Вячеслав Каликинский - Агасфер. В полном отрыве

– Я засомневался после того, как раскопал в наших дипломатических архивах ту историю с Асикагой: ну не стал бы самурай древнего рода драться на дуэли с простолюдином! И еще после попытки беседы с виконтом Эномото. Он отказался говорить о вас – за исключением того, что упомянул про вашу старую дружбу и то, что вы – благородный человек. Может, вы окажете мне любезность и расскажете о причине столь необычной приязни?

– Так он жив?!

– И не только жив, но и буквально до последнего времени служил на высоких должностях в нашем правительстве. Нынче он, правда, подал в отставку…

– Эномото, Эномото, – пробормотал Агасфер.

– Если мы нынче, в свете новой информации о вас, договоримся, то не исключено, что я смогу устроить встречу старых друзей, – с деланой небрежностью бросил японец.

– Вы еще не ознакомили меня со всеми пунктами упомянутой вами гипотетической договоренности, господин Осама, поэтому я не могу гарантировать вам свое согласие заранее, – мягко возразил Агасфер. – Задавайте дальше свои вопросы, если еще не покончили с этим!

– Почему вы выбрали себе такой странный псевдоним, Берг? Знаете, я специально проконсультировался с нашим специалистом по истории религий, и он мне сказал, что у христиан Агасфер – этакий противный старикашка, согрешивший против Бога и обреченный, в наказание, на бессмертие и вечное скитание…

– Грех Агасфера перед Сыном Божиим – лишь одна из нескольких библейских трактовок, Осама-сан. Ну, рассудите сами, логически: разве бессмертие может быть наказанием? И само имя в переводе с древнего языка означает «Возлюбленный Бога». «Мой» Агасфер, действительно не дал Иисусу возможности отдохнуть по пути на Голгофу и потребовал, чтобы тот шел дальше. И Иисус восхитился законопослушанием простого ремесленника, который поверил, что Синедрион [100] Синедрион – верховное судилище у древних евреев в Иудее. просто не может наказывать невинных. А бессмертие… Скорее, если это не испытание, то и не наказание. И вечное скитание Агасфера тоже имеет свои временные пределы: до Второго пришествия на землю Христа.

Японец пробормотал себе под нос что-то невнятное, и после некоторого молчания спросил:

– Так вы верите в бессмертие, Берг?

– Нельзя буквально понимать каждое слово, Осама-сан! Давайте закончим наше дискуссию тем, что, вызвав Асикагу на поединок, я нарушил привычное течение своей жизни, лишился благосклонности государя, чинов и званий, невесты, родителей и обрек себя на скитания. То монастырь в Польше, то Германия с Австрией, то Сибирь, то Сахалин… Теперь вот Япония!

– Мне послышалась насмешка в вашем голосе, Берг. Хотя, говоря по правде, положение у вас довольно серьезное! – Осама вынул из руки Агасфера карточку и снова спрятал ее в конверт. – Скажите, а как бы вы поступили на моем месте?

– Вы – это вы, а я – это я. Не знаю, господин Осама! – вздохнул Берг.

– А как быть с вашим появлением в Иркутске и на Сахалине? Знаете, Берг, у меня есть версия вашего появления в Приморье. Я повторяю: версия, ибо доказательств у меня нет. Она базируется на том, что ваше руководство в Петербурге, в отличие от высокопоставленных аналитиков и стратегов, сумело просчитать, что скоро России придется воевать не на Западе, а на Востоке. С нами. И забросило вас в Приморье и на Сахалин – с тем, чтобы вы дали себя завербовать и со временем сумели бы перебраться оттуда в Японию. Доказав тем самым нужность и полезность Разведочного отделения Генштаба Русской армии. И тогда у них был бы действующий агент в Японии! То есть вы, Берг!

– Бред! – фыркнул Агасфер.

– Не бред, а всего лишь версия, – вздохнул японец. – Я и сам сомневаюсь в своих умопостроениях. Тем более что по нашим данным, ситуация с военной разведкой у русских не изменилась: ее попросту нет, если не считать фронтовую. Один в поле не воин, господин барон! Чтобы создать работающую сеть агентов в чужой стране, нужны годы. Нужна серьезная подготовка. Нужны деньги, в конце концов! Ничего этого у вашего Разведочного отделения не было!

Беседуя, мужчины неторопливо двигались по почти пустому в это время года парку, лишь изредка встречая дворников, старательно подметающих дорожки и ступеньки у входов в храмы и павильоны. Со стороны могло показаться, что это неторопливая прогулка двух старых приятелей.

– Немцы отмечают ваши аналитические способности и уникальную память вкупе с мнемотехническими [101]способностями, барон. Кто вас натаскивал?

– Никто, – пожал плечами Агасфер. – Просидите двадцать лет в монастырской библиотеке – и у вас эти способности разовьются. Нет, я конечно, целенаправленно занимался этим делом – но самостоятельно, без учителей. Там же, в библиотеке – это я упреждаю ваш следующий вопрос – заинтересовался историей шифровального дела, криптоанализом [102] Криптоанализ – наука о методах расшифровки зашифрованной информации без предназначенного для такой расшифровки ключа. .

– Плюс семь упомянутых немцами языков – не считая японского, в котором вы делаете определенные успехи, – пробормотал Осама. – Да, а что немцы именуют вашим многофункциональным протезом?

– Ну, тут ваши друзья немного ошиблись, – рассмеялся Агасфер, который вовсе не хотел разбалтывать все свои секреты. – Просто у меня в свое время было несколько протезов руки, на все случаи жизни, как говорится. Одним рюмку на банкете могу держать, другой помогает землю вскапывать в саду… К сожалению, экстренное бегство из России не позволило мне захватить весь набор…

Дорожка, расширившись, уперлась в бронзовый памятник на высоком постаменте. Скульптор запечатлел коренастого человека в кимоно, с собакой у правой ноги.

– А вот это памятник человеку, перед которым преклоняется вся Япония, – негромко заговорил Осама, делая глубокий поклон в сторону скульптуры. – Между прочим, он оказал влияние и на вашу судьбу, господин Берг!

– Вот как? И кто же это? – Агасфер внимательно всматривался в мужественное лицо, отмечая, что скульптору удалось передать и характер этого человека, и порывистое движение навстречу ветру: так и казалось, что скульптура сделает сейчас еще шаг вперед.

– Это последний сёгун Японии, Сайго Такамори. Один из наиболее влиятельных самураев в японской истории, – заговорил Осама. – Вокруг его смерти возникло множество легенд. Многие люди в Японии считали, что он не погиб, и ожидали его возвращения из Индии, Китая, или прибытия вместе с наследником русского престола для того, чтобы бороться с несправедливостью. Наше правительство осознавало его популярность и, несмотря на то, что Сайго был объявлен мятежником и лишен всех титулов и званий, уже в 1889 году посмертно простило его. Более того, ему был присвоен один из высоких придворных рангов, воздвигнут памятник. Он изображен вместе с любимой собакой породы акита. Между прочим, ожидание его прибытия вместе с цесаревичем Николаем и спровоцировало тот печальный инцидент в городе Оцу. Вы, конечно, знаете эту историю, барон?