Юрий Зеленин - Шпионка Нимфа из Измайловского гарема

«Нимфодора, я не хочу знать, как так получилось, но запомни: шпион, работающий лишь за деньги — не самое удачное приобретение, а даже наоборот! Однако у тебя ещё мало возможностей, учитывая твою должность. Надеюсь, ты поняла мой намёк. А от этого евнуха мы всегда успеем избавиться. И всё же не спускай с него глаз!»

И вот наступил долгожданный день. Спустя почти два года обучения джарийе должны были пройти итоговый экзамен, который принимала лично Валиде-султан. От него зависело дальнейшее будущее наложниц. В течение двух недель Пелин-калфа каждый день вызывала по три-четыре наложницы и провожала их в покои Валиде, где и проходил экзамен.

Сюзен наблюдала за тем, как подруги по-хорошему сходили сума от волнения. Увлие и Пакизе же удивлялись тому, насколько русская джарийе была спокойна. Это было не удивительно, ведь по сравнению с тем, что Сюзен пережила за эти два года, экзамен казался таким пустяком. Однако подругам же не расскажешь о своих злоключениях.

Наконец, настал день, когда в покои Валиде для сдачи экзамена вызвали Сюзен, Пакизе и Увлие. Войдя в самые роскошные покои гарема и увидев Михришах-султан, которая сидела на длинном диване, наложницы учтиво опустили головы. Валиде спросила у каждой имя, и Азиза, которая сидела за небольшим столом рядом с госпожой, записала каждое на чистом листе.

Экзамен начался с мелких поручений: Увлие ходила на кухню за закусками и щербетом, Сюзен делала массаж рук Валиде, а Пакизе готовила стол к маленькой трапезе.

— Хорошо. — тихо произнесла Михришах-султан, — Теперь я хочу узнать, какими умениями вы овладели за время обучения.

— Валиде, — начала Увлие, смотря в пол, как того требовал этикет, — Я хорошо овладела искусством каллиграфии.

— Вот оно что. — женщина обратилась к хазнедар, — Азиза, продиктуй этой хатун письмо, которое я собираюсь сегодня отправить!

Поклонившись Увлие подошла к хазнедар и начала писать письмо под её диктовку.

— Валиде, — Пакизе также опустила голову, — У меня музыкальный талант. Я умею играть на уде, арфе и кеманче.

— Думаю, стоит разбавить обстановку музыкой. — Михришах указала на музыкальную комнату, — Возьми любой инструмент и сыграй что-нибудь спокойное и лёгкое.

Поклонившись Пакизе ушла в музыкальную комнату и вернулась оттуда с кеманчой. Вскоре покои Валиде наполнился приятной мелодией струнного инструмента.

И вот очередь дошла до Сюзен. Она опустила голову и замерла на несколько секунд. В этот момент девушке было сложно сказать, каким талантом она хорошо овладела. И всё же джарийе выбрала то, что было ей ближе, то есть любовь к книгам.

— Валиде, во время обучения я увлеклась поэзией и знаю наизусть множество персидских и французских поэтов. Так же я сама пишу стихи.

— Тогда вспомни из персидской поэзии что-нибудь такое, что подошло бы к этой мелодии.

Немного подумав, Сюзен выбрала подходящий стих:

Шиповник алый нежен? Ты — нежней.

Китайский идол пышен? Ты — пышней.

Слаб шахматный король пред королевой?

Но я, глупец, перед тобой слабей!

— У тебя красивый голос, хатун. — Валиде указала на книжную полку, — Почитай мне ещё что-нибудь. Подойдя к книжной полке, Сюзен выбрала сборник сонетов Шекспира, переведённый на турецкий и начала его читать. В это время Увлие закончила письмо и отдала его Михришах-султан. Пройдясь взглядом по нему, Валиде довольно хмыкнула.

И пока шёл этот экзамен, Азиза записывала характеристику каждой джарийе, основываясь на эмоциях Валиде, которой она служила много лет.

Прежде, чем было озвучено решение Михришах-султан, джарийе, успевшие пройти через экзамен, не могли спокойно работать, задавая себе вопрос: смогла ли я понравиться Валиде? Для них дни в ожидание решения были очень волнительны.

На следующий вечер после окончания экзамена в общую комнату пришла Азиза вместе шестью младшими калфами. Она приказала джарийе, которые в этот момент ужинали, подойти к ней. Поначалу хазнедар молча смотрела на возбуждённые лица наложниц. Наконец, окинув взглядом каждую, Азиза приказала младшим калфам собрать первую группу из наложниц. Что и было исполнено. В первую группу вошла большая часть наложниц, среди которых была и Зейнеб.

— В ближайшее время вас распределят по свитам султанских кадын, — озвучив волю Валиде, хазнедар обратилась к двум калфам, — Отведите их в другую комнату. Вещи перенесёте позже.

Когда джарийе, которым было не суждено повысить свой статус, покинули общую комнату, Азиза приказала собрать вторую группу. В неё вошла Увлие. Не понимая, что это значит, Сюзен и Пакизе сначала вопросительно взглянули на неё, а затем друг на друга.

— Вы пройдёте дополнительный курс для калф. — объяснила хазнедар.

Это означало, что эти наложницы, в том числе и Увлие, не будут рассматриваться на роль фаворитки. Сюзен взглянула на подругу. На лице Увлие не было печали. Она давно понимала, что статус калфы это максимум её возможностей.

И вот в общей комнате осталась небольшая группа наложниц, среди которых оказались Сюзен и Пакизе.

Валиде отметила вас как наложниц с статусом уста, — объяснила хазнедар, — То есть Михришах-султан посчитала вас самыми способными. Скоро вы станете одалык, и, возможно, одной из вас повезёт, и она станет гёзде, то есть фавориткой нашего падишаха. А сейчас собирайте вещи, вас переселят в другую комнату.

После ухода Азизы помещение заполнилось весёлыми голосами наложниц с статусом уста.

Когда Сюзен собирала вещи, она не могла без улыбки наблюдать за счастливым лицом Пакизе. Трудно было поверить, что два года назад эта наложница в первую ночь пыталась покончить собой. Теперь, живя в гареме, она просто летала на крыльях счастья.

— Сюзен-хатун, — Пакизе обратила внимание на задумчивое лицо подруги, — Почему ты такая грустная? Радоваться же надо!

— Я радуюсь. Просто мне жалко Увлие-хатун.

— Не волнуйся. Помнишь, что говорила Пелин-калфа? Если Увлие-хатун будет девять лет служить верой и правдой, то ей устроят хороший брак.

— Да, в этом есть смысл.

Собрав вещи, наложницы направились за калфами в новую комнату. Во время пути, Сюзен пересеклась в коридоре с Мирзой-агой. По его взгляду было сложно что-то понять. Однако девушка понимала, что отношение с этим евнухом будут не подарок.

В начале 1807 года, во многом благодаря деятельности наших героев в Стамбуле сложился заговор, во главе которого стоял заместитель великого визиря Муса-паша. Заговорщики привлекли на свою сторону так называемых ямаков, то есть солдат вспомогательных войск в гарнизонах фортов, размещенных вдоль обоих берегов Босфора. Им внушили, что скоро всех ямаков оденут в форму солдат регулярной армии и заставят заниматься воинскими упражнениями. 25 мая 1807 г. ямаки восстали. Вечером они избрали своим руководителем чаушу (младшего командира) Мустафу Кабачки-оглу и 27 мая двинулись на Стамбул.