Вадим Сухачевский - Декамерон 1914

Ах, вот что означали те последние слова английского лорда: «география» и «смерть»! Да, он нес в себе смерть, этот самый conus geographus .

Сейчас, когда пишу эти строки и когда под рукой у меня энциклопедия, приведу-ка лучше выдержку из надлежащей энциклопедической статьи.

Конусы (лат. Conidae ) — семейство хищных моллюсков, обитающих в небольших конических раковинах исключительной красоты. Обитают в морях южных широт.

Имеют крохотные зубы, обладающие исключительной ядовитостью. Особенно опасен «географический конус» ( Conus geographus ), яд которого по своему губительному воздействию превосходит даже яд черной мамбы, страшнейшей африканской гадюки, и способен убить человека за две-три минуты.

К счастью, весьма редки.

Но их необычайная редкость и столь же необычайная красота сделали их вожделенной мечтой коллекционеров. Так, одна-единственна раковина Conus geographus в 1912 г. ушла на аукционе за 5000 фунтов-стерлингов.

Добавлю то, что почерпнул в журнале «The Nature». Сама по себе раковина совершенно безвредна, опасен лишь моллюск, обитающий в ней. Со смертью моллюска раковина становится просто дорогим и безопасным украшением. Вероятно, именно в таком виде и воспринял этого монстра лорд Сазерленд, получив его из злодейских рук Пилигрима , теперь уже окончательно известного мне.

И буква «Р» из блокнота Сипяги теперь встала на свое место. Она означала « Pilligrim» .

Первая мысль была — изобличить и схватить чертова Пилигрима немедленно… Однако сразу возникли те же два вопроса, что уже возникали у меня и прежде, правда, тогда — касательно Зигфрида: во-первых, справлюсь ли я (при учете моего нынешнего состояния, ибо я все более слабел с каждым днем), — справлюсь ли я в одиночку с этим наверняка весьма умелым (в свете того, что я о нем знал) оборотнем? А во вторых: что делать мне далее с этой тварью?

………………………………………………………………………………………………………………………………………….

Именно на этом месте была отчего-то вставлена также изъеденная статья из неизвестной газеты — видимо, еще у одного участника штурма Зимнего недостало табака для самокруток.

Номер газеты, судя по содержанию, относился к существенно более поздним временам, к периоду между февралем и октябрем 1917-го. — Ю. В.

Лишь сейчас, когда Отечество наше после николаевского режима обрело истинную свободу, мы можем раскрыть некоторые тайны, досель тщательнейшим образом скрывавшиеся.

Это произошло в 1914 году, перед самым началом нынешней кровавой войны.

В результате схода горной лавины несколько постояльцев горного отеля «Парадиз» оказались на неделю с лишком отрезанными от мира.

Что там в действительности случилось, нам остается только гадать.

Когда спасатели наконец-таки прорвались к узникам гор, оказалось, что доброй половины из них уже нет в живых.

Сначала смерть постигла помещика Херсонской губернии Кокандова, купца-миллионщика Грыжеедова, известного инженера-строителя Шумского, и исследовательницу оккультных явлений госпожу Дробышевскую, кои вчетвером не вовремя вышли прогуляться по склону гор и были этой лавиною сметены; следов их так и не нашли.

От укусов змеи погибли погибли два офицера Министерства внутренних дел, господа Сипяго и Ряжский.

Некий господин Кляпов, торговец, сам наложил на себя руки, видимо, не выдержав сопутствующей этому заточению тоски и в своей предсмертной записке в чем-то виня погибшего Кокандова.

Далее та же змея ужалила и тамошнего работника по имени Абдулла. Но и эта смерть оказалась далеко не последней.

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………И снова смерть! Что это было? Опять змея? ……………….. вся эта череда смертей, не пощадившая ни женщин, ни мужчин, коих общим счетом рассталось с жизнью девять человек, включая несчастного Абдуллу, а из четырнадцати постояльцев злополучного отеля в живых на момент спасения остались лишь шестеро…………………………………………….

……………………………………………………………………….……………………………………………и наконец узнаем ли мы, что там делал государственный прокурор, некий «случайно» оказавшийся среди постояльцев действительный статский советник господин Васильцев (увы, вслед за тем скончавшийся — видимо, тоже «случайно»)?

Отчего-то полицейские и чины Охранного отделения (!!!), внезапно появившиеся там сразу после освобождения из горного плена оставшихся в живых, немедля окутали все глубочайшей тайной; понятно, ни о каких сведениях для журналистов в ту пору не могло быть и речи. Лишь сейчас кое-что начало просачиваться, да и то пока на уровне слухов.

………………………………………………………………………..

……………………………………………………………………………………….что будто бы там находились сразу два германских агента, некий «Зигфрид» и некий «Пилигрим», коих настигла кара Божия.

Кто это был из погибших — нам, увы, остается только гадать.

Неужто же тайны разогнанной, слава Богу, Охранки так и не станут достоянием гласности? …………………и с этой целью требуем от Временного правительства немедленно создать специальную комиссию для расследования происшедшего там, в горах.

………трагедия, в какой-то мере ставшая кровавым прологом к Великой Войне и к гибели всех тех миллионов, что полегли вслед за тем.

Неужели о гибели этих миллионов мы будем знать столь же мало?

……которые даже сейчас, в свободной России, склонны все от нас скрывать!

Иванов-Разумный

(Продолжение повествования)

…И лишь тут вспомнил о единственной полезной информации, полученной в результате вчерашнего весьма дурацкого телефонного разговора: сегодня копатели к нам, возможно, пробьются-таки, и сюда явится целое отделение солдат. Надо додержаться до того момента. Главное — до тех пор не допустить новых смертей. А стало быть, надо до той поры не спускать глаз с этой твари, с Пилигрима чертова!

К слову, судьба Зигфрида беспокоила меня теперь уже куда меньше: явно он покамест, слава Богу, никого не убил, а значит, если он и представляет некую опасность, то лишь для каких-то забав охранного ведомства, того самого, для которого мерзавец Кокандов — напротив, вполне достойный персонаж.

Нет уж, играйте сами в свои игры, господа рыцари плаща и кинжала, а мне бы лишь — оставшиеся жизни людские сберечь!

По-моему, лишь теперь к обитателям отеля пришло осознание всего случившегося тут за эти дни. Все собравшиеся в гостиной были непривычно тихи, разговоры, едва вспыхнув, тотчас угасали. По счастью, эта тварь тоже весь день не покидала гостиную и все время была у меня на виду.