Иван Погонин - Экспедиция в рай

Вернулся парикмахер действительно быстро и не один, а в сопровождении коллеги. Тот осмотрел череп Тараканова и заявил:

– Ви будете брунет. Недавно ми получили отличную заграничную краску – дает радикальный черный цвет. Только я бы попросил гражданина прежде постричься и побриться, а потом – милости прошу.

Маслов его не узнал:

– Ося! Ты ли это! Я гляжу и думаю – что это за франт ко мне прется! А это господин Тараканов. Поворотись-ка, я на тебя посмотрю.

Посмотреть и вправду было на что. Из стареющего мужика, благодаря новой прическе, иссиня-черным волосам, тонким усикам и безупречному костюму, Осип Григорьевич превратился в светского льва – любимца женщин.

– Авто заказан и будет дожидаться нас послезавтра в четыре на углу Советской и Коммунаров, – сказал Тараканов вальяжно.

Весь вечер они подгоняли френчи и шаровары, пришивали петлицы и вставляли в них металлические кубики. Маслов прошелся по форме тяжелым утюгом, аккуратно сложил ее, завернул в газеты и крепко перетянул бечевой. Свертки и фуражки они положили в большую корзину, туда же Иван сунул два нагана.

– Тоже братец притащил? – спросил, кивнув на револьверы, Тараканов.

– Нет, это мои собственные.

– Куда прикажете? – спросил шофер, предупредительно распахивая перед Осипом Григорьевичем дверцу автомобиля.

– Давай-ка в сторону Венева.

– Слушаю-с!

Водитель крутанул ручку «Ситроена», и когда мотор загромыхал, проворно сел за руль и дал газу. Тараканова аж вжало в заднее сиденье.

Когда проехали деревню Крюково и вдоль дороги потянулись сплошные леса, Осип Григорьевич велел шоферу повернуть налево. Автомобиль въехал в чащу и остановился.

– Дальше дороги нет, – сказал водитель, оборачиваясь.

– А нам дальше и не надо. – Тараканов вытащил из кармана револьвер и наставил его на шофера. – Вы можете не опасаться, если правильно себя поведете, я вам вреда не причиню. Вот, выпейте это. – Осип Григорьевич протянул испуганному парню склянку с прозрачной жидкостью.

– Что это? – Голос у водителя стал хриплым.

– Это снотворное. Выпейте, и через несколько минут уснете. Я вас положу в какое-нибудь укромное место и, пока вы будете спать, воспользуюсь вашим автомобилем.

– Платить не хочите?

– Не хочу. Пейте, не вынуждайте меня стрелять. Снотворное хорошее, куплено в аптеке, можете не опасаться.

Водитель взял склянку, вытащил плотно притертую пробку, выдохнул и выпил все.

– Вот и молодец! – Осип Григорьевич достал из корзинки кусок рогожи и протянул его водителю. – Идемте в лес, там постелете на землю и ляжете.

Дождавшись, когда шофер уснет, Тараканов нарвал травы и забросал ею спящего. Закончив работу, Осип Григорьевич сел за руль и поехал обратно в сторону Тулы.

Маслов ждал его на Калужской. Переоделись они на половине пути к Сосновке. На краповых петлицах воротника френча Осипа Григорьевича красовались три кубика. Несостоявшийся веневский исправник довольствовался одним треугольником.

К бывшему дому гвардейского корнета они приехали, когда на улице было совсем темно.

– Ждите меня в машине, – бросил Тараканов Маслову, а сам, не сказав ни слова сидевшему на крыльце сторожу, проследовал в здание, помахивая портфелем из желтой кожи.

Подойдя к двери уполномоченного, он требовательно, по-хозяйски постучал.

– Кто там? – послышался недовольный голос.

– Открывайте, товарищ Чуев. Я старший сотрудник особых поручений губернского ГПУ Нейгауз.

– Минуточку! – В кабинете послышалась возня. Дверь открылась. Чуев стоял перед ним, застегивая пуговицы на воротнике гимнастерки.

– Здравия желаю, товарищ старсотос [29]! – гаркнул он.

– Вот предписание. – Тараканов достал затянутой в лайковую перчатку рукой из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок бумаги и сунул его уполномоченному, а сам прошел в глубину кабинета и сел за стол. – Доставайте делопроизводство, посмотрим.

– Сейчас! – сказал Чуев, но пошел не к набитому папками шкафу, а к занавеске, висевшей на веревке, натянутой между печкой и стеной комнаты. Он нырнул за полог, а когда вынырнул, то держал в руке револьвер.

– Чуев! Вы что, умом подвинулись? – грозно спросил Осип Григорьевич.

– Руки в гору! – приказал уполномоченный, поведя стволом оружия. – Ну, кому сказал.

Тараканов поднял руки:

– Ну, Чуев, я тебе это запомню!

– А ты меня, тварь белобандитская, не пугай, я не из пугливых! – Уполномоченный, не сводя глаз с проверяющего подошел к висевшему на стене телефону и поднял трубку. – Лиза? А, Надя, извини, не узнал. Надя, дай мне товарища Волохова. Волохов? Быстро дуй ко мне. Я тут контрика поймал. Дуй, тебе говорят! Да трезвый я, трезвый! Да, настоящий контрик. Быстрее ко мне, говорю! – Чуев повесил трубку, отошел к двери и открыл ее: – Давно из Парижа? Кем посланы? РОВСом?

– Чуев, я никакого Ровса не знаю, и прибыл я не из Парижа, а из Тулы. А ты за свои выходки вылетишь со службы с треском, это я тебе обещаю!

– Пой, пой, недолго тебе петь осталось. Сейчас участковый приедет, мы тебя в Тулу и отвезем. А там ты самому товарищу Матсону [30]будешь эти сказки рассказывать.

Осип Григорьевич пожал плечами, всем своим видом показывая, что не понимает и не боится угроз уполномоченного, а сам правой рукой попытался расстегнуть кобуру. Но незаметно это сделать не удалось.

– А ну, доставай револьвер и ложи его на стол! – прокричал Чуев. – Только аккуратно. Дернешься – стрельну!

У гэпэушника было такое решительное и напряженное лицо, что Осип Григорьевич рисковать не стал – осторожно вытащил револьвер и положил его перед собой.

– Что же, хозяева твои, тебя писать-то не?… – Чуев не договорил и свалился на пол. Сзади, держа револьвер рукояткой вперед, стоял Маслов.

Тараканов вскочил и бросился к печке.

– Скорее, товарищ Нейгауз, скорее, – поторапливал его Иван, поднимая оружие уполномоченного.

Осип Григорьевич отдернул занавеску, отодвинул от стены кровать, достал из портфеля стамеску и принялся считать изразцы. Найдя нужный, он вставил в его верхний край инструмент и нажал. Изразец остался недвижим. Тараканов вытащил стамеску и принялся прилаживать ее снова. Возился он минут пять. Наконец плитка отошла, Тараканов достал из образовавшегося отверстия шкатулку и, не открывая, положил ее в портфель.

– Ходу!

Когда они выбежали из подъезда, у крыльца осадил коня всадник в милицейской форме.

– Волохов? – крикнул Тараканов.

Тот растерянно смотрел на высокого чина из ГПУ.

– Ты что молчишь, раздолбай! Отвечай, когда тебя спрашивают! Ты Волохов, участковый? – повторил Тараканов.

– Так точно!

– Сбежал шпион! Чуев его в стороне станции ищет, ты ему на подмогу дуй, а мы с товарищем поедем в другую сторону, там поищем.