Антон Кротков - Загадка о тигрином следе

Вскоре они действительно обнаружили тигриные следы. Ягелло воспринял это с удовлетворением, как наглядное подтверждение только что высказанной им версии. Как вдруг он буркнул озадаченно, заметив какой-то отпечаток на полу:

– А это здесь откуда?

Одиссей подошёл и увидел след ботинка или сапога не совсем обычной остроконечной формы. Много лет прослуживший в этих местах Ягелло был уверен: след оставлен сапогом типичного для здешних мест покроя. И вскоре они нашли ещё несколько таких следов. Создавалось ощущение, что следы зверя и другого человека дополняют друг друга.

– Что за чертовщина! – впервые растерялся Ягелло. – Ещё немного и я тоже поверю в эти сказки про оборотней.

Уже направляясь к выходу, Одиссей случайно заметил как что-то тускло блеснуло в расщелине между досками пола. Чтобы добраться до обнаружившей себя вещицы, пришлось одолжить у подполковника длинный нож бебут. Но находка стоила затраченных на её извлечение усилий. Это оказался образок с ликом святого. Простой шнурок, на котором он висел на шее погибшего, был порван. Одиссею вспомнился разговор с матерью пропавшего молодого авиатора, который у него состоялся в Ташкенте. Рисунок иконки был у него с собой, так что он тут же сверил находку с рисунком. Теперь Одиссей знал точно, кем был погибший. Он вспомнил про просьбу матери собрать для неё прах сына, вытащил из кармана платок и аккуратно сложил в него найденные кости и обрывки одежды.

– Зачем это вам? – недоумённо спросил Ягелло.

– Этот человек погиб, разведывая маршрут для нас.

– А-а… – понимающе протянул подполковник. Вслед за Луковым он снял фуражку и со скорбным лицом перекрестился…

Обратно Одиссей шёл первым. Подполковник отстал. Что-то задержало его на тропе, но Одиссей этого не заметил, будучи погружённым в собственные мысли. А задуматься ему было о чём. Гибель этого несчастного авиатора произошла при таких странных обстоятельствах, что чем больше он пытался найти этому хоть какое-то разумное объяснение, тем чаще по спине начинали бегать мурашки. Вдруг под каблуком что-то дёрнулось, и в то же мгновение ногу обожгла резкая боль. Послышалось резкое злое шипение. Одиссей увидел, как к зарослям быстро уползает змея толщиной в руку. Не удивительно, что он её не заметил среди камней и наступил, ведь благодаря своей окраске она просто слилась с землёй.

– Гюрза… в ужасе пролепетал Луков прибежавшему на его вскрик офицеру. Самой змеи уже и след простыл. Но Одиссею не однажды приходилось рассматривать на книжных и журнальных иллюстрациях самую страшную змею Азии. Так что он понял, кто именно его ужалил по широкой голове, похожей на заржавевший наконечник древнего копья.

Одиссей чувствовал тошноту и головокружение. Он пытался успокоить себя, что вряд ли яд начал действовать так быстро, скорей такова реакция его организма на сильный испуг. В голове пульсировала лишь одна страшная и одновременно простая мысль, что через два, максимум три часа он умрёт, ибо от яда гюрзы, как и от яда кобры спасенья нет.

К счастью Ягелло так не считал. Он распорол ножом правую штанину Лукова. Одиссей увидел чуть повыше своей лодыжки маленькую, едва приметную ранку. Ягелло снял с себя ремень и первым делом перетянул пострадавшую ногу выше места укуса. Не обращая внимания на крики и мольбы пострадавшего, он расковырял ножом ранку, затем начал высасывать из неё яд. В заключении «процедуры» подполковник заставил Лукова отхлебнуть немного спирта из своей фляги.

Нога успела уже распухнуть и посинеть. Обхватив её руками Одиссей покачивался взад вперёд и стонал от постоянно усиливающейся боли.

– Не раскисайте! На фронте люди получают дырки и пострашней. И ничего, живут себе дальше! Сейчас доберёмся до своих, выпьете горячего чаю. Кира Антоновна достанет свои пузырьки, да склянки, и даст вам чудесных капель от сей напасти. Только надо поспешить!

Ягелло помог молодому человеку подняться. Но тут выяснилось, что из-за крайней слабости Одиссей не может идти. Тогда Ягелло взвалил его на себя и понёс.

По дороге подполковник постоянно разговаривал с молодым товарищем, не позволяя ему потерять сознание.

– Сложные у нас с вами отношения. И это не смотря на то, что вы мне нравитесь, Одиссей Гекторович. Но ситуация постоянно складывается так, что я оказывают перед вами всегда виноват, да и перед остальными тоже… Я ведь вижу по вам, что вы с одной стороны хотели бы мне верить, а с другой побаиваетесь. И перстень мой вас смущает.

Ягелло остановился, прислушиваясь к дыханию, товарища и двинулся дальше, продолжая изливать душу борющемуся со смертью начальнику:

– Только вы должны мне верить. Не травил я этих лошадей. Слово офицера – не травил! И с этими толком незахороненными телами убиенных солдатиков тоже конфуз с моей стороны вышел ненарочно. У меня накануне ещё с вечера снова зашевелился осколок-паразит в лёгком. Пришлось принять двойную дозу «лекарства», – почти весь спирт на это употребил, что вы мне дали. Голова у меня естественно соображала плохо, и я действительно не проконтролировал работу похоронной команды. Так что тут Кира Антоновна права. Это я виноват, что проклятый тигр увязался за нами. Но, клянусь, я сделал это без умысла. Хотя если по совести, то будь я на вашем месте, я бы приказал меня расстрелять сразу по возвращению к отряду!

Одиссей попросил опустить его на землю. Его несколько раз вырвало. Но зато после этого стало вроде как немного полегче, даже появились силы говорить. И Одиссей ответил своему спасителю:

– Хорош же я буду, если отплачу вам столь чёрной неблагодарностью… Хотя вы правы, этот ваш перстень и будто специально выстроившиеся против вас улики… Одним словом, я действительно не мог полностью довериться вам.

Ягелло улыбнулся.

– Если откровенно, то и вы вначале нашего знакомства показались мне сущим недоразумением. Глядя на ваш первоначальный энтузиазм, я был уверен, что трудности и опасности пути быстро источат ваш пыл и от него останется один перегар. Поверьте, за последние годы я пережил столько разочарований, что у меня не было ни малейшего желания всерьёз помогать вам. Я только делал вид, что занимаюсь делами экспедиции. Ведь меня заставили участвовать в этом предприятии. Как вы уже, похоже, знаете, моих близких держат в ЧК в качестве заложников. Сами понимаете, что особого желания помогать вам у меня поначалу не было.

– Я это заметил – вяло проговорил Луков.

То, что Одиссей не теряет нить беседы, а значит не так уж плох, воодушевило Ягелло, и он заговорил с ещё большим напором:

– Да, но так было до того момента, как я понял, что вы оказались лучше, чем я о вас вначале думал. И тогда я сказал себе: «Этого молодого человека можно уважать. Он действительно знает, чего хочет, и помыслы его благородны». Я поверил, что вы искренни в своём деле. Впервые за долгое время в моей жизни тоже появился какой-то смысл. И всё благодаря вам! Тем обидней мне было, когда вы дали мне понять, что подозреваете меня в подлых намерениях. А что касается перстня.