Сергей Булыга - Персидское дело

Но Маркел знал, что это не так, потому что они проплывут ещё совсем немного и увидят большой белый камень. А пока что его видно не было. Маркел не удержался, встал и начал смотреть налево, на отмель. Гребцы споро гребли, ветер был ровный, попутный. Эх, только и сказал Рыжов, стоявший рядом. Маркел посмотрел на Рыжова. Рыжов указал на берег далеко вперёд. Маркел посмотрел туда и увидел белое пятно. Это и была, понял Маркел, та Каменная Рожа, под которой, как рассказывают люди, в прошлом году закопали слона, которого убил Ряпунин. А потом, когда Ряпунин тоже помер, его прикопали там же, в той же яме. Но так говорят одни, а другие говорят совсем другое. Так, к примеру, иные говорят, что никакого Ряпунина в могиле нет, потому что Ряпунин сбежал, а иные говорят, что не только Ряпунина, но и слона там тоже нет, а они сбежали вместе. И вот теперь бы, думалось, велеть остановиться и сойти на берег, и отваливши камень, раскопать под ним яму и проверить, есть там кто-нибудь или нет никого, потому что никого в прошлом году за слоном не посылали, и тот слон, которого сейчас везёт Маркел, он первый…

И что тогда? Маркел стоял возле самого борта, смотрел вперёд и видел там, на берегу, на песке, большой белый камень. Это была большая голова, а под ней маленькие тоненькие ручки. Голова была очень похожа на Анируддхину, и до неё было совсем близко, только переступи через борт, а там совсем близко…

Но тут Рыжов схватил Маркела за руку и удержал его. Маркел опомнился. До Каменной Рожи, как она раньше называлась, или же до Слоновьего Камня, как это теперь все называют, было ещё саженей двести, а то и все триста. Маркел мотнул головой.

– Воет? – спросил Рыжов.

Но Маркел ничего не ответил. Гребцы гребли ещё быстрей, струг уже почти что поравнялся с камнем.

– Бывает всякое! – сказал Рыжов. – Вон как твой зверь напугался!

Маркел посмотрел на слона. Слон стоял возле мачты, задрал хобот и дудел, но ничего слышно пока что не было.

– Ширка! – громко воскликнул Маркел. – Не дури, Ширка! Не надо!

И быстрым шагом подошёл к слону, обнял его за голову и стал поглаживать и ещё что-то, уже по-индейски, приговаривать. Слон захрипел и успокоится, и сел, а после лёг. Маркел сел рядом, посмотрел на берег и увидел, что они уже миновали Слоновий камень, он уже остался сзади, и так никто ни разу не завыл, подумалось. Значит, брехня всё это, значит, слон не чёрт, и никому он никаких бед не приносит.

И вдруг Рыжов громко сказал:

– Маркел Петрович! – и указал на берег, на обрыв над камнем.

Маркел посмотрел туда…

И увидел высоко, на самой горке, конного татарина. Татарин широко размахивал руками. Откуда он взялся здесь, в сердцах подумал Маркел и посмотрел на Рыжова. А тот уже приказывал гребцам грести от берега. Маркел ещё раз посмотрел на горку. Там теперь стояли уже три татарина, а к ним подъезжали и подъезжали другие татары, их становилось всё больше и больше. Слон заворочался и поднял хобот, стал принюхиваться. Потом поднялся, повернулся к татарам и стал внимательно их рассматривать. Но он же не выл, подумалось, и, значит, он не чёрт! Маркел стоял возле слона, смотрел на татар и молчал. День был погожий, солнце светило ярко. Татары расступились, вперёд выехал ещё один татарин, и был он в позолоченной кольчуге и в таком же позолоченном, сверкающем на солнце шлеме. Это, наверное, татарский хан, подумал Маркел. А хан поднял руку, прикрыл ею глаза от солнца и стал смотреть на струг. Потом махнул рукой. Татары поскакали с горки, закричали: «Алла!» Гребцы, не дожидаясь команды, навалились на вёсла. Струг развернулся от берега, вышел на стрежень. Татары подскакали к воде, стали горячить коней, крутить на месте и при этом ещё стрелять из луков. Но струг был уже далеко, одни стрельцы широко, справно гребли, а другие, больше ради озорства, стреляли из пищалей по татарам. Татары гикали в ответ, кони под ними прыгали и ржали. И так продолжалось достаточно долго.

А потом и наши, и не наши унялись. Теперь струг шёл уже не так быстро, грести было тяжело, а татары мелкой рысцой ехали вдоль берега. Их было не меньше полутысячи. Маркел не удержался и спросил, куда это они.

– Как куда? Куда и мы, – сказал Рыжов. – В Саратов.

Маркел вздохнул. А Рыжов повернулся к гребцам и приказал прибавить. Те прибавили.

И так продолжалось достаточно долго, когда наши плыли по реке, а татары ехали вдоль берега и были примерно вровень с нашими. И так, думал Маркел, теперь будет до самого Саратова. Но тут Рыжов вдруг велел, и струг повернул и вышел сперва на середину Волги, а после и к её другому, так называемому луговому берегу. Теперь татар стало совсем не видно через Волгу. Зато какие открылись по правую руку луга! А какой от них шёл травный дух! Слон его ещё за версту учуял и вскочил, начал притопывать от радости, порыкивать. Маркел насилу усмирил слона, то есть дал ему сушёных кренделей и брюквы.

А после начало смеркаться, Рыжов велел причаливать, они пристали к берегу, и первыми сошли Маркел и слон, сразу на луг, конечно. Там слон заревел утробным голосом и начал хватать траву, рвать и глотать её не пережёвывая.

А остальные тем временем ставили табор. Потом сели есть. Маркел ел и помалкивал, а все остальные говорили только про татар, а про слона ни слова. Вот и хорошо, думал Маркел, а то не дали бы ему покоя.

А про татар говорили вот что – что это перекопские татары, молодецкая орда, они вышли покуражиться, а старший над ними кто-то из младших царевичей, Казы-Гиреевых племянников, и одни говорили, что это Измаил-Гирей, а другие – Саадат-Гирей. Ну и ладно, думал Маркел, Измаил так Измаил, Саадат так Саадат, и встал, пошёл к слону, посмотрел, по-доброму ли он пасётся. Оказалось, что по-доброму. Маркел развернулся и пошёл к себе в чердак, а там лёг и заложил руки за голову, стал представлять, как он придёт в Москву и приведёт с собой слона, придёт нарочно пешком, и слона будет вести на верёвочке, а народ будет стоять по сторонам…

И тут он заснул.

А утром его растолкал Рыжов и сказал, что все уже на месте, даже слон. Маркел быстро собрался, вышел, слон поднял хобот, протрубил, потом подступил к стругу, навалился плечом, поднатужился, струг заскрипел и стал мало-помалу уходить на глубину. Стрельцы побежали садиться. Рыжов велел ставить сходни, слон вступил на них, взошёл на струг, встал возле мачты. Струг начал выходить на стрежень, ловить ветер. И так они шёл до самого полудня, а потом, опять на правом горном берегу, показался Саратов. Рыжов посмотрел из-под руки и сказал, что татар возле Саратова не видно. У него тут же спросили, где Смыков. Рыжов опять начал смотреть и ничего уже не говорил. Да стрельцам и так стало понятно, что он не видит Смыкова и что им нужно будет идти ещё дальше, то есть по крайней мере до Самары.