Клод Изнер - Полночь в Часовом тупике

— Ну что, вы нашли этот редкий экземпляр? — поинтересовался Ихиро Ватанабе, опершись руками на очаг.

Виктор помчался к выходу. Поскольку дождь усилился, он отказался от идеи ехать на велосипеде. Жозеф тем временем ответил:

— Увы, нет. Я могу процитировать вам Мори-сана: «Книга среди своих собратьев прячется лучше, чем яйцо среди снежной равнины».

Бакалейный магазин, словно курятник, наполнился дружным кудахтаньем. Местные кумушки с авоськами в руках смаковали сладостные слова и фразы: преступление, вскрыта сонная артерия, маньяк-убийца, — и наблюдали за реакцией вдовы Фулон, которую считали в какой-то мере связанной с автором этих ужасных деяний.

— Долго они меня так будут разглядывать, эти сплетницы? — пробормотала Пелажи Фулон, очень недовольная, что события приняли такой оборот.

А уж когда она заметила Виктора, окончательно впала в угрюмство.

— Вот уж сюрприз, господин книготорговец! Уже полдень, через полчаса мы закрываемся.

— Я прочитал газету и хотел бы переговорить с мсье Люнелем.

— Илер, представьте себе, заболел. Эта история ударила по его нервам, ноги у него словно ватные, и все внутренности узлом скрутило. И кстати, о чем вы хотели бы с ним поговорить?

— Я книготорговец, но к тому же частный детектив, — шепнул он в ухо бакалейщице, которая с натянутой улыбкой пробивала заказ мадам Бобуа, записной сплетницы.

Пелажи Фулон аж рот раскрыла от удивления. Виктор снова вырос в ее глазах. Она шепнула в ответ:

— Погодите, вот все эти тарахтелки уберутся, тогда поговорим.

Вскоре булочная опустела. Колетт Роман закрыла дверь на щеколду. Виктор заметил, что второй девушки нигде не видно.

— А не было ли здесь второй молодой особы, брюнетки, если мне не изменяет память?

— Браво, у вас рысьи глаза! — похвалила его Пелажи Фулон. — Тут давеча Катрин вышла из фиакра в сопровождении какого-то суетливого поклонника, одетого в клетчатый пиджак. Ну и эта кривляка попросила у меня отпуск, дескать, по семейным обстоятельствам. А Илер Люнель, который столь же наблюдателен, как вы, — «но вовсе не столь очарователен», добавила она про себя, — рассказал мне, что тот покойник в Часовом тупике был одет в такой же клетчатый пиджак.

— Вы рассказали это полиции?

— Еще чего. Я держусь за свое дело, а если узнают, что одна из моих работниц скомпрометировала себя встречей с будущей жертвой преступления… Вы-то не станете болтать, надеюсь?

— Клянусь вам держать это в тайне.

— А еще какой-то обормот пишет мерзкие надписи перед моим магазином, и тут уж точно не заподозришь того уличного художника, что рисует мелками, поскольку он в каталажке! Кто-то хочет бросить тень на мое честное имя!

Она горестно заломила руки. Колетт рванулась было к ней утешить, но так и не решилась. Виктор заключил из этого, что хозяйка не особенно ласкова со своими служащими.

— В котором часу приехали Катрин Лувье с этим человеком?

— Ну, ближе к вечеру, уже горели фонари, ставни были закрыты. Я видела ее только со спины на противоположной стороне улицы, но я узнала ее походку, мне-то не знать! На ней была шляпка с цветами и длинный мешковатый жакет, который подарил ее дружок Рене. Кстати, я в тот момент болтала с моим посыльным и матушкой Ансельм, они могут подтвердить мои слова. Уже пробило восемь, это точно, потому что я немного задержалась в магазине, искала для мадам Жиле средство от запора Каскара Александра, у меня всегда в запасе.

— Забавно, в понедельник Катрин и мадемуазель Роман встретились нам в кабаре «Небытие», — заметил Виктор.

Пелажи Фулон потянула носом и шумно высморкалась.

— Ну, вы разочаровываете меня, милая Колетт. Посещать подобные низкопробные заведения, да еще в день, когда вы заболели и я отпустила вас домой отдохнуть!

— Я выпила грогу, немного поспала и мне стало легче. И не хотелось подводить Катрин, с которой мы договорились встретиться в восемь тридцать. Рене ведь там работает охранником, он нас бесплатно впустил. Вы обознались, мадам Фулон, это же со всяким может случиться, особенно в темноте и на таком расстоянии.

— Я только что объяснила вам, что все фонари были включены! И я не маразматичка, в конце концов! Если это была не Катрин, то ее точная копия, такая же шляпка, такой же пиджачок, и она собиралась подняться к себе домой. Столько совпадений разом не бывает, это уже перебор. И потом, зачем вы меня путаете? Я и не говорю про понедельник. Какой еще понедельник, я ничего такого не говорила! Катрин я видела в воскресенье.

— Вы уверены? Разве магазин открыт по воскресеньям? — удивился Виктор.

— Мое дело отнимает все мое время, в том числе воскресные дни. Нет такого закона, чтобы запрещал торговать по воскресеньям! Спросите хотя бы у Илера и матушки Ансельм, и у мадам Жиле, кстати.

— А где сейчас Катрин? — спросил Виктор.

— Переезжает, теперь она будет жить у мсье Кадейлана. Не хочу больше видеть ее у себя, пока вся эта суматоха не уляжется. Посоветовала ей отсидеться у дружка. Прежде чем вернуть ее сюда, я должна убедиться, что мне это ничем не грозит.

— А как ее можно найти, скажите, пожалуйста?

— Да проще не придумаешь: дом напротив, пятая квартира справа.

Виктор попрощался и вышел. Он уже был на бульваре, когда его нагнала Колетт.

— Мсье, в конце концов, вы все-таки журналист из «Эко де Пари» или полицейский?

— По правде говоря, я книготорговец. Но если мне предоставляется такая возможность, я, поскольку люблю всякие тайны, для развлечения решаю криминальные загадки — я, по-моему, вам уже это говорил, мадемуазель.

— Только не причиняйте никакого вреда Катрин, она хорошая девушка и ни при каких обстоятельствах не обманет своего Рене.

Они воспользовались передышкой в движении транспорта и перешли на другую сторону.

— Я ее успокою. Мадам Фулон и правда хочет ее уволить?

— Боюсь, что так, уж очень хозяйка боится сплетен. Что касается матушки Ансельм, она очень славная старушка, но слепа как крот, так что как она могла что-то увидеть? В любом случае Катрин лучше некоторое время не появляться на людях.

— А Илеру Люнелю можно верить?

— Без сомнения. Вот только он раним до ужаса и склонен принимать желаемое за действительное.

Виктор поблагодарил Колетт и подумал, что девушка, пожалуй, не врет: ее бледное личико с острым подбородком внушало ему доверие.

Катрин Лувье посмотрела на Виктора с недоверием, но все же пригласила войти. Усадила его в плетеное кресло, сама села в такое же, но усидеть не смогла, сразу вскочила: ее распирало от ярости и волнения. Она кружилась вокруг гостя, раздражаясь все больше, время от времени останавливаясь возле клетки с двумя попугаями и подсыпая им несколько зернышек.