Юрий Зеленин - Шпионка Нимфа из Измайловского гарема

— Д-да, барин. — Нимфа побледнела от этой новости, но она знала, что перечить барской воле себе дороже.

Когда Параскева и Нимфодора вернулись в свою комнату, их начало трясти от страха. Матушка начала молиться и причитать у красного угла.

Нимфа же сидела на кровати, обняв себя. Больше неясности судьбы девочку пугало состояние матушки: что с ней будет, когда она покинет родные края?

— Матушка, — Нимфодора, наконец, решилась подать голос, — Молись — не — молись, но барская воля не изменится.

Однако Параскева её не слушала. С тех пор, как десять лет назад пропал без вести её отец — женщина нашла утешение в единственной дочери и в Боге. Однако излишняя вера порой пугала девочку. И что же будет с Параскевой, когда Нимфодора её покинет?

— Ладно, матушка, — Нимфа подняла мать на ноги,

— Нужно поспать. Утро вечера мудренее.

Однако в ту ночь Параскеве не спалось. Она долго наблюдала за спящей дочерью. Женщина вспомнила, как четырнадцать лет назад держала в руках маленький розовый новорождённый комочек. Тогда при родах присутствовал граф. Хоть Параскева была для него женщиной на одну ночь, однако мужчина был рад рождению ребёнка. Тогда она плакала от счастья, держа в руках это чистое создание. Сейчас же её слёзы были вызваны горем. Она не могла представить, как её девочку сгубят проклятые басурмане.

В перерыве меду турецкими войнами, С. Пустошкин был назначен командиром небольшого военного фрегата “Пчела” и получил приказание отправиться под купеческим флагом в разные порты Средиземного моря, для перевозки товаров Елисаветградского купца Масленникова: фрегат нагружен был пшеницей и парусиной. И кроме того выполнить секретные предписания молодого дипломата графа Дмитрия Львовича Измайлова — помошника посланника России при дворе Султана Селима.

«Инструкция из Черноморского Адмиралтейского правления капитану “Пчелы” Пустошкину, № 268». — пункт 5. При входе в Царьград и в другие порты, пушечной пальбы отнюдь не производить, а к тому как амуничных, так и мундирных и оружейных вещей не оказывать, и во всём себя и команду содержать по купеческому обряду”.

Таким образом, это была закамуфлированная под торговый рейс разведывательная операция Адмиралтейства Императорского Флота России. Но главной причиной этого назначения были тогдашние политические обстоятельства. По силе Кучук-Кайнарджийского договора, Порта обязалась открыть русским купеческим кораблям свободнее плавание по Черному и Средиземному морям и защищать наш флаг. Несмотря на это, два купеческих судна, отправленные из Петербурга компанией графа Головкина, князя Несвицкого и купца Маковкина, со всеми товарами и людьми, захвачены были алжирцами, Россия потребовала по этому случаю объяснении от Порты; Порта медлила ответом. Капитану Пустошкину поручено было узнать: точно ли алжирцы безнаказанно нападают на купеческие суда, под нашим флагом ходящие? А также выполнить тайное поручение, доставив в Царьград трёх пассажиров: помощника посланника при дворе Султана и двоих подростков, девочку Нимфу и молодого греческого матроса Димитроса. А так, как по договору, через Дарданеллы нельзя было проходить судами, имевшим более 12-ти пушек, а между тем опасность поручения требовала большой осторожности, то Пустошкиму и приказано было, сверх открыто поставленных. 12-ти пушек, скрыть в грузе еще 8 пушек с их снарядами; команды же взять с собою не больше 45 человек. В этом виде фрегат 1-го июня пришел к Константинополю. Здесь С. А. Пустошкин получал от посланника нашего при Константинопольском Дворе Булгакова секретное предписание: по выходе из Дарданелл поставить скрытые в грузе пушки на свои места; удвоить команду наемными греческими матросами и, под видом коммерческой надобности, заходить во все Архипелагские порты для собирания сведений об устройстве турецких крепостей, силе гарнизонов и состоянии рейдов; при проходе же Месеинского пролива удостовериться в безопасности нашего флага от алжирских и тунисских корсаров, и в случае нападения их защищаться вооруженной рукою, отнюдь не дозволяя себе начинать неприязненные действия.

Послы христианских держав были в значительной степени удалены от султанского двора. Они могли, строго следуя этикету, видеть великого везиря и султана лишь по приезде и при отъезде. В остальное время они должны были подавать свои грамоты только реис-эфенди, который отсылал их по назначению. Поэтому иностранные дипломаты вынуждены были вести свои дела через драгоманов, набиравшихся из греков-фанариотов.

Отношение султанского двора к послам основывалось на чувстве превосходства. Аудиенции предусматривали массу правил, унижающих послов. Послы большей частью выносили такие обычаи терпеливо, так как знали, что их государство воевать из-за этого с Османской империей не станет. Европейские державы были заинтересованы в дружественных отношениях с Османской империей, предоставлявшей им возможность выгодно торговать и получать от султана капитуляционные привилегии. Считая послов представителями бедных стран, султан давал им из казны значительное содержание деньгами и продуктами и предоставлял место жительства. Этот обычай был отменен только после учреждения турецких миссий в европейских государствах в конце XVIII в. В случае войны с каким-либо государством Османская империя соблюдала неукоснительное правило заключать послов вражеской стороны в Семибашенный замок. Тогда в турецком правительстве не было лица, специально ведавшего иностранными делами. Занимался ими реисулькюттаб, один из трех помощников великого везира, глава всех канцелярий дивана, в обязанности которого входило также составление докладов султану о положении дел в государстве. После Карловицкого мира (1699) великий везир передал в его ведение и иностранные дела, и он стал также консультантом по международным вопросам. Поэтому многие европейцы называли реисулькюттаба министром иностранных дел. Одна из трех канцелярий, которыми ведал реисулькюттаб, — канцелярия амеди, состоявшая всего из пяти человек (тогда как две другие имели в своем составе соответственно 120–150 и 30 человек), должна была подготавливать тексты докладов великого везира султану, хранить протоколы встреч великого везира с иностранными дипломатами, описи пожалований ленов и др. Вот тот круг задач, который стоял перед новым посланником России и его помощниками в самом сердце Блистательной Порты. Благо, что у нас уже был наработан дипломатический опыт предыдущим посланником М.И. Кутузовым. Об уме и такте Кутузова знали многие, а о его успехах в деле военной разведки — только посвящённые. Во время русско-турецких войн Михаил Илларионович руководил перемещением «разведывательных партий» и казачьих разъездов, анализировал сведения, поступившие от них, местных жителей и пленных. Полученная информация, передаваемая голубями, оказалась чрезвычайно полезна при возобновлении боевых действий и способствовала успеху русской армии под Измаилом.