Дэвид Моррелл - Властелин ночи

– Рано утром? – переспросил Беккер.

– Кричали, стучали кулаками по столу и все такое.

Беккер вышел из лавки и посмотрел на темную лестницу. От дурного предчувствия у него похолодело в груди.

– Ступайте за мной, – велел он сержанту.

– Зачем? Что случилось?

Беккер взбежал по узким ступеням. Сержант с фонарем поднялся следом. Доски скрипели пугающе громко.

Беккер подошел к двери, прислушался, но изнутри не донеслось ни единого звука.

Он вытащил нож из ножен, закрепленных под брюками на правой лодыжке по примеру Райана. «Но сначала ударяйте тупым концом, а не острым, – советовал инспектор. – И не забудьте подготовить убедительное объяснение для комиссара Мэйна».

– Эй, что вы собираетесь делать? – забеспокоился сержант.

– Тихо.

Беккер постучал в дверь, и она тихонько приоткрылась.

Тогда он рывком распахнул ее настежь. Возможно, запах крови, который он ощущал, поднимался из мясной лавки, но Беккер считал иначе.

В свете фонаря он увидел небольшую комнату, в которой не было ничего, кроме стола и стула. Последний валялся на полу.

Рядом с ним лежал человек.

– Сержант, оставайтесь там, где стоите, – распорядился Беккер.

Фонарь осветил засохшую кровь. Осторожно, стараясь не наступать на нее, Беккер подошел к трупу.

Мужчина растянулся на спине. Он был высокого роста, крепкого телосложения и с обветренным, как у большинства констеблей, лицом.

Ночная рубашка тоже была покрыта коркой запекшейся крови.

Беккер сразу узнал Солтрема, с которым вместе служил. Он постарался успокоить дыхание. «Помни, что тебе говорил Райан, – подумал он. – Сосредоточься на деталях. Переключи внимание на поиск улик, которые помогут сделать так, чтобы преступник никогда не повторил содеянного».

Во рту у Беккера пересохло, он оглянулся на дверь и попытался представить, как все произошло. Ночная рубашка подсказывала, что Солтрем лежал в постели. Значит, его разбудил стук в дверь. Еще толком не проснувшись, он открыл убийце, получил удар ножом в грудь, пошатнулся и упал, ухватившись за стул и повалив его вслед за собой.

Беккер разглядел еще одну дверь в дальней стене. Он пересилил себя и направился к спальне, готовясь к нападению, хотя сомневался, что убийца мог оставаться в доме все это время.

У входа в спальню пол тоже был испачкан кровью. Фонарь отбрасывал глубокую тень, закрывавшую обзор. Беккер шагнул в сторону и увидел женщину, лежавшую поперек кровати лицом вверх.

Ее потухшие, немигающие глаза смотрели в потолок, ночная рубашка была вся в крови.

С бешено бьющимся сердцем Беккер вывел сержанта из комнаты и закрыл за собой дверь.

– Оставайтесь здесь, – торопливо распорядился он. – Не входите внутрь и не пускайте туда никого, кроме тех, кого к вам пришлю я.

Заботиться о соблюдении тишины больше не имело смысла, и Беккер с оглушительным топотом помчался вниз по лестнице.

Заседания парламента обычно заканчивались не раньше часа ночи. Газовые фонари на стенах озаряли зал желтоватым светом, и лорд Палмерстон беззвучно простонал оттого, что время едва перевалило за полночь. Самый влиятельный политик Англии, бывший секретарь по военным делам, бывший министр иностранных и внутренних дел надеялся, что за пять десятилетий государственной службы притерпелся к скуке подобных заседаний, но сейчас, закончив речь в защиту своей военной политики и опустившись в кресло, он почувствовал страшную усталость.

Несмотря на холодную мартовскую ночь, в зале заседаний – каким бы огромным он ни был – стояли жара и духота. Хмурые лица парламентариев, сидевших на установленных ярусами скамьях, заставили лорда Палмерстона пожалеть о том, что он согласился на предложение королевы занять пост премьер-министра, когда прежнее правительство ушло в отставку из-за грубых просчетов, допущенных в ходе войны. Теперь ему самому ставили в вину те же ошибки, и пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не заявить этим тупицам, что, если бы они предоставили ему свободу действий, если бы каждое решение не приходилось согласовывать в бесчисленных комитетах, идя на компромисс за компромиссом, русские были бы разбиты в течение года.

Представители оппозиции встречали язвительными замечаниями каждое выступление в защиту лорда Палмерстона. Он уже готов был подняться с места, чтобы опровергнуть опровержения опровержений, когда к нему склонился посыльный:

– Премьер-министр, комиссар Мэйн просил передать вам вот это. – Посыльный протянул ему конверт, запечатанный воском. – Он сказал, что дело срочное.

Стараясь казаться равнодушным, лорд Палмерстон оглядел зал и заметил, что министру внутренних дел, сэру Джорджу Грею, вручили точно такой же конверт. Изобразив на лице недовольство, из-за того что его отвлекают по всяким пустякам, лорд Палмерстон вскрыл печать, вытащил листок бумаги и тут же прикрыл руками беспощадные слова:

УБИТЫЙ В ПОЕЗДЕ ЧЕЛОВЕК – ДЭНИЕЛ ХАРКУРТ.

Короткая записка заставила премьер-министра похолодеть. Впервые в истории человека убили прямо в поезде – на самом деле даже не убили, а зарезали, и не какого-нибудь рабочего в вагоне третьего класса, а джентльмена в лучшем купе, какое только могла предложить железная дорога, и это шокировало само по себе. Но теперь, когда лорд Палмерстон узнал имя жертвы, потрясение многократно усилилось. Сохраняя все тот же раздраженный вид, он положил листок обратно в конверт.

– Комиссар ожидает вас в коридоре, – добавил посыльный и удалился.

Лорд Палмерстон поднес ладонь к губам, слово бы сдерживая зевоту. Он посмотрел на сэра Джорджа, чуть заметно кивнул и поднялся как раз в тот момент, когда очередной оппозиционер начал выражать свое недовольство. Лорд Палмерстон очень рассчитывал, что его внезапный уход примут за выражение безразличия, а не за неотложную необходимость. Распахнув дверь, он вышел в длинный каменный коридор, где, к счастью, было ощутимо прохладнее, чем в зале заседаний.

Комиссар Мэйн с обычным усталым выражением лица стоял возле ниши под погашенной лампой. Как только сэр Джордж также покинул зал, лорд Палмерстон подвел его к нише.

Все трое укрылись в тени.

– Вы уверены, что убили именно Дэниела Харкурта? – понизив голос, спросил комиссара премьер-министр.

– Инспектор Райан установил личность убитого только сегодня вечером. Он уверяет, что не может быть никаких сомнений.

Лорд Палмерстон еще не пришел в себя от мысли, что жертвой убийства в поезде оказался его личный поверенный, его друг, один из самых влиятельнейших адвокатов во всей Англии.

– Смилуйся над ним, Господи.

– Зачем кому-то понадобилось убивать его? – с беспокойством спросил министр внутренних дел. Занимаемый пост возлагал на него ответственность за работу всей полиции Британской империи, так что комиссар Мэйн был его непосредственным подчиненным.