Сергей Булыга - Персидское дело

А потом, однажды утром, Маркел вдруг подумал, что уже завтра к полудню они должны увидеть это место, но ничего об этом никому не сказал. Также и Рыжов молчал, похаживал между скамьями, покрикивал, стрельцы молча гребли, и даже слон помалкивал и держался очень смирно. Ну разве только головой вертел больше обычного. Также и вечером у них ничего такого особенного не приключилось. Солнце начало садиться, они причалили к берегу, спустили подмости, а сами перешли на другой борт, слон сошёл на берег, за ним сошли все остальные, учредили табор, поели, никаких особо любопытных разговоров не вели. Потом стало темнеть, Маркел проведал слона, велел дать ему мочала, и побольше, и ушёл к себе, лёг и накрылся потеплей…

Но не спалось! Маркел закрывал глаза и сразу видел тот камень. Потом видел слона возле камня. Потом представлял, какая на том камне рожа. А потом и того больше – а что будет, если его слон и в самом деле одичает и так же, как и ряпунинский слон, начнёт кидаться на всех? Что тогда Маркелу делать? Ряпунин заколол слона, так говорят. А другие говорят, что Ряпунин здесь совсем ни при чём, а это слон объелся каменной травы и сдох. А третьи говорят, что слон сбежал…

Ну и так далее, думал Маркел. Много о чём он тогда успел подумать и передумать! Уже тихо было в таборе, все спали, даже слона было почти не слышно, Маркел мало-помалу стал подрёмывать…

И вдруг к нему постучался Рыжов и сказал, что он по спешному делу. Маркел велел ему входить. Рыжов снял шапку и залез в чердак.

– Случилось что-нибудь? – спросил Маркел.

– Пока что ещё нет, – сказал Рыжов. – Но уже вот-вот случится!

– Это почему ещё? – спросил Маркел.

– Да потому, – сказал Рыжов, – что завтра мы дойдём до того места, где в прошлом году ряпунинский слон взбесился. А теперь и наш хочет взбеситься!

– Да что ты такое говоришь!

– А ты сам послушай!

Маркел прислушался. В таборе было тихо, только было слышно, как слон негромко похрюкивал.

– Ну и что? – сказал Маркел.

– Так, ничего, – сказал Рыжов. – Да только вот так же и ряпунинский слон сперва просто похрюкивал, потом стал подвывать, а потом вдруг как завыл – и взбесился! И передавил половину стрельцов, покуда Ряпунин не опомнился и не заколол его! И было это всё у Каменной Рожи. Вот какое это место недоброе! Вот почему твой слон вдруг стал похрюкивать! А после уже будет подвывать! А после взбесится и станет нас топтать! Так, может, убить его, пока не поздно?

– А ты знаешь, что ты говоришь?! – тихим строгим голосом сказал Маркел. – Ты знаешь, что это не слон, а заповедный царёв зверь? Да мне за него сразу голову отрубят! И также и тебе! И всем твоим стрельцам!

– Так что нам тогда делать?! – воскликнул Рыжов.

Маркел опять прислушался. В таборе опять было тихо, а слон опять похрюкивал. Но уже громче! Чёрт бы его побрал, в сердцах подумал Маркел, а вслух усмехнулся и сказал вот что:

– Ну это когда ещё задавит!

– Как только к камню подойдём, так и задавит, – ответил Рыжов.

– И вот тогда я его и убью! – строго сказал Маркел. – А пока что не дури мене голову! Иди!

Рыжов молча развернулся и ушёл. Маркел подпёр щёку рукой, задумался. Ну ещё бы ему было не задумываться, потому что это же какую они чертовщину затеяли! Слона надо убить, ого! А вы все в Москве сидите, ждите, и царь-государь тоже жди. Очень весело! Подумав так, Маркел ещё раз вздохнул и прислушался. В таборе было тихо, все спали, один только слон не спал, жевал мочало и громко похрюкивал. Эх, только и подумал Маркел и вздохнул, а после зарылся в овчины и крепко зажмурился. Вначале ничего ему не виделось, а потом вдруг привиделся Анируддха. Анируддха сидел в шахском саду возле слоновника и играл на дудочке, очень душевно. У них там тоже была ночь и горел костёр, никого там больше не было, а Анируддха играл и играл, и до того жалостно, что прямо сердце разрывалось. Маркел перекрестился, лёг на правый бок, начал читать: Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи помилуй – и заснул.

Утром Маркел проснулся и прислушался. Никакого воя ниоткуда слышно не было, только слон вполголоса похрюкивал. Вот и хорошо, подумал он, а то ведь придумают же! Он вышел в табор, сел к костру и начал хлебать кашу. Но не удержался и опять прислушался. И опять никто не выл нигде. Маркел съел всё, встал и утёрся. К Маркелу подошёл Рыжов, спросил, что будем делать.

– А что, – спросил Маркел, – а разве воет кто-нибудь?

– Нет пока что, – ответил Рыжов.

– Тогда чего гадать, – сказал Маркел. – Поехали! А будет выть, тогда как я и обещал.

Рыжов тяжко вздохнул, пошёл к воде. Там он приказал толкать струг в воду. Начали толкать, но струг почти не двигался. Тогда Маркел обернулся и кликнул слона. Слон подошёл, стрельцы подвинулись. Слон навалился боком, громко засопел. Струг медленно сдвинулся в воду.

– Вот так! – сказал Маркел. – А говорили: чёрт. А сами кто?

Никто ему ничего не ответил. Рыжов похаживал туда-сюда, приказывал. Стрельцы собирали табор, сносили барахло на струг. Потом поставили сходни. Слон взошёл по ним, встал возле мачты. Стрельцы начали отталкиваться вёслами от дна, струг мало-помалу отходил от берега. И опять никто не выл. Вот то-то же, думал Маркел, осматриваясь по сторонам, а то придумают всякое. И он пошёл к себе, а там сел возле чердака на приступочку и стал опять туда-сюда поглядывать на всякий случай. Но на реке, как всегда, никого видно не было. И было тихо, конечно. А то затеяли, опять думал Маркел, да ты только дай страху волю, никто на Волгу выходить не будет. А так порядок! И Маркел посмотрел на слона. Слон лежал на брюхе возле мачты и молчал, только поглядывал по сторонам. Потом поднял хобот и принюхался. Потом сунул хобот через борт в реку, набрал воды и полил на себя. Стрелец, сидевший рядом, чертыхнулся, а его соседи засмеялись, но негромко. А слон опять поднял хобот и стал ворочать им туда-сюда и нюхать воздух. Маркел, глядя на слона, поморщился, потому что сразу же подумал, что слон что-то вынюхал, да пока ещё не знает, что. Так что, подумалось, не приведи господь, как говорится. И Маркел перекрестился. Рыжов глянул на него, но промолчал и пошёл между скамьями дальше. На струге всё было пока что тихо и в порядке.

И так было ещё долго. День был не жаркий, ветреный, греблось легко. Стрельцы даже начали пошучивать. Рыжов похаживал между скамьями, сердито покашливал. А по берегам, как всегда, было пусто, и также на самой реке, и это тоже как всегда, никого нигде не было. Но и не выл никто!

И вдруг справа показался низкий длинный остров, поросший тростником. Тростник стоял очень густо и был весь жёлтый, пожухлый. Маркел посмотрел на Рыжова. Рыжов утвердительно кивнул. Значит, это и есть Бабий остров, подумал Маркел, да он и так его помнил по тому, каким его показывал Кирюхин, когда они шли в Персию. Подумав так, Маркел повернулся налево и посмотрел на высокий, так называемый горный берег. Там, под обрывами, далеко вперёд тянулась песчаная отмель, на которой было совсем пусто.