Филипп Ванденберг - Операция «Фараон», или Тайна египетской статуэтки

От Нагиба Омар узнал перевод фрагмента, а также и то, что важнейшая часть отсутствует, что наводит на мысль о том, что Хартфилд сломал плиту, чтобы скрыть истину. Наконец, они решили на следующий день отправиться в Рашид и оттуда дальше в Фуву. Там они собирались найти мулов и отправиться в Сиди Салим. Целью предприятия было освобождение профессора Хартфилда.

Опасения Омара, что дорога может быть слишком утомительной для барона, тот отверг. Он не даст отстранить себя от плодов своих трудов. Если понадобится, он в одиночку вызволит Хартфилда из подземелья.

На следующий день они арендовали автомобиль и достигли Фувы. Барон демонстрировал стойкость и выносливость в условиях июньской жары. У одного из кузнецов Рашида они купили оружие, назир продал им старую армейскую палатку. Для людей и всего снаряжения, включавшего недельный запас воды, фон Ностиц купил пять мулов, которых торговец обещал взять обратно за умеренную плату в том случае, если окажется, что они не соответствуют требованиям покупателя. Итак, Омар, Нагиб и барон отправились в путь. Халима осталась в отеле.

В отличие от своего первого путешествия в Сиди Салим, когда Омар слепо доверился погонщику, теперь в его распоряжении была превосходная карта. Вверх по Нилу от Рашида в сторону Фувы вела широкая дорога. Через два часа пути они достигли развилки, от которой на восток вела тропа, проложенная караванами. Сначала она поворачивала на юг мимо озера и через болотистую местность, затем же постоянно шла на восток. У маленькой речушки, текущей с юга на север, тропа сворачивала направо и шла прямо в сторону Сиди Салима.

Фон Ностиц, никогда в жизни не сидевший даже на лошади, что уж говорить о муле, с достоинством и спокойствием переносил путешествие. Он приобрел шляпу от солнца и форму хаки, какую носили все англичане, приезжая в Египет, и видел свою основную задачу в том, чтобы осматривать горизонт в полевой бинокль, дабы избежать нежелательных встреч с монахами Сиди Салима.

Омар разработал следующий план: в трех часах пути от Сиди Салима они должны были разбить лагерь, отдохнуть и дождаться темноты. Затем, оставив все снаряжение, пробраться к монастырю под покровом ночи. Самого выносливого мула они собирались взять с собой — трудно предсказать, в каком состоянии будет Хартфилд.

Они молча проверили оружие. Омар и Нагиб научились обращаться с оружием еще во времена сооружения железной дороги через Синайскую пустыню. У Нагиба было крупнокалиберное арабское ружье, старомодное, но — по его мнению — бьющее точно в цель, легкое и простое в обращении. Омар был вооружен наганом калибра 7.62. В кобуре барона покоился маузер, однако тот достаточно недоверчиво относился к собственному оружию, так как из-за поврежденной ноги не принимал участия в войне и утверждал, что прибегать к его использованию будет лишь в крайнем случае.

Их единственная возможность выйти победителями против превышающих их числом монахов, также имевших оружие, состояла в использовании эффекта неожиданности. Они должны были незамеченными проникнуть в лабиринт, освободить профессора и так же быстро, как пришли, исчезнуть. Сидя в палатке, они пытались проработать все возможные варианты осуществления плана. Омар чертил палкой на земле примерные очертания монастыря, как он его запомнил, и тот путь, которым они должны были воспользоваться, чтобы попасть в помещение, где обитал профессор. Омар упоминал все детали, которые ему удалось вспомнить.

— Есть еще одна важная проблема, — добавил Омар, закончив рассказ. — Что мы будем делать, если профессор откажется пойти с нами?

Барон удивленно посмотрел на Омара:

— Почему он должен отказаться? Монахи же держат его насильно!

— Конечно. Но когда я его спросил, почему он не идет со мной, Хартфилд сказал, что не покинет монастырь без жены, которую тоже держат взаперти.

— Но ведь миссис Хартфилд умерла! — воскликнул фон Ностиц.

— Именно так. Но профессор может пережить сильное потрясение, если узнает об этом.

— Тогда мы уговорим Хартфилда покинуть монастырь под предлогом проводить его к супруге! — прервал собеседников Нагиб. — Это, конечно, несколько подло, но в данном случае, очевидно, единственная возможность заставить его последовать за нами.

Вечером они отправились в путь — Омар, Нагиб, фон Ностиц и мул, которого они нарекли Зулейкой. Перед ними выросла цепь холмов, в которых находился монастырь. Слева, по обе стороны ручейка, росли кусты и низкие деревца. Несмотря на то, что стареющая луна была скрыта низкими облаками глаза быстро привыкли к темноте, так что ориентироваться было несложно.

— Смотрите! — Омар указал на запад.

— Бог мой! — фон Ностиц замер. — Руины церкви посреди пустыни.

На фоне темного неба возвышались развалины. Невероятная картина, завораживающая, как декорации в опере. Хотя Омар и рассказал им о Сиди Салиме достаточно подробно, оба его спутника были удивлены, даже поражены увиденным, потому что иначе представляли себе то, что их ожидало. Ночное видение посреди нетронутой человеком природы было скорее романтично, нежели подавляюще. И было трудно сосредоточиться на том, что происходило где-то под землей.

Омар прислушался:

— Слышите пение?

Нагиб и барон затаили дыхание.

— Похоже на отдаленные крики в лесу и одновременно на визг побитой собаки, — тихо сказал фон Ностиц.

— Это литания монахов. Сейчас у нас есть хорошая возможность. Пока они заняты пением, нам нечего бояться. Потому что брат Менас присматривает за ними.

Далее все шло точно согласно плану Омара. Барон занял позицию в углу здания, из которого лестница вела вниз, в лабиринт, с маузером на изготовку. Омар встал на парящую плиту, будто по мановению руки открылся проход, Нагиб и Омар исчезли в нем.

Несмотря на то, что барон знал о вооружении монахов и что Омар предупреждал об их непредсказуемости и опасности, фон Ностиц не чувствовал ни малейшего страха. Мужество внушало это новое чувство — впервые в жизни он совершал нечто смелое, дерзкое, отчаянное и безрассудное, далекое от его расписанной по часам жизни. Чтобы ощутить это, ему понадобилось ждать до старости. И уже не впервые в душу ему закралась мысль, что он неправильно прожил жизнь.

В первой камере с кувшинами для хранения воды Омару потребовалось немало усилий, чтобы уговорить Нагиба пойти с ним дальше. Пение становилось все громче, и Нагиб снял ружье с предохранителя.

— Знаешь, чего я не понимаю? — прошептал он. — Почему тут не выставлена стража?

— Единственный человек, не теряющий здесь разума, а значит, способный выполнить подобное задание, — Менас. А он прежде всего занят тем, чтобы следить за монахами, чтобы они не перебили друг друга. Они набросятся друг на друга, как дикие звери, если он хоть на мгновение отвлечется. А кроме того, сюда забредают лишь ненормальные вроде нас.