Евгений Сухов - Лихая шайка

Все произошедшее после ареста вихрем пронеслось в голове Змея. И зачем он стал выгораживать сестер? Им-то что! Они на свободе. Это ему, Павлуше, сейчас несдобровать! Змей с отвращением подумал о своем недавнем геройстве, в которое он столь необдуманно пустился перед Пороховицким…

Змей едва ли мог сказать, сколько длилась эта немая сцена. Верно, не меньше минуты. Исполин все буравил его взглядом своих холодных паучьих глаз. Еще бы чуть-чуть, и Змей, наверное, потерял бы сознание, но на выручку ему поспешил Бондаренко.

– Ваше благородие, Петр Лазаревич! – Голос пристава, доносившийся откуда-то из другого конца кабинета, вернул Змея к реальности. – Может быть, мы все-таки не станем так спешить? Подследственный сообщил мне, что готов побеседовать на интересующие полицейское ведомство темы.

Григорий Степанович незаметно подмигнул Змею, и тот согласно закивал.

– Так ли это? – грозно пробасил Петр Лазаревич.

– Да-да, конечно. Я и помыслить ничего не мог другого, – пролепетал Змей.

Пороховицкий медленно развернулся на каблуках и вышел из кабинета. Вслед за ним, не спуская глаз с напуганного до мозга костей подследственного, двинулся и паукообразный.

– Да что же, если только того от меня требуете, чтобы на сестер я указал… Так я вам скажу… – поспешно затараторил Змей, едва дверь за обер-полицмейстером закрылась.

– Постойте, постойте, – Бондаренко прошел к столу.

– Где бы они ни были, сестры, всегда на всех улицах пацанята стоят, – продолжил, не слушая пристава Змей. – И есть один – главный. Косматым зовут. Так вот все посты эти Косматому должны о шпиках сообщать. А Косматый всегда знает, где сестры Вайсман обитают. Он один из всех пацанов это знает. Вот если его возьмете, он вам точное место скажет, где Лиза с Капой находятся. А сам паренек в «Сухом овраге» на чердаке живет. Спросить нужно Герку…

– Так! Минуточку обождите. – Пристав обмакнул в чернильницу перо и приготовился писать. – Что-то вы сказали? Повторить извольте.

За полчаса Змей выложил все, что потребовал от него Бондаренко. Пристав только успевал водить пером.

– Ну вот, – устало проговорил Григорий Степанович, когда вся интересующая его информация была запечатлена на бумаге. – Пойду Петра Лазаревича разыщу. Попытаюсь умилостивить. А то и вправду сейчас Иллариона науськивает. Но почто нам Илларион, коли вы и так все сказали.

Бондаренко быстрым шагом направился к выходу. Пороховицкий уже ждал его за дверью кабинета.

– Ну? – Петр Лазаревич с трудом удержался, чтобы не схватить пристава за грудки. – Ну же! Говорите, Григорий Степанович? Сказал?

– А как же! – Бондаренко нарочно тянул и не выдавал главного.

– Ну же? Что? – Глаза Пороховицкого горели.

– Вот, полюбуйтесь.

Пристав тряхнул пачкой исписанных листов перед лицом начальника. Такая вольность, по мнению Бондаренко, была вполне оправдана после проделанной им работы.

– Все изложил. Вот адреса… Все сказал, – заключил Григорий Степанович.

Пороховицкий вырвал пачку у него из рук и кинулся к окну читать.

– Евстафию мое почтение!

Поликарп слегка приподнял котелок. Постукивая тросточкой, он неторопливо приблизился к играющим.

Медвежатник застал Евстафия за партией в бильярд в одном из забубенных трактиров на Хитровке. Игра шла на большой барыш, и Поликарпу стоило немалых усилий отвлечь приятеля от партии.

– Я забираю свой выигрыш! – объявил Евстафий после того, как заколотил решающий дуплет.

Соперник его, низкорослый с прыщавым лицом юнец из местных шулеров, разочарованно глянул на победителя.

– И реваншу мне, подлюга, не оставляешь?

– В другой раз, Заноза. Дела у меня. Не видишь, гость пришел? Чай, фарт и поважней тебя имеется! Учись пока, щенок!

Евстафий потрепал побежденного соперника за щеку короткопалой рукой. Заноза злобно увернулся.

– Ну подожди, болдоха! Я тебя в пульку распишу…

Евстафий не дослушал. Вручив напоследок Занозе свой мазик, он развернулся к Поликарпу и увлек его на улицу.

– Дело, говоришь, козырное намечается? – поинтересовался он, шагая рука об руку с Поликарпом по мощеному тротуару.

– Риска никакого. Прибыток – десять тысяч красненькими. – Тросточка Поликарпа мерно отстукивала по брусчатке в ритм его степенному шагу.

– Неплохо!..

Поликарп выдержал паузу:

– Подельник нужен. Один не справлюсь. Стар, во-первых, стал, а во-вторых, и не по моей части дело, Евстафий. Так, само в руки пришло. Не отказываться же!

– Слушаю тебя внимательно, Поликарп. – Короткопалый замедлил шаг.

– Завтра барыга один куш солидный переправлять будет… Надобно посредника в этой комбинации убрать. По твоей части как раз. А опосля и мое умение пригодится. – Поликарп махнул извозчику, восседавшему на пустой пролетке. – Прокатишься со мной? Ты ведь к Вайсман?

– Туда.

– Ну вот. По дороге и подробности расскажу.

– Поехали!

Евстафий лихо вспрыгнул в пролетку. Кучер дождался, пока Поликарп займет место рядом с молодым собеседником, и тронул лошадей.

– Куды едем? – буднично поинтересовался он.

– Кати покуда прямо, а там поглядим. – Поликарп сунул вознице двугривенный.

– Что за гусь с горы, которого убрать надо? – Евстафий склонился к уху подельника.

– Фальшивомонетчика, что у Китай-города живет, знаешь?

– Э-э!.. – протянул Евстафий. – Я тебе в этом деле не помощник. Меня у Китайгородской стены каждая собака знает. Запалю лишь дело фартовое. Мартына лучше заместо меня возьми. Он тебе вернее пособит.

Поликарп в расстроенных чувствах стукнул тросточкой по полу коляски.

– Время-то не терпит. Я уже все подошвы истер. Ни на одной хазе никого не нашел. А дело уже назавтра. Поутру решится. Что же ты, бестия окаянная, раньше не сказал, что палево с тобой на дело идти?

– Так ведь не знал я, в чем дело-то состоит, – оправдался Короткопалый. – Как бы знал, так на бильярде, глядишь, еще пару сотенных сорвал. Ладно, Поликарп, не держи зла!

Он хлопнул на прощание медвежатника по плечу и на ходу спрыгнул из пролетки. Поликарп посмотрел ему вслед, подумал немного, а затем решительно произнес, обращаясь к извозчику:

– Кати в трактир на углу Петровки и Рахмановского переулка. Да поспешай, родный!

Он поудобнее расположился в коляске и закрыл глаза… За тряской ездой медвежатник и не заметил, как экипаж подкатил к покосившемуся от времени кабацкому крыльцу. Поликарп сунул в руку извозчику еще один двугривенный и сошел на мостовую. Трактир этот, хотя и считался негласным местом сбора маклаков любого толка, все же слыл заведением весьма спокойным. Мартынов вполне мог оказаться в этом тихом местечке, на что и надеялся Поликарп, переступая порог заведения. Предчувствия не обманули медвежатника.