Дэн Симмонс - Колокол по Хэму

— Да, сеньор Лукас. Я уже слышал.

Я не стал спрашивать, откуда он это узнал. Агент 22 стремительно превращался в нашего лучшего оперативника.

— Сантьяго, я не хочу, чтобы в наше отсутствие ты продолжал наблюдать за лейтенантом Мальдонадо. И за человеком, которого мы выслеживали вчера. И вообще за кем бы то ни было.

На лице мальчика отразилась растерянность.

— Но, сеньор Лукас, разве я плохо выполняю ваши задания?

— Ты отлично выполняешь свою работу, — сказал я, положив руку ему на плечо. — Работу настоящего мужчины. Но, пока мы с сеньором Хемингуэем находимся в море, наблюдать за Бешеным жеребцом... и другими людьми, которых мы выслеживали, бессмысленно.

— Разве вы не хотите выяснить, с кем встречается лейтенант? — озадаченно спросил Сантьяго. — Я думал, нам очень важно знать об этом.

— Это действительно важно, — ответил я. — Но сейчас мы знаем вполне достаточно, и нет никаких причин продолжать наблюдение, до того как я вернусь.

Мальчик вновь просиял.

— Когда вы вернетесь, мы сыграем в бейсбол со «Звездами Джиджи». Пусть сеньор Хемингуэй играет в команде своих сыновей, а вы — за противника.

— Может быть, — сказал я. — Да, пожалуй, это хорошая мысль. Честно. — Я говорил правду. Я любил бейсбол и терпеть не мог скучать, сидя на траве, пока другие играют. Одним из немногих предметов, которые я повсюду возил в своем рюкзаке, была бейсбольная перчатка, подарок дяди на день рождения, когда мне исполнилось восемь лет. Я надевал ее, играя в колледже, в школе юриспруденции и уже будучи штатным агентом ФБР во время импровизированных матчей на лужайке Белого дома. Я был бы не прочь выбить Хемингуэя с поля.

Мальчик улыбался и кивал:

— Но что мне делать, пока вы будете в плавании, сеньор Лукас?

Я дал ему три доллара.

— Купи себе мороженого на улице Обиспо. Купи еды для своей семьи.

— У меня нет семьи, сеньор Лукас. — Сантьяго, продолжая улыбаться, с сомнением посмотрел на купюры в своей руке и протянул их обратно.

Я сложил пальцы мальчика, и деньги оказались у него в кулаке.

— Купи миндальных пирожных. Пообедай в кафе, где тебя знают. Агент обязан поддерживать свои силы. Нас ждут тяжелые испытания.

В глазах мальчика зажегся радостный огонек.

— Si, сеньор Лукас. Вы очень щедры.

Я покачал головой.

— Это ваше жалованье, Агент 22. А теперь беги. И, пожалуйста, верни мопед таинственному незнакомцу. Мы достанем для тебя новый — на законных основаниях. Увидимся через неделю или даже раньше.

Мальчик в клубах пыли помчался по дорожке мимо финки.

Мягко урча двигателем, «Пилар» вышла из порта Кохимара.

Был безоблачный день, «brizas» — так местные жители называли северо-восточный муссон — принес прохладу, но был слишком слаб, чтобы поднять волну в водах Гольфстрима. Хемингуэй пребывал в радужном настроении и показывал сыновьям береговые ориентиры — Ла Терреза, огромный старый дом, в котором находился их любимый прибрежный ресторан, высокое дерево позади Ла Терреза, под которым писатель частенько сиживал, выпивая и болтая с местными рыбаками, а потом он предложил мальчикам попытаться отличить рыболовов от «guarijos», кубинских крестьян, на расстоянии трехсот ярдов и более.

— Мы не можем разглядеть их лица на этой дистанции, папа, — возразил Грегори.

Хемингуэй рассмеялся и положил руку на плечо младшему сыну.

— Тебе нет нужды видеть их лица, Джиджи. Понимаешь, «guarijo» очень нервничает, когда едет к морю или в город. Он надевает выходную рубашку со складками, обтягивающие брюки, широкополую шляпу и башмаки для верховой езды.

— Ну да, конечно! — воскликнул Патрик, забравшийся на ходовой мостик с сильным биноклем. — Ты уже рассказывал об этом, папа. И еще они всегда берут с собой мачете. Их можно разглядеть даже без оптики.

Грегори кивнул, уютно устроившись в отцовских объятиях.

— Да, теперь я вижу, папа. Крестьянина легко отличить по костюму. А как насчет рыбаков?

Хемингуэй вновь рассмеялся и указал на Фуэнтеса, который стоял в непринужденной позе на узком карнизе рубки по правому борту яхты.

— Рыбаки — веселые и самоуверенные парни, Джиджи, — ответил он. — Носят все, что им заблагорассудится — старую одежду, лохмотья, тряпки. И если ты посмотришь в бинокль Мышонка, то сможешь отличить их от «guarijos» по загорелым, мозолистым, покрытым шрамами рукам.

— Но крестьяне тоже загорелые, — сказал младший.

— Ты прав, Джиджи, но волосы на их руках темные. Однако даже на расстоянии ты можешь заметить, что волосы на руках рыбаков выгорели — они выбелены солнцем и солью.

— Да, папа, — отозвался мальчик, хотя к этому времени яхта отошла от берега так далеко, что фигурки рыбаков были едва видны, а тем более — их обнаженные руки.

В тот день мы шли юго-восточным курсом вдоль северного побережья Кубы. Мы рассчитывали заночевать на новой маленькой базе кубинского военно-морского флота на крохотном острове Кейо Конфитес, а утром отправиться к востоку на поиски пещер и «Южного креста». Воды Гольфстрима переливались синевой и пурпуром, в небе не появлялось ни облачка, с востока продолжал задувать мягкий «brizas», и море было усеяно бесчисленными рыбачьими лодками и прогулочными яхтами, большинство которых шли под парусом из-за нехватки горючего в военное время. Это был прекрасный день для плавания, но идиллия закончилась, едва стало известно, что «старший офицер» Уинстон Гест забыл погрузить на борт три упаковки пива, объявленные Хемингуэем минимальным количеством для шести-, семидневного похода. Я сидел внизу, делая заметки и размышляя о последствиях, которыми грозило свидание Дельгадо на сигарной фабрике, когда с палубы донеслись крики и ругань на испанском, английском и французском языках. Я взбежал по трапу, решив, что на поверхность поднялась немецкая подлодка — чего они почти никогда не делали в дневное время, — и нас вот-вот возьмут в плен или потопят.

Все, даже мальчики, громко проклинали Геста за забывчивость. Миллионер неподвижно стоял у штурвала, его щеки постепенно багровели, но глаза были опущены, а выражение лица становилось все более виноватым.

— Ладно, не бери в голову, Волфер, — сказал Хемингуэй, прерывая поток ругани. — Надеюсь, мы получим пиво на Кейо Конфитесе вместе с остальными припасами.

— А если нет, — с угрозой произнес Синдбад, — мы поднимем мятеж и вернемся на Кубу.

— Или поплывем до Майами, — подал голос Пэтчи Ибарлусия.

— Может быть, пиво найдется в секретных пещерах немцев, — сказал Патрик. — Ледяное баварское пиво, спрятанное в глубине пещеры среди штабелей бочек с горючим.

— Баварское пиво, квашеная капуста и сосиски, — простонал Грегори. — Но мы будем вынуждены прорываться сквозь охранные посты с рычащими немецкими овчарками.