Евгений Сухов - Лихая шайка

– А барышня как же? – Платон кивнул в сторону неподвижно стоящей на тротуаре Варвары Алексеевны.

– И барышню с собой возьмем. С ней Петр Лазаревич наверняка тоже поговорить захочет.

Кирилл Игнатьевич подтолкнул Змея в спину.

– Ну топай, топай уже, – грозно распорядился он.

Змей подчинился. По пути к пролетке он не удержался и покосился на Варвару Алексеевну. Девушка была хороша. В первую минуту он как-то и не обратил на это внимание. А теперь… И угодно же было судьбе распорядиться так, чтобы он спалился именно на такой красотке. Жаль, очень жаль…

Его посадили в экипаж. Кирилл Игнатьевич разместился рядом. Дуло его «нагана» уперлось Змею под ребра. Платон занял место на козлах. Тут же подкатила вторая коляска. В нее сели Варвара Алексеевна и та женщина, которая исполняла роль возлюбленной Кирилла Игнатьевича.

– Это что же, Капитолина Михайловна? Это вы сами к нам пожаловали?..

Хозяин ночлежки, расположенной в одной из хитрованских трущоб, со скрипом отворил дверь своей каморки.

Капитолина Вайсман, стоявшая за спинами двух молодцов, перекрывших своими плечами дверной проем, молча кивнула.

Светловолосый храп выдвинулся вперед и, схватив хозяина за грудки, выволок его в коридор.

– Не делайте мне ничего. Я… – начал лепетать хозяин, но мощный удар кулачища одного из здоровяков повалил его на прогнившие доски пола.

Хозяин пытался приподняться, но новый удар вновь опрокинул его на спину. Наконец, задыхаясь и испуганно прикрываясь выставленными вперед руками, он сумел-таки подняться.

– Что ж вы, дьяволы, делаете? – прошепелявил хозяин щербатым ртом, сплевывая кровь через прореху в ряду передних зубов.

– Ты сейчас кого свистал, когда нас в окошко разглядел? – светловолосый храп выдвинулся вперед, угрожающе постукивая здоровым кулачищем о раскрытую ладонь.

– Да никого, – едва слышно простонал хозяин хитрованского особняка.

– Я тебе покажу никого, балда! Хочешь еще моих тумаков отведать?

Побитый с мольбой поглядел на Капитолину.

– Не хочу, как есть говорю. Не хочу я. Пощадите. Никому ничего не сказал я…

– Оставь его, Гоша! – приказала Вайсман.

– Ух, так бы и расписал харю твою, – не унимался храп. – Говори, где Гайна прячешь?

Атлет склонился над потерпевшим, который при упоминании особы, разыскиваемой Вайсман, весь как-то съежился.

– Я разве прячу? Что вы, в самом деле, с ума сбрендили? На кой ляд мне эту рвань покрывать? Только он небось и сам, почуяв чего, уйти мог…

– Ты лясы-то не точи. Говори, где он у тебя. А коли ушел, так все одно твоя вина будет, – продолжал напирать на хозяина светловолосый богатырь.

– Во втором этаже по коридору направо, – поспешно сообщил домовладелец. – Третья дверь. Там будет ход на чердак. На чердаке у него и хаза.

– Ты, мил человек, забудь, что мы у тебя были.

Капитолина выступила из-за спины светловолосого и, резко развернувшись, пошла по направлению к двери на второй этаж. Храп, несший фонарь, поспешил за ней следом. Последним двинулся светловолосый детина, не сводя взгляда с лица хозяина ночлежки.

Пошли темными зловонными лабиринтам до двери, ведущей в комнаты второго этажа. Гладкие каменные стены отдавали сыростью. Всюду из-за покосившихся дверей раздавались пьяная брань и крики. Кое-где уже спали беспокойным угарным сном. Сап было слышно даже в коридоре.

– Останетесь здесь, – приказала храпам Капитолина, когда все трое достигли лаза на чердак.

Он представлял собой довольно крутую лестницу, упиравшуюся в дощатую покосившуюся дверь.

Капитолина подобрала платье и направилась вверх.

Храпы принялись расхаживать по коридору.

Вайсман постучала в дверь. Через несколько минут на чердаке раздался шорох.

– Кто там? – отозвался чей-то голос из-за двери.

Вайсман, не отвечая, постучала еще раз.

Дверь отворилась на ширину цепочки. Через щель выглянуло бородатое круглое лицо. Человек за дверью долго рассматривал нежданную гостью и, узнав, вдруг резко отпрянул.

– Вы ли, Капитолина Михайловна? – послышалось из глубины комнаты.

Что-то грохнуло в темноте и покатилось по полу.

– Открывай, Гайн, – тихо, но внятно произнесла девушка.

Цепочка лязгнула, и дверь отворилась. С чердака пахнуло застоялым спертым воздухом непроветриваемого помещения.

– Проходите, – чрезвычайно вежливо пригласил круглолицый. – Пожалуйста, будьте как дома. Я, правда, не ждал… Очень рад, что… Что вам удалось освободиться из острога. Это ведь почти невозможно…

Он подал даме руку, помогая ей переступить высокий порог. Капитолина охотно приняла помощь. Преодолев последнюю и неудобную ступеньку перед лазом на чердак, она мягко спустилась на дощатый пол. Перед тем как затворить за Вайсман дверь, Гайн долго всматривался в темноту коридора. Никого внизу не обнаружив, он притянул дверцу за длинную привязанную к ручке веревку и накинул цепочку на крючок.

– Не ожидал, Капитолина Михайловна! Чаю, может, согреть? У меня, правда, не хоромы. Но все же! И то, угостить можно.

Гайн суетливо принялся сгребать со стула, установленного около небольшого обеденного столика, разное барахло и тряпье. Скинув все одной кучей на пол возле лежанки, служившей, судя по всему, кроватью, он выдвинул стул на середину комнатушки.

Вайсман не обратила на гостеприимство хозяина ночлежки никакого внимания. Она принялась ходить по комнате, высматривая что-то среди многочисленного хлама: белья, гор антикварной посуды и прочего барахла. Наконец, она остановилась около деревянного схваченного металлическими обручами по периметру высокого сундука.

Гайн настороженно посмотрел на нежданную гостью.

– Открой-ка этот сундук, Гайн, – Капитолина указала на сундук пальцем.

– Зачем, Капитолина Михайловна? – Гайн в ужасе не сводил с нее глаз.

Вайсман шагнула к сундуку и, взявшись за ручку, попыталась приоткрыть крышку сама.

– Да помоги же ты. Что встал?

Гайну ничего не оставалось делать, как исполнить волю хозяйки Хитровки. Перехватив у нее ручку, он медленно откинул верх сундука. Капитолина оглядела содержимое. Внутри было то же барахло, что и повсюду в комнате.

– Вытряхивай все на пол, – приказала она.

Гайн не посмел ослушаться. Он принялся кропотливо по одной вынимать тряпки.

– Поспешай, Гайн, поспешай, – торопила Вайсман.

На полу вскоре образовалась изрядная куча лохмотьев. Были тут и шапки, и огрызки ткани, и меха, и прочий хлам. Вдруг с очередной порцией рванья на верх этой кучи вывалилась маленькая банка из-под карамелек и покатилась под стол.

– Что в банке? – спросила Вайсман.

– Там… – Гайн замешкался. – Я не помню. Сладости, верно.