Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

Мэтью поскреб подбородок, продолжая размышлять. Ему доставляло удовольствие видеть Бидвелла чуть не пляшущим на задних лапках, как напудренный песик.

— Я могу обратить ваше внимание на одну деталь, — продолжил Бидвелл негромким, но теперь уже более жестким голосом, напоминая, что играть с собой, как с комнатной собачкой, он не позволит никому. — У мистера Грина есть три основных орудия для телесных наказаний: сыромятный кнут, плетка-девятихвостка и простая кожаная плеть. Судья мог назначить вид наказания, но я, как хозяин — если хотите, губернатор — Фаунт-Ройала, имею право выбора орудия.

Он сделал паузу, давая Мэтью возможность оценить пикантность ситуации.

— Обычно при столь серьезных проступках я поручаю мистеру Грину использовать кнут. — Губы Бидвелла слегка искривились намеком на коварную улыбку. — Но если вы будете заняты выполнением, скажем так, благородной задачи в интересах жителей моего города, я учту это и рекомендую использовать простую плеть.

Раздумья Мэтью подошли к концу.

— Вы привели убедительный довод, — сказал он. — Буду счастлив послужить интересам города и его жителей.

— Прекрасно! — На радостях Бидвелл чуть не хлопнул в ладоши. При этом он не заметил, что миссис Неттлз круто развернулась и покинула комнату.

— Давайте определимся с первым свидетелем. Кто это будет, судья?

Вудворд пошарил в кармане и достал листок бумаги с тремя именами. Этот список по его просьбе составил Бидвелл после их возвращения из тюрьмы.

— Первым я допрошу самого старшего, Джеремию Бакнера. Потом Элиаса Гаррика. А последней эту девочку, Вайолет Адамс. Сожалею, что ей придется отвечать на вопросы в стенах тюрьмы, но по-другому не получится.

— Я немедля отправлю слугу оповестить всех троих, — сказал Бидвелл. — Поскольку ваш секретарь явится в тюрьму к шести утра, можно будет вызвать мистера Бакнера к семи, как считаете?

— Да, если у Мэтью к тому времени будет все необходимое для выполнения его обязанностей, а мне приготовят удобное председательское место.

— Все будет готово в срок. Похоже, дело сдвигается с мертвой точки, а? — Улыбка Бидвелла сейчас могла бы затмить сиянием свет всех его канделябров.

— Куклы, — напомнил Вудворд, который был холоден и сосредоточен, явно не разделяя энтузиазма Бидвелла. — Где они сейчас?

— У Николаса Пейна. Не беспокойтесь, они в полной сохранности.

— Я намерен осмотреть их и побеседовать с мистером Пейном сразу же после допроса третьего свидетеля.

— Я это устрою. Есть еще пожелания?

— Есть. — Вудворд быстро взглянул на Мэтью и потом вновь обратил взор на Бидвелла. — Я должен попросить вас не присутствовать во время бесед со свидетелями.

Ликование Бидвелла как рукой сняло.

— А это еще почему? Я имею полное право там находиться!

— Это спорный вопрос, сэр. Есть вероятность, что ваше присутствие само по себе окажет влияние на свидетелей и уж точно — на миссис Ховарт, когда она будет давать показания. Посему, дабы обеспечить справедливость по отношению ко всем участникам процесса, я не хочу вести допросы в присутствии посторонних. Конечно, мистер Грин должен находиться неподалеку как обладатель тюремных ключей, но он может, к примеру, посторожить у входа и запереть тюрьму по завершении всех процессуальных действий.

Бидвелл хмыкнул:

— Вам лучше бы держать мистера Грина поближе к себе на тот случай, если ведьма вздумает швырнуть вам в голову ведро!

— Ей с самого начала разъяснят, что любое нарушение судебной процедуры обернется для нее оковами и — хоть я и не люблю такие вещи — кляпом во рту. Ей предоставят возможность ответить на обвинения уже после того, как я заслушаю всех свидетелей.

Бидвелл вновь начал было протестовать, но быстро пошел на попятный, решив не создавать лишних задержек на пути ведьмы от камеры до костра.

— Что бы вы ни думали обо мне и моих побуждениях, — сказал он, — я всегда выступал за справедливость. Я даже готов на неделю уехать в Чарльз-Таун, если вам это облегчит ведение процесса.

— В этом нет необходимости, но я ценю вашу готовность сотрудничать.

— Миссис Неттлз! — позвал Бидвелл. — Куда подевалась эта женщина?

— Думаю, она ушла на кухню, — сказал Мэтью.

— Мне нужно послать слугу, чтобы он оповестил свидетелей. — Бидвелл шагнул к выходу из гостиной. — День, когда эта напасть закончится, станет счастливым для нас всех, можете не сомневаться!

И он отправился на поиски миссис Неттлз, чтобы та выбрала посыльного из числа домашних слуг.

После ухода Бидвелла судья провел рукой по лбу и сурово воззрился на Мэтью.

— Что за блажь на тебя нашла, когда ты столь грубо нарушил право частной собственности? Тебя не остановила мысль о вероятных последствиях?

— Нет, сэр. Знаю, я должен был остановиться, но… мое любопытство пересилило здравый смысл.

— Твое любопытство подобно крепкому напитку, Мэтью, — холодно заметил Вудворд. — Чуть перебрал, и ты уже теряешь рассудок. Но в тюрьме у тебя будет достаточно времени для покаянных раздумий. А три удара плетью — это и впрямь очень мягкое наказание за травму, которую ты нанес Хэзелтону. — Судья твердо сжал губы и покачал головой. — Поверить не могу! Мне пришлось приговорить к тюремному заключению и порке собственного секретаря! Всевышний, за что ты взвалил на меня сие тяжкое бремя!

— Полагаю, сейчас не время настаивать на своем утверждении, но я все же напомню: Хэзелтон показал нам не то, что было спрятано в его сарае, — произнес Мэтью.

— Довольно! Сейчас уж точно не время!

Вудворд мучительно сглотнул и поднялся на ноги, чувствуя себя вялым и слабым, как во время приступа лихорадки. Виной тому, несомненно, были высокая влажность и болотные испарения, отравлявшие его кровь.

— Тебе нечем подтвердить свою версию. Да это теперь и не важно.

— Отнюдь, сэр, — последовал решительный ответ, — я уверен, что это как раз очень важно.

— А я тебе говорю, что нет! Этот человек вправе требовать, чтобы тебя запороли до полусмерти, ты это понимаешь? Так что лучше держись подальше от его сарая, его мешков и любых его дел!

Мэтью не ответил. Он просто смотрел в пол, ожидая, когда гнев судьи поутихнет.

— Кроме того, — добавил Вудворд, смягчая тон, — мне понадобится твоя помощь, а пребывание в тюрьме или лежание пластом после порки никак не поспособствуют расследованию.

Лоб судьи покрылся испариной. Он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание, и прервал беседу.

— Пойду-ка я наверх и прилягу, — пробормотал он.

Мэтью мгновенно оказался на ногах.

— Вы себя плохо чувствуете?

— Горло болит. И общая слабость. Никак не привыкну к этому климату.

— Послать за доктором Шилдсом?