Евгений Сухов - Лихая шайка

– Как Петр Лазаревич? – спросила она, когда экипаж удалился от «Метрополя» на пару кварталов.

– Нервничает, – не оборачиваясь, откликнулся парнишка.

Его немногословность не располагала к дальнейшему общению, и Варвара Алексеевна не решилась задавать никаких вопросов. Ей только хотелось лишний раз убедиться, что сидящий на козлах человек – один из подчиненных Пороховицкого.

Однако, свернув на Малую Никитскую, шпик заговорил сам.

– Вы только не волнуйтесь, Варвара Алексеевна. И ни в коем случае не вздумайте оглядываться. Пока. – Парень по-прежнему обращался к ней, глядя на мостовую, то и дело обрушивая хлыст на крупы лошадей. – Кажется, мы дождались того, чего хотели.

– В самом деле? – встрепенулась девушка. – Он клюнул?

– Трудно сказать наверняка. Но за нами от самого «Метрополя» катит еще одна пролетка. В ней пассажир. Брюнет. В светлом суконном пальто. По описаниям вроде похож, но… Вы, главное, не волнуйтесь. Хорошо?

– Я и не волнуюсь. – Варвара Алексеевна боролась с искушением обернуться. Не столько из страха, сколько из любопытства. – Но если вы не уверены до конца, как мы узнаем?.. Как мы узнаем, что это именно он?

– У нас есть портрет. И у меня, и у Кирилла Игнатьевича. Но сейчас посмотреть не могу.

Варвара Алексеевна не стала уточнять, кто такой Кирилл Игнатьевич. Она вообще ничего больше не стала спрашивать. Замолчал и «возница». Весь путь до Красных Ворот они проделали в полной тишине.

Коляска остановилась. Паренек помог Варваре Алексеевне спуститься.

– Видите? – шепнул он.

Она позволила себе оглянуться. Ярдах в трех позади них остановился еще один экипаж. И него вышел молодой человек с черными, как смоль, волосами и с тонкой ниточкой усов над верхней губой. На нем действительно было светлое пальто, хромовые сапоги, а голову венчала такая же светлая широкополая шляпа. В зубах молодого человека дымилась залихватски прикушенная папироса.

– Похож, – буркнул себе под нос шпик. – Очень похож. Сейчас сверимся с портретиком… А вы идите, Варвара Алексеевна, идите. Ведите себя естественно и положитесь на нас. Если это он, мы уж его не упустим. Будьте покойны.

Со стороны Сермяжного переулка подкатила еще одна пролетка с двумя пассажирами. Мужчина и женщина. Он что-то рассказывал ей, размахивая руками, а дама в ответ звонко смеялась, то и дело хлопая своего кавалера по плечу. Все выглядело до крайности правдоподобно, если бы не одно обстоятельство. Даму Варвара Алексеевна видела впервые, а вот мужчина был тем самым, который несколько минут назад сидел в холле «Метрополя» с газетой в руках. Вероятно, это и был Кирилл Игнатьевич.

Варвара Алексеевна неспешно двинулась по тротуару, с удовольствием подставляя лицо полуденным лучам солнца, столь редким в это время года.

Позади нее послышались быстрые приближающиеся шаги. Внутри девушки все замерло, но она не повернула головы. Молодой человек в светлом пальто поравнялся с ней.

– Прошу прощения, сударыня, – мягко проговорил он и слегка приподнял шляпу в знак приветствия. – Вы не поможете мне? У меня, знаете ли, такое ощущение, что я немного заблудился. Первый раз в Москве…

Варвара Алексеевна остановилась. Ее взгляд встретился с глазами молодого человека. Он был хорош. Чрезвычайно хорош. Наверное, таким и должен быть маравихер. И произойди их знакомство при иных обстоятельствах, Варвара Алексеевна не поручилась бы за последствия. В омуте этих голубых глаз можно было потонуть безвозвратно.

– А что вы ищете? – спросила она.

Молодой человек рассмеялся:

– Что я ищу? Того же, что и все, полагаю. Счастья, любви, гармонии. Женщину, с которой можно было бы идти по жизни рука об руку, наконец. Прекрасную женщину. Такую, как вы, например. – Он словно спохватился, устыдившись собственной бестактности, и, согнав улыбку с лица, продолжил совсем иным тоном. – Ну а если серьезно, мне нужно пройти…

Змей так и не закончил заготовленной фразы. В воздухе отчетливо повеяло опасностью. Он ощутил это изнутри. Оглянулся. По тротуару к ним приближался тот самый возница, что привез девушку к Красным Воротам. Он скучающе изучал витрины магазинов, но походка паренька не была праздной. И больше всего Змея насторожила заложенная в карман полупальто правая рука кучера.

По противоположной стороне улицы шли мужчина и женщина. Он не обнимал ее. И она больше не смеялась. Более того, Змей заметил, что оба они частенько поглядывают в его сторону. Коротко, ненавязчиво, но все же поглядывают. Больше никого у Красных Ворот не было.

– Что же вы замолчали? – как из тумана прорвался к Змею голос Варвары Алексеевны. – Куда вам нужно пройти?

Он быстро взглянул ей в глаза. Но уже совсем иначе. И увидел в них то, чего, по мнению маравихера, быть не должно. Девушка смотрела на него не как потенциальная жертва. Она смотрела как охотник.

Змей оттолкнул ее двумя руками и бросился через дорогу к Андреевскому проулку. На ходу выхватил из кармана оружие.

– Стоять! – прозвучал сзади грозный и требовательный оклик.

Змей быстро обернулся. За ним бежал молоденький прыщавый кучер. Маравихер выстрелил, но промахнулся. Шпик вскинул в ответ свой револьвер. Грохнул выстрел. Змей инстинктивно пригнулся. Краем глаза он видел, как усатый господин, бросив свою даму, устремился ему наперерез. И он был вооружен. Павел развернулся всем корпусом в его сторону, но спустить курок не успел. Усатый кинулся ему под ноги и ударил «наганом» под коленную чашечку. Змей взмахнул руками, рассчитывая удержать равновесие. Мужчина резко дернул его за штанину. Оружие предательски выскользнуло из пальцев маравихера и с глухим стуком приземлилось на булыжную мостовую. Усатый ударил его в живот, а подоспевший на подмогу ряженный в кучера парнишка рубанул ребром ладони по шее. Змей кулем повалился на тротуар. Руку его взяли на излом и впечатали лицом в булыжники. До боли прикушенная губа лопнула, и во рту появился металлический привкус крови. Сопротивление Змея было недолгим.

Варвара Алексеевна, прикрыв рот ладошкой, с ужасом наблюдала за происходящим на мостовой. Странно, но в душе шевельнулось что-то похожее на жалость по отношению к молодому человеку в светлом пальто. Петр Лазаревич описывал его как расчетливого и опасного преступника, но эти глаза, этот мягкий обволакивающий голос… Варваре Алексеевне трудно было поверить, что он способен на хладнокровные поступки.

Змея поставил на ноги Кирилл Игнатьевич, но по-прежнему жестко держал за спиной обе его руки. Из прикушенной нижней губы по подбородку Павла стекала кровь.

– Он все-таки, Кирилл Игнатьевич? – ряженный в кучера шпик пристально всмотрелся в лицо Змея.

– Он, родимый. – Кирилл Игнатьевич криво ухмыльнулся. – Хорошо сработали, Платоша. Его благородие будет доволен. Давай-ка веди этого фрукта к своей пролетке. В отделение повезем.