Валерий Введенский - Убийца из прошлого

Вязников протянул мне бумагу — написано было не мной, но все слова мои, признание в убийстве Гуравицкого.

— Копию с нее снял, вдруг вам станет интересно, — объяснил Вязников.

— Допустим, интересно.

— Тогда оригинальчик готов продать за десять тыщ.

— За пять, — сделал вид, что торгуюсь.

Если бы с ходу согласился, мог заподозрить…

— Бога побойтесь, барин. Петька-то вас уже сколько лет «доит». А я единовременно хочу, деньги получу, и бумага ваша.

— А Петьку не боишься?

— Я его бумаги по описи не принимал, конверт вскрыл, не повредив печать, вложу пустой листок, словно так и было…

— Шесть!

— Девять с половиной!

Сошлись на восьми. Я попросил на их сбор две недели. Хотя план возник сразу.

У Гуравицкого я позаимствовал героя-мстителя и фантастические описания. Остальное придумал сам, подогнав под нужные обстоятельства.

Считаете, ради бахвальства? Чтобы нервы сыщикам пощекотать? Нет, что вы. Потому что Крутилина опасался. На рожу-то он простак, однако службу свою знает. Гуравицкий-то его дурачком изобразил, потому что, как всякий бунтовщик, ненавидел полициантов. А я, наоборот, его боялся. Ведь все мои жертвы из одного имения. Моего имения! И главным выгодоприобретателем от смерти Разруляева стану я. Боялся, что заподозрит, боялся, что начнет дотошно проверять, был ли в Новгороде в дни убийств, не посещал ли Петербург? Шапки-то невидимки у меня нет, вдруг кто заметит да запомнит? Проводник, номерной, коридорный… А вот если пустить по ложным следам, Крутилину и в голову не придет меня подозревать.

И если бы не глупая случайность, если бы не Чепурин. Как же он помешал! Привел домой Ксению в самый неподходящий момент.

Как я попал в дом? Через парадную, где живет доктор. Где раздобыл ключи от чердачных дверей? Угостил дворников. Ключи от квартиры тоже у меня были, в один из приездов снял с них слепки. Сергей Осипович не удивился, увидев меня, сразу стал рассказывать о Гуравицком, показал купленный им «кольт». Из него его и убил.

Нет, Чепурина не вешал. Как бы смог? За мной полиция по пятам ходила, с трудом последнюю главу в редакцию отправил.

Говорите, виноват в его самоубийстве? А что мне оставалось делать? Ксения — единственный человек, которого люблю, за которого отвечаю перед Богом. Как ее спасти — спрашивал сам себя. Пойти и признаться? Но как она с этим будет жить? Нет, надо заставить Чепурина изменить показания. И я дошел до министра.

Зачем убил Стрижневу? Глупый вопрос. Она изменяла мужу. Для меня этого достаточно. Вспомните, как поступил с Мэри. По глазам вашим вижу, господин следователь, что мучаетесь вопросом: если так не приемлю измен, зачем соблазнил Тарусову? Отвечаю: для пользы дела. Мне был нужен свидетель, надежный свидетель, что в момент злополучного «самоубийства Разруляева» я находился на лестнице, у дверей его квартиры, а не внутри. Я хотел было пригласить старуху Беклемешеву, как вдруг у меня в имении появилась эта глупая курица Тарусова, которая, только представьте, с ее-то куцым умишком, ведет расследование моего дела. Жена известного адвоката, дочь миллионера — лучше свидетеля быть не могло. Признайте, господин следователь, что я задумал и осуществил идеальные убийства. Если бы не Чепурин…»

Понедельник, 22 марта 1871 года,

Санкт-Петербург

Прыжов пришел с Нюшей, Крутилин один.

— Кашляет благоверная, — объяснил он.

Сашенька поняла, что не рискнул — супруга его строгих правил и соседство за столом с Нюшей не потерпела бы.

Стол был постным — Страстная неделя. Однако Дмитрий Данилович приказал подать шампанского:

— Друзья! Предлагаю поднять бокалы за Антона Семеновича. Сегодня на суде выступал не я. Словно актер на подмостках, я лишь громко повторял реплики за суфлером, за нашим дорогим Выговским. Именно он изобличил убийцу и спас от неминуемого наказания невиновных. Злодей нам противостоял очень серьезный. Умный, изворотливый, осторожный — отправляясь на убийство, покупал билеты в вагоны второго класса, где всегда много пассажиров и даже опытный кондуктор не способен их запомнить. В номерах останавливался, предъявляя поддельный вид. Я рад, что у меня такой помощник. Виват!

Все поднялись, чокнулись бокалами.

— От Желейкиной письмо получил, — сообщил Крутилин. — Представляете? Замуж вышла. За молодого, богатого, пишет, что любит ее без ума.

— Рада за нее, — улыбнулась Сашенька. — Антон Семенович, не томите, расскажите наконец, как догадались про Шелагурова.

— Узнал, когда Стрижневу фотопортрет предъявил, — пожал плечами Крутилин. — Тот его опознал.

— Нет, Иван Дмитриевич. Показывал фотопортрет, уже будучи уверенным, что Шелагуров — убийца, — признался Выговский. — Подозрения против него появились после чтения дневника Александры Ильиничны.

— Что бы мы без них делали, — шепотом пробурчал Тарусов.

— Александра Ильинична, помните, Шелагуров сказал, что знает про оптографию из романа «Убийство из прошлого»?

— Да, когда ехали в санях.

— Но где и когда он с романом ознакомился? Когда Гуравицкий зачитывал его гостям, Шелагурова в гостиной не было. Про черновик, который оказался у Ксении, он не знал. Что означает…

— У Шелагурова чистовой вариант! — воскликнула Сашенька. — Как просто! Как я сама не догадалась.

— Но вы догадались поехать в Подоконниково, — возразил Антон Семенович. — Если бы не та поездка, преступление осталось бы нераскрытым. А значит, пора поднять бокалы за вас, княгиня! Виват!

Шелагурова защищал адвокат Александрович. Его признали сумасшедшим. Содержат в больнице для душевнобольных. Ксения брата не навещает.

Владимир Иванович Богданов (1837–1886) — автор песни «Дубинушка».

Так называли посыльных.

Далее для удобства читателей текст романа будет приводиться в современной орфографии.

Текущей сучкой.

Слова П. Рын дина, музыка М. Глинки.

1 августа по старому стилю, начало Успенского поста.

То есть получил чин восьмого класса, коллежского асессора, или надворного советника.

«Машинами» в XIX веке называли поезда.

Бледно-желтую.

Располагался на Выборгской стороне у Литейного моста.

Бес.

Эдгар По.

Его стены были двойные, а пространство между ними было заполнено песком, что делало практически невозможным вынести его из помещения вместе с ценностями. Такие сейфы грабителям приходилось вскрывать на месте.