Арина Веста - Хазарская охота

Цуло – фамилия последнего хазарского кагана, грузинского князя из рода Багратидов.

Честь – умереть с мечом в руках. (См. – «почетный гость».)

Ша – трезубец Святослава, иначе «сокол пикирующий». Высоко поднятый над полем битвы обозначал конец кровопролития и сбор войска.

Щур – 1) предок у славян, 2) «крыса» – по-украински.

Ы– звук, приносящий несчастье, «голос пустоты», отсюда «Иду на вы».

Эль – 1) божество хазар-язычников, 2) виноградное вино.

Юстиниан – византийский император – изгнанник с отрезанным носом. Как почетный пленник содержался в Херсонесе. Разумные хазары женили его на хазарской принцессе, но впоследствии передумали и убили.

Ясы – черкесы, союзники хазар и соседи касогов.

Во время чтения Сусанна поддерживала Лобуса мелкими смешками и обожающим материнским взглядом. Сафарди усмехался: он почти ничего не понял, но был вполне доволен. Вспотевший от напряжения автор расстегнул ворот рубахи:

– Что-то душно, пойду искупаюсь!

Через минуту до ушей Сусанны Самуиловны долетел вопль, от которого задрожало вино в бокалах.

– Что это? – встревожилась она.

– Это лангусты, должно быть, мой повар окунает их в кипяток, – успокоил ее хозяин.

– Нет, нет, это не лангусты, – Сусанна поспешно вскочила и бросилась к бассейну.

В бассейн был брошен толстый перерубленный кабель. На дне плавал Лобус, его густая грива шевелилась под водой.

Сусанна опустилась на мраморный пол купальни, стянула с головы парик и закрыла им лицо. По древнему хазарскому обычаю ее голова была наголо побрита и отливала синевой.

Из-за колонны показался Сафарди, мешая коктейль в шейкере.

– Минотавр! – тихо окликнул его Глеб. Вывалившийся из рук шейкер звякнул об пол. Резко развернувшись, Сафарди выхватил пистолет, но выстрелить не успел. Зигзаг молнии, блеснувший в руках Виктории, лишил его этой возможности. Последний Минотавр был ликвидирован бесшумно и стремительно.

– Пойдем в кабинет, чемоданы должны быть там, – тихо позвала Виктория.

В краснофигурном зале мигал монитор включенного компьютера. Виктория скачала содержимое его памяти на флэшку.

Взяв чемоданы, Глеб и Виктория беспрепятственно покинули виллу и через полчаса были в гостинице.

Виктория склонилась над клавиатурой ноутбука и набрала пароль: «Мы должны превратить Россию в пустыню. Лев Троцкий». Отстучав пароль «Хозарана», она наскоро пробежала глазами файлы:

– Посмотри, Глеб, здесь есть досье на неких «Теней». Вот послушай:

Рефаим, или Тени, составляют четвертую группу Великого Смешения; когда они видят детей Израиля в беде, они удаляются от них, и даже если они в состоянии их спасти, они уклоняются. Они избегают Торы и тех, кто ее изучает, и идут творить добро идолополонникам. О них сказано: Тени не поднимутся… Пророк Исайя.

В кармане у Глеба завибрировал мобильник с выключенным звуком.

«Для передачи ценностей жду вас завтра в 10.00 на острове Астипалея». На дисплее замелькали координаты и фрагменты морских карт Эгейского архипелага.

– Астипалея, – Виктория запросила «досье» на остров в поисковой системе. Через несколько секунд Интернет услужливо выплеснул на дисплей десяток ссылок.

– Вот как! – девушка не смогла скрыть изумления. – Знаешь, где нас завтра ждут? Оказывается, на Астипалее родилась мать царя Миноса!

– Бабушка Минотавра? Вряд ли это простое совпадение. Минотавр жив!

– Сафарди был последним в династической цепи хазарских принцев, – напомнила Виктория. – Его предшественник Быховец погиб в горах! В новостях сообщили, что его вертолет с гуманитарной помощью был подстрелен боевиками. Он что, воскрес?

– Тени не подымутся, – мрачно заметил Глеб.

На рассвете чемоданы с коллекцией были доставлены в российское посольство и снабжены запиской с необходимыми пояснениями. Для встречи с «заказчиком» Глеб и Виктория приготовили муляж из двух объемистых кофров.

В порту Гераклиона Глеб и Виктория наняли маленький спортивный вертолет. Сильный боковой ветер подбрасывал нарядную машину. Через полтора часа лета вдали забрезжил силуэт острова. На вершине белой меловой горы белели остатки венецианской крепости. На дальней, северной оконечности Астипалеи, отделенной тонким перешейком, виднелись разноцветные постройки неопределенного назначения. Сквозь сизую дымку проступали силуэты округлых башен, ветряных мельниц и массивные строения: должно быть, еще один тошнотворный дворец из сказок тысячи и одной ночи, мерзкая подновленная древность, блестящая и пустая, как шоколадная обертка. По странной прихоти «заказчик» выбрал для встречи заброшенную бензоколонку на морском берегу. Позади, ближе к недостроенной пристани располагалось топливное хранилище и небольшой частный завод по переработке нефти. Судя по надписям на контейнерах, они попали на базу концерна «Лабиринт», слишком знаменитого, чтобы быть простым однофамильцем греческого лабиринта. Глеб вынес из вертолета два кофра с «коллекцией».

Место казалось совершенно пустынным и давно покинутым людьми. Виктория сняла темные очки и обвела взглядом нагромождение труб, извилистых колен и бокастых емкостей для хранения горючего. Ее маленькая точеная головка на красивой высокой шее напомнила Глебу горделивую осанку гепарда, высматривающего добычу. Они вновь были на охоте, и бодрый холод, разлитый вдоль позвоночника и бегущий в жилах, радовал его предчувствием схватки.

Солнце взошло выше, ржавый металл быстро накалился, и над грудами усталого железа заструился прозрачный жар. В нагрудном кармане Глеба заверещал мобильник:

«Добро пожаловать в Лабиринт» – высветилось на дисплее, и мелькнула карта с сигналящим маячком. Ориентируясь на маяк, Глеб и Виктория вышли к странному сооружению. Посреди ржавых цистерн, труб и распределителей белела древняя стена, сложенная из меловых блоков. Из расщелин и трещин тянулись колючие ростки, в пазах между камнями зеленела трава.

В нагрудном кармане Глеба вновь включился мобильник – незримый хозяин приглашал их внутрь лабиринта, его узкий вход был украшен небольшим портиком. Пройдя между замшелых колон, Глеб и Виктория очутились в извилистом тоннеле. У этого строения не было крыши, но стены были настолько высоки, что солнце никогда не проникало внутрь. Резкие повороты коридора образовывали узор греческого меандра, и каждый раз, когда меандр упирался в глухую стену, по обе стороны «тупика» открывались новые повороты.