Клод Изнер - Мумия из Бютт-о-Кай

— Да, это признание союза двух наших стран, хотя французские дипломаты и отказываются произносить слово «союзники». Я слышала, ради этого визита построили вокзал в Булонском лесу. Сегодня вокзал, а завтра, кто знает, — велодром?

Евдоксия вздохнула. То, что ее супруг эрцгерцог входит в конную гвардию Николая II, для нее имело мало значения. Даже то, что ее снимут обнаженной, не так уж ей льстило. Зачем ей все это, если ни один достойный мужчина не ищет с ней встреч?

— Эта комната, должно быть, стоила вам целого состояния!

— Всего пятьсот франков в неделю. Мелочь по сравнению с шестью тысячами, которые потребовались на роскошный салон, четыре окна которого выходит на бульвар Сен-Жермен. Мне повезло, что мы знакомы! Если бы не вы, я бы скучала здесь, вдали от родины и семьи…

— Разве ваш любовник, Амеде Розель, не владеет несколькими фотостудиями? Разве не вы будете играть в следующем году Копелию на сцене Опера?

— Ах, ничто не заменит искренней дружбы! — вздохнула Ольга Вологда.

Евдоксия знала, что Ольга была когда-то любовницей Федора. А сама она ложилась в постель с Амеде. Да, Ольга права, делиться самым ценным — основа прочной любви.

— А я-то воображала, что Олимпия всецело мне доверяет! И вот теперь…

Рафаэлла де Гувлин расхаживала по роскошному кремовому со светло-зеленым салону, где красовалась картина, написанная Таша. Болонка и шиппер цеплялись за вышитые комнатные туфли и каждый раз, когда она разворачивалась, чуть не сбивались с ног.

— Белинда, Шерубен, прекратите мне докучать! Вы уверены в том, что говорите, дорогая моя?

— Абсолютно, — ответила Матильда де Флавиньоль. — Я знаю об этом от Адальберты. Пятьсот франков в неделю за убогую мансарду на набережной Вольтера. Неужели она без гроша?

— И неужели люди — идиоты? Это увлечение Россией просто вульгарно! Нас завалили франко-русскими кремами, франко-русским голландским сыром, франко-русскими каштанами…

— Но ведь донские казаки разбили когда-то лагерь в Париже, а их лошади щипали траву на Елисейских полях, — заметила Матильда де Флавиньоль. — Мой предок…

Рафаэлла де Гувлин резким жестом ее прервала и жестом подозвала к мольберту.

— Это полотно странное… Я немного похожа на королеву Викторию, разве нет? Самое удивительное — мое пальто. По-вашему, какого оно цвета?

— Э-э-э… зеленого, я полагаю.

— А на самом деле оно желтое! Одно из двух: либо у этой Таша Легри — а она русская, заметьте — проблема с восприятием цвета, либо она намеренно выбрала цвет надежды. Жаль, ведь мне гораздо больше к лицу все то, что делает меня похожей на канарейку.

«Бьюсь об заклад, у него желтуха», — подумала Арманда Симоне, когда Альфонс Баллю в сопровождении кузины вошел в холл.

— Я уже не надеялась вас увидеть. Вы болели? — прогнусавила она.

— Да, печеночный приступ. Я и сейчас не совсем здоров. Поэтому планирую завершить свое выздоровление у Мишлен, которая поднимется за моими вещами.

— Я сейчас вернусь, Пулэ.

— Я полагаю, вы рассчитаетесь со мной? — поинтересовалась вдова.

— Разве я похож на проходимца? Получите всю сумму до сантима. Мне жаль покидать такую очаровательную хозяйку, которая с возрастом только хорошеет.

Альфонс Баллю безуспешно попытался обнять свою хозяйку, которая ускользнула от его объятий, как змея при виде скорпиона.

— О, не пытайтесь заморочить мне голову своим притворством, я слишком хорошо знаю мужчин! Вам уже недостаточно вашей цацы, разбирающейся в папильотках?

— Этой жеманницы? Она легкомысленна, пустоголова, непостоянна. Ах, уверяю вас, Арманда, нет ничего лучше зрелой женщины!

— Как вы смеете называть меня Армандой и оскорблять, говоря о моем возрасте?!

Выйдя из столовой, Адемар Фендорж поспешил на помощь к ней на помощь.

— Пристало ли говорить о вашем возрасте, когда вы еще только расцветаете?! Фи! Грубиян! Мадам, не окажете ли вы мне честь пройти со мной в мою комнату, чтобы полюбоваться моляром гиппопотама? Мсье, я вам не кланяюсь!

— Ну, что тут стряслось? — поинтересовалась Мишлен Баллю, появившаяся с двумя внушительными чемоданами в руках. — Ты был желтым, как лимон, а сейчас красен, как помидор!

Мели Беллак приготовила им сырые овощи и пирог с птицей. Поужинав, Кэндзи и Джина устроились в переоборудованной спальне.

— Пинкус отправил мне несколько писем. Он не возражает против развода, однако боится, что его будет непросто оформить, учитывая расстояние, которое нас разделяет. Это первый шаг. Я вам уже рассказывала о Дусе, подруге детства Таша? Она эмигрировала в Нью-Йорк, где Пинкус подыскал ей жилье. Она работает секретаршей у него и у его помощника.

Кэндзи стоял к ней спиной, уставившись в окно. Он был недоволен или зачарован сумерками?

— Дуся, в свою очередь, написала Таша. Она ей рассказала, что у нее был жених в России, учитель математики, который расстался с ней, когда узнал, что она еврейка. Грустная история. Моя вторая дочь, Рулея, отправила мне несколько фотографий Маркуса. Он очень красив, копия отец…

Она не спускала глаз со спины Кэндзи.

— Какое счастье, что Виктор и Таша скоро станут родителями! Правда, я сразу стану еще старее: дважды бабушка…

Кэндзи резко обернулся.

— Вы прежде всего женщина, женщина, которую я люблю! Поэтому, умоляю, прекратите навязывать мне этих младенцев! Полагаю, не получив развода вы никогда не согласитесь переехать жить сюда, со мной…

Она внимательно посмотрела на него, сгорая от смущения, желания и радости.

— Вы неправы, любовь моя! Я всегда мечтала иметь ванну.

В 1896 году, согласно статистике, население планеты составляло 1 миллиард 480 миллионов человек.

Борьба великих держав за раздел мира продолжалась.

Английский авантюрист, доктор Джеймсон, пересекает границу Трансвааля и пытается захватить Йоханнесбург. Отряд взят в плен бурскими войсками, самого Джеймсона заключают в тюрьму. Вот какая заметка была опубликована в «Пти журналь»:

Германский император Вильгельм II отправил поздравительную депешу господину Крюгеру, президенту Южно-Африканской республики (Трансвааль), одержавшему победу над солдатами своей бабки. [119] Германский император Вильгельм II приходился внуком королеве Виктории.

В Англии распространялись слухи о неизбежном конфликте с Германией.

Итальянцы, обосновавшиеся в Эритрее и Сомали, сражались в Абиссинии с войсками негуса Менелика II [120] Менелик II (1844–1913) — император (негус, или негус негести, «царь царей») Эфиопии (Абиссинии) с 1889 г. Основал на территории провинции новую столицу империи — Аддис-Абебу. и потерпели сокрушительное поражение в Адуа. Волнения, прокатившиеся по Италии, привели к отставке кабинета министров во главе с его председателем господином Криспи.