Сергей Булыга - Персидское дело

– По добру ли тебе ехалось? Не творил ли кто тебе обиды?

На что Маркел ещё уверенней ответил:

– Ехалось всё время по добру и никто обиды не чинил, а только ласку.

Даруге эти слова очень понравились, он даже причмокнул губами, а после спросил, и это уже опять серьёзным голосом:

– С чем ты приехал? Не с пустыми ли руками?

– Слуги моего царя, – с достоинством сказал Маркел, – с пустыми руками не езживают. И так и я приехал не порожний, а привёз тебе грамоту от первого царского слуги, боярина и верного советчика, государева думного дьяка Андрея Яковлевича Щелкалова.

И поклонился, и достал из рукава грамоту, и подал. Шахов служитель, то есть копычей, так это у них называется, подступил к Маркелу, принял грамоту и передал её Даруге, а Даруга повертел и так и сяк, проверил целостность печати, покивал и дёрнул за парчовую нитку. Нитка удержалась. Тогда Даруга взялся за печать, с треском сломал её, развернул грамоту, широко улыбнулся и начал читать. Он читал, а все смотрели на него. Даруга читал, улыбался. А после свернул грамоту, положил её рядом с собой и спросил, а Шестак перевёл:

– А что мой любезный брат Андрей Шелкан приложил к этим своим добрым словам?

– А вот это, – ответил Маркел и указал на сундук, стоявший рядом с ним. – И вот это, – сразу же прибавил он, разжал ладонь и показал лежащие на ней ключи.

Даруга посмотрел на своих слуг, по-персиянски копычеев. Копычеи подошли к Маркелу, забрали ключи и сундук и поднесли их Даруге. Даруга взял сундук, осмотрел наружную печать и улыбнулся, попробовал одним ключом, вторым, открыл наружную крышку, затем открыл вторую, внутреннюю…

И вытащил оттуда пушистую шкуру чёрной лисы. Шкура была на удивление большая и вся совершенно чёрная, то есть от самого носа до самого кончика хвоста в ней не было ни единого светлого волоска, даже в подшёрстке. Даруга не удержался и встал во весь рост, тряхнул лисьей шкурой, она засверкала и пошла волнами. Даруга взял лисью лапку, поднял, и все увидели, что каждый коготок на лапке окован золотом, а в золото вправлена жемчужина. И так было на каждой лапке, показал Даруга. Толпа, которая до этого молчала, теперь восторженно вздохнула, а кто-то даже что-то выкрикнул. Шестак тут же перевёл:

– Чёрна лиса – знак удачи. Чёрная лиса – знак победителя. – И сразу прибавил: – Теперь проси всё что хочешь, Маркелка! Не робей! Такое раз в жизни бывает!

Но Маркел, как заколдованный, смотрел на лису, на её огромные белёсые глаза-жемчужины, и молчал.

– Маркелка! – повторил Шестак…

Даруга посмотрел на Шестака, потом опустился и сел на подушку, положил лисью шкуру в сундук, повернулся к копычеям и стал им что-то говорить и улыбаться радостно, поглаживая чёрную, переливающуюся огнём шкуру. Шестак перевёл:

– Он им сказал, что их великий шах, правильнее, шахиншах Аббас Великий, очень хотел посмотреть на тебя, о славный слуга его любимого брата Феодора, но злые люди стали учинять его верным подданным великие скорби, отчего их великий грозный и всесильный государь Аббас, шах персидский, правильнее хашиншах Доулет-е Кызылбаш, был вынужден отложить вашу встречу и поехать усмирять бухарского царя, но как только он опять сюда вернётся, то сразу же напишет грамоту своему любимому брату Феодору и пошлёт с нею посла к нему. А пока посылает посылку.

– Какую ещё посылку? – настороженно спросил Маркел.

– Слона! – сказал Шестак. – Даруга так им и сказал, чтобы они сейчас же немедленно отвели тебя в их шахский сад и показали бы тебе всех тамошних слонов, чтобы ты выбрал из них того, который тебе больше всех других глянется. Сегодня же! Путь, говорит, шахиншахов верный и любимый брат Феодор порадуется. Поэтому чего сидишь? Вставай!

Маркел встал. Даруга милостиво кивнул головой, шахские копычеи обступили Маркела и Шестака с ним в придачу и повели их из палаты в сад.

И дальше оно было вот как: они шли по дворцу, по лестницам, вверх, вниз, с перехода на переход, от рундука к рундуку. Впереди шёл главный стражник шахова дворца, правильнее – назир-и-биютат, звали его Бахмет-хан, как сказал Шестак, а за ханом шли все остальные, то есть копычеи и Шестак с Маркелом. Все копычеи были с копьями. Зачем это им? – спросил Маркел. На всякий случай, ответил Шестак. Маркел больше ничего не спрашивал, но, также на всякий случай, широко перекрестился.

И не зря, как оказалось! Но поначалу всё было тихо и мирно: они спустились по крутой потаённой лестнице, перед ними открылась такая же железная потаённая дверь – и они сразу оказались в саду. Какая это красота, думал Маркел, с любопытством поглядывая по сторонам, сколько здесь разных кустов и деревьев, а какие здесь чудесные цветы растут, какие забавные зверушки бегают, жар-птицы ходят, ручейки журчат, а какой здесь славный дух! Вот бы сюда Параску! Показать бы ей всё это, посидеть на скамеечке, да чтобы заиграла музыка, да копычеи поднесли бы по рюмашке, да…

Ну и так далее. Много о чём Маркел успел тогда подумать, но сам всё время зорко поглядывал по сторонам и ждал, когда покажутся слоны. Или хотя бы, думалось, подали голос.

Но пока что было тихо. Нет, конечно, птички там чирикали, водичка в ручейке журчала, букашки в траве свиристели, солнце светило, правда, уже низко, а они всё шли и шли…

А после Бахмет-хан вдруг остановился, прислушался, обернулся и что-то сказал, улыбаясь. Шестак перевёл:

– Они не спят ещё. Как чуяли!

– Слоны? – спросил Маркел.

– А кто ещё!

Маркел прислушался. Свиристели букашки, чирикали птички, похрюкивали дикие свинушки…

И ещё кто-то шумно дышал, или у кого-то в брюхе булькало. Неужели у слона, подумалось. А тут Бахмет-хан ещё что-то сказал, а Шестак перевёл это вот как:

– Они весёлые, и это очень хорошо. Легко будет выбирать. А пока что приготовьте копья.

Копычеи стали приготавливать. Маркел посмотрел на Шестака. Шестак показал рукой вперёд. Маркел пошёл по траве. Трава была высокая, почти по пояс, и уходила в кусты. Маркел пошёл по кустам, ветки ломались и трещали, ничего другого слышно не было. Но этих кустов было совсем немного, они быстро кончились, Маркел вышел на поляну и увидел большой дом, даже не дом, а хлев. Ворота в хлев были открыты, в хлеву было темно и тихо, а возле хлева, на завалинке, сидел очень загорелый человек, босой и без всякой одежды, только на чреслах у него было намотано немного тряпок. Да, и ещё: у человека были длинные торчащие усы, совсем седые.

Увидев Маркела, человек заулыбался, встал и начал кивать головой. Маркел оглянулся и увидел, что за ним идёт Шестак, за Шестаком Бахмет-хан, а за ним уже все остальные. Маркел подошёл к тому странному человеку, остановился, сказал:

– Здорово живём! – И улыбнулся.