Вячеслав Каликинский - Агасфер. В полном отрыве

– «К нам на службу»! – с горечью повторил Лавров. – Где ты службу-то у нас видишь? За мелочью всякой следим. И сами у полицейского департамента с Манасевичем под колпаком, можно сказать. Упустили мы свое время, Евстратий! Надо было сразу после государева дозволения на создание нашей службы агентурные сети за кордоном создавать, и, прежде всего – в Японии. Это был наш наиболее вероятный противник на перспективу – а мы?!

– Ты себя не казни, Николаич! – Медников только в самых редких случаях переходил с начальством на «ты». – Ты вспомни: а нам дали эти сети создавать?! Даже подумать об них не дали! Лопухин, как директором департамента стал, как спятил! И Манасевич тут же из Парижа примчался – со своими прожектерскими идеями. Альтернативу сразу антишпионскую при департаменте слепил, козни строить начал. Аппарат едва отстоять удалось, а ты говоришь – «сети»!

– Самое обидное, Евстратий, что после войны – а финал близок, сам понимать должен – начнут в России, по традиции, виноватых искать. Финал-то, скорее всего, для нас тяжким будет. Позорным! И пойдет кампания, как у литератора Гоголя описано: «А подать сюда Тяпкина-Ляпкина!»

– У нас, полагаете, тоже будут виновных в поражении искать? Так ведь знают всю нашу историю в Генштабе!

– Я в этот Генштаб дважды в неделю, как ты знаешь, хожу с докладом. И всякий раз иду как на казнь, Евстратий! Я ведь не рассказывал просто – ни тебе, ни офицерам нашим, как меня там «чистят» всякий раз, особенно если у генерал-квартирмейстера кто-то с Дальневосточного фронта сидит… В конце мая прошлого года напоролся я там на контр-адмирала Витгефта [58]. Веришь ли, брат Евстратий: с кулаками на меня пошел! А уж орал! Что, спрашивает, это и есть начальник разведки?! Ах ты, такой-сякой! И пошло… И в тылу я проедаюсь, и по моей вине моряки и сухопутные войска слепы и глухи. Что от фронтовой разведки никакого толку – нужна глубокая разведка – а где она, мерзавец ты этакий!? Еле-еле успокоил его генерал-квартирмейстер. Или еще: совсем недавно, в декабре, таким же макаром напоролся я в начальственном кабинете на адмирала Иессена Карла Петровича [59] Адмирал К. Иессен, командующий 1-й эскадрой флота Тихого океана вплоть до ее полной гибели. . Я-то в приемной дожидался, сам понимаешь – а начальство за какой-то надобностью порученца вызвало – тот и доложил. Так и так, мол: дожидается с докладом начальник Разведочного отделения Генштаба! Адмирал как услыхал, что таковое имеется, сам за мной в приемную выскочил… «А подать сюда Тяпкина-Ляпкина!» Те же самые обвинения, так же стыдил и срамил. Не хотите ли, мол, ротмистр, взять на свою совесть гибель тысяч моряков, которые не знают ни сил противника, ни его планов, ни дислокации? Я, конечно, не выдержал: напомнил, что у морского министерства агент свой в Японии до войны еще был. И весьма толковый – капитан второго ранга Русин. И что ведомство адмирала Авелана [60], получая ценную информацию от своих агентов из Японии, не спешило делиться ею с Главным штабом…

Лавров встал из-за стола, прошел к окну и несколько минут стоял, бездумно глядя на летящую вдоль Таврической снежную круговерть. Не зная, что сказать, Медников только вздыхал и машинально листал вырезки из европейских и американских газет.

– Да, брат Медников, чего уж греха таить: донесения военно-морских агентов попадали в военное ведомство очень редко, и только после предварительного отбора в Главном морском штабе. Вот она, цена нашей ведомственной разобщенности, Евстратий! Адмиралу, прямо скажу, было наплевать на то, что подобная «фильтрация» отрицательно сказывалось на осведомленности Военного министерства о военно-морских аспектах угрозы России. Российская военно-морская агентура в Японии была совершенно изолирована, и поэтому для всей нашей армии ее работа практического значения не имела… Мы с тобой не генералы, не адмиралы, брат Медников – и то понимаем, что война должна была начаться с морских операций и десантов. А посему военно-морские сведения имели для сухопутных штабов на Дальнем Востоке огромную ценность!

Медников промолчал.

– Так-то, господин агент первого класса! – наконец отвернулся от окна Лавров. – Но, доложу я тебе, кое-когда из подобных разносов можно и пользу извлечь! Тот же адмирал Иессен мне в пример дипломата из Шанхая поставил. Тот, якобы, за несколько месяцев, с нуля разведцентр под носом у японцев организовал. Добывает сведения о мобилизационных планах противника, о ремонтируемых на верфях кораблях – с указанием сроков их выхода в море. О настроениях в высшем военном руководстве Японии информацию дает… И заметь: не только в МИД, по принадлежности, но и во Временный морской штаб наместника Алексеева!

Медников недоверчиво поглядел на начальника.

– Да-да, Евстратий! Даже фамилию того дипломата назвал – слышал ее в Ставке наместника, генерал-адъютанта Алексеева [61] Е. И. Алексеев, по некоторым данным – внебрачный сын Александра II, адмирал, генерал-адъютант, наместник Николая II на Дальнем Востоке, главнокомандующий сухопутными и морскими силами на Дальнем Востоке (1904). . Оказалось, бывший посол в Корее, Павлов, который был вынужден покинуть страну пребывания из-за японской оккупации и закрытия посольской миссии. Я, признаться, не сразу поверил: думаю, он нарочно меня побольнее укусить хочет! Пришлось мне навести кое-какие справочки в канцелярии графа Ламздорфа…

– Высоко летаете, оказывается, господин ротмистр! – с еле заметной иронией отозвался Медников. – С графьями знаетесь, в канцелярию самого министра иностранных дел вхожи! Кабы не знал вас, непременно заметил: скажи мне, кто твой друг…

– Боже меня упаси в друзьях его светлости числиться! – поморщился Лавров. – Про его нетрадиционную любовь к мужскому полу весь Петербург знает! Слухи про то пошли, когда он еще исполнял должность директора той самой канцелярии МИДа. А я в свое время помогал той канцелярии организовать должным образом шифровальное дело. Нынче он, конечно, если при встрече и вспомнит меня, так только два пальца при встрече подаст. Но с Павловым помог! Незаурядный оказался человек, между прочим – хоть и «бугор»! Ну, подробнее я тебе как-нибудь на досуге расскажу. А что касаемо поездки в Москву Новицкого – так нужно человеку помочь «опериться» в нашем деле! Он хоть и по жандармскому ведомству числится, но в контрразведке опыта, считай никакого! А тебя, Евстратий, учить – только портить, как говорится!

– Вам виднее, конечно, господин ротмистр! – Медников вздохнул: уж очень ему хотелось в Белокаменную снова прокатиться. Но понимал: молодежь натаскивать тоже надо. – Предупредить Новицкого насчет поездки?

– Сам скажу, Евстратий! А сейчас в Генштаб сходить надо, на очередную головомойку. Насчет поездки в Варшаву отчитаться и в Москву отпроситься. Формальность, конечно, но без этого нельзя!