Антон Кротков - Загадка о тигрином следе

Одиссей подумал о двух пропавших красноармейцах. Они должны были находиться как раз на пути тигра.

– Сейчас надо решать что делать – размышлял вслух Ягелло, – пока поднимать шум не стоит, а то наши носильщики и ещё оставшиеся солдатики вмиг разбегутся.

По встревоженному виду подполковника Одиссей понял, что ото сам уже не так уверен в превосходстве над полосатой химерой. Одиссею сделалось не по себе. Раздражённый на собственную растерянность он воскликнул:

– Но это всего лишь зверь! Разве может, пусть даже сильный и опасный хищник, всерьёз угрожать группе вооружённых мужчин?!

Ягелло оставил эту реплику неопытного начальника без ответа. Он снял с плеча кавалерийский карабин, мягко отвёл назад затвор и бесшумно дослал смерть в затвор. Проверив оружие, офицер закинул карабин за плечо и зашагал вниз по тропе.

Отряд быстро поднимался по направлению к гребню высокого холма. С совершенно несвойственной для себя жёсткостью Одиссей подгонял нагружённых, как мулы людей, даже повышая голос на тех, кто выбился из сил и едва волочил ноги. Красноармейцы не понимали причину внезапной свирепости обычно мягкого интеллигентного начальника и поглядывали на него, кто с изумлением, а кто с нескрываемой злостью. Но вот за их спинами резко бабахнул выстрел, вызвавший многократное эхо и небольшой камнепад.

– Привал! – устало скомандовал Луков.

Можно было наконец перевести дух, чтобы дождаться возвращения подполковника. Но и без приказа начальника его подчинённые в изнеможении повалились на землю. Одиссей распорядился начать раздачу сухого пайка. И тоже присел на траву, облокотившись спиной о поросший мягким мхом валун. После напряжённого рывка мышцы сводило судорогой, пот заливал глаза, разъедая их. Впрочем, скоро он забыл про усталость и страхи.

Должность его была связана с постоянными заботами и тревогами о подчинённых. Он почти забросил свою науку. Но стоило Одиссею случайно краем глаза заметить пёстрый лепесток, словно ветром переносимый среди каменных глыб, как он сразу позабыл обо всём на свете. В Лукове мгновенно проснулся натуралист! Одиссею вдруг стало совершенно неважно, что о нём могут подумать подчинённые. Пёстрокрылая красавица мгновенно пробудила в нём страсть! Яркая бабочка постоянно перелетала с места на место, опускаясь на заросшие мхом красноватые камни, на щетину молодой травы, на тропу. Заполучить такой экземпляр в свою коллекцию давно было его мечтой! И Луков припустил за ней, словно мальчишка, страстно желая поймать живую драгоценность с удивительными шелковистыми крыльями…

…Мягко шуршала трава под сапогами. Десятки кузнечиков стрекотали вокруг, острый горький запах поднимался от нагретой земли. Неожиданно нога угодила в чью-то нору. Падение вышло в общем-то пустяковым, обошлось даже без ушибов. Но очки! Одиссей стал проползать на четвереньках, пытаясь отыскать их в густой траве. И тут он услышал… Нет, слух тут был не причём. Кожей на затылке Луков почувствовал приближение опасности. Его продрал озноб. И в этот момент в зелени злым насмешливым глазом блеснуло искомое стёклышко! Вернув очки на положенное место, Одиссей с опаской оглянулся и понял, что влип – шагах в десяти от него стоял тигр – огромный, матёрый, полосатый, со здоровенной, как котёл, башкой! Он был так близко, что в нос жарко шибануло крепким таким кошачьим духом. Тигр в упор смотрел на человека своими жёлтыми глазищами с чёрными миндалевидными кошачьими зрачками. Наверное двуногий, зачем-то опустившийся на четвереньки, озадачил зверя. Потому что тигр не скалился и не рычал, а стоял и смотрел пристально и неотрывно.

Одиссей оцепенел от ужаса. Он тоже застыл в своей нелепой позе, не смея шелохнуться. Так они стояли довольно долго. Затем тигр встряхнулся всем телом, словно вылез из воды, замотал усатой башкой, густая его шерсть встопорщилась, будто под сильным ветром… Послышался треск ломающихся суставов, что-то затрещало, и… из тигриной шкуры выбрался человек, весь в слизи и крови, словно только что рождённый, только уже взрослый. Это был обнажённый мускулистый мужик со спутанными волосами по плечи и властным взглядом повелителя этих земель. И черноватый, будто хорошенько подкопченный или обгоревший. Настоящий чёрный человек! Зловещее порождение самой Тьмы! Одиссею очень захотелось протереть глаза, ущипнуть себя за ляжку. Его разум отказывался верить в происходящее.

Оборотень поднялся с четверенек, и оказалось, что он широкоплечий и высоченный – настоящий атлант. Он перешагнул сброшенную тигриную шкуру с горкой розовых потрохов и костей от прежнего своего тела, и бесшумно направился к Лукову. Подошёл вплотную, нагнулся, обдав смрадным дыханием. Одиссей встретился с глазами оборотня, и горло перехватило спазмом ужаса.

– Ты всё ещё сомневаешься, земляной червяк, что только я здесь хозяин? Хорошо же! Чтобы ты успел убедиться в моём могуществе, я убью тебя последним, – голос оборотня напоминал приглушённый рык.

Не в силах отвести глаз, Одиссей смотрел в его страшные кошачьи зрачки.

Человекозверь снова выпрямился, покрутил носом, принюхиваясь, хищно улыбнулся и шумно втянул в себя воздух.

– Ах, сколько же прекрасного мяса ты ведёшь за собой! Я чувствую запах ужаса. Он возбуждает меня ещё больше. Этот запах пропитал эти деревья и эти камни. Твои люди обречены, и знают об этом. Вы все ходячие мертвецы! Бифштексы! Ха, ха, ха!

Одиссей вздрогнул и открыл глаза. Он был весь в поту. В ушах ещё звучал низкий рычащий голос зверя и жуткий хохот. Справа и слева дремали измученные красноармейцы. Тянуло дымком костра. За деревом двое неторопливо беседовали об обещанной Советами бесплатной раздаче земли деревенским беднякам. Мирная обстановка походного бивуака!

Одиссей медленно приходил в себя. Страшный немигающий взгляд чёрного оборотня всё ещё стоял перед его глазами. «Нервы, видимо, разгулялись после всего. Раз в голову лезут кошмары, которые трудно отличить от реальности» – сказал себе Одиссей, стряхивая с себя жутковатое наваждение.

В то время как Одиссей спал, члены его штаба решили перекусить общей компанией. Кира, как обычно расстелила на траве скатерть, а Кенингсон затеял очередной свой рассказ. После того, как археолог лишился большей части личного скарба, он стал ещё ближе к своим спутникам. На привалах почтенный господин больше не уединялся за отдельным столом, а присоединялся к общей компании. И надо сказать, что все от этого только выиграли, ибо Кенингсон был просто переполнен информацией о здешних местах. Памир был его страстью. О нём он мог говорить часами…

Вскоре, Кира объявила, что стол готов и можно приступать к трапезе. Все проголодались и потому накинулись на скромное угощение. Лишь Одиссей ел то, что ему дали, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, словно вату жевал. Обычно он всегда с удовольствием слушал Кенингсона. Но только не сейчас. Мысли его были совсем о другом…