.

В дверях кабинета тут же появилась голова дежурного.

– Соорудите-ка ребятам чайку и бутербродов, – приказал Торукас.

– Слушаюсь, господин начальник. – Голова исчезла.

– Ну, докладывайте, что вас привело в этот забытый богом край.

Михельсон достал из своего чемоданчика кожаную папку, а из нее портрет, аккуратно завернутый в газету.

– Вот этого субчика ищем.

– Кто таков? – Главный печорский сыщик взял портрет в руки и стал его внимательно рассматривать.

– Подозревается в мошенничестве с мануфактурой на два с лишним миллиона.

– Ого! Печорский?

– Мы точно не знаем, но весьма вероятно, что из здешних мест.

– Нет, – сказал начальник, – этот тип мне незнаком. Я сейчас прикажу заведующему регистрацией проверить его по картотеке, может быть, найдем кого похожего.

Торукас сделал необходимые распоряжение и вместе с гостями уселся пить чай. Через полчаса из регистрационного бюро сообщили, что ни одно лицо, изображенное на хранившихся у них фотографиях, на портрет неизвестного не похоже.

– А у вас картотека с какого года ведется? – спросил Михельсон

– С двадцатого, с момента создания криминальной полиции.

– А он ведь и при царе мог судиться, если вообще судился.

– Дореспубликанских учетов у нас нет. В Печорах, по-моему, при царе и сыскной не было, а если и была, то ее картотека сгорела в пламени революций. Если этот субчик после двадцатого года проблем с законом не имел, то сведений о нем вы в наших учетах не найдете.

– А если порасспрашивать старых сотрудников?

Торукас улыбнулся:

– Откуда им взяться? До двадцатого здесь жили три эстонских семьи, а русских на государственную службу теперь брать не велено. Поэтому самый старый сотрудник здесь я. Хотя… есть в уездной полиции один районный, он недавно тридцать пять лет службы праздновал. Уникальный человек, скажу я вам, служил по полиции при всех режимах: и при царе, и при немцах, и при красных, и сейчас служит. Говорят, он даже пенсию себе выхлопотал, ему службу в нижних чинах зачли!

– А нет ли в вашей картотеке господина Михаила Жилина? – подал голос Тараканов.

Начальник в упор уставился на Осипа Григорьевича.

– Вот те раз! А я думаю, что это он все молчит да молчит. Вы русский?

– Русский.

– В нарвскую полицию стали брать русских?

– Он у нас водителем числится, – вмешался в разговор Михельсон.

– А вы что, к нам на авто прибыли? – удивился Торукас.

– Нет, на поезде.

– Так вы вроде сказали, что он водитель, а не машинист.

Михельсон смутился:

– Он привлечен к розыску в качестве старого специалиста. Осип Григорьевич служил в питерской и московской сыскной.

– Наша Республика уже давным-давно обходится без царских специалистов. Сами, слава Богу, можем жуликов ловить. У меня, например, раскрываемость под семьдесят процентов, при этом сотрудники – сплошь эстонцы. – По лицу начальника печорского сыска было видно, что он заводится. – Да, не похоже это на Андреса.

– Господин начальник, – сказал Тараканов, поднимаясь из-за стола, – я сюда приехал, чтобы помочь отыскать имущество, украденное у гражданина Республики. Потерпевшему все равно, кто найдет его мануфактуру – эстонец, русский или немец. Раз мне доверили искать, значит заслужил. Можете помочь – помогите, а коли не можете или не хотите, – тогда спасибо вам за чай, за сахар, и разрешите откланяться.