Юрий Зеленин - Шпионка Нимфа из Измайловского гарема

В конце первой турецкой войны Михаил Илларионович был ранен, потерял глаз, и Екатерина велела отправить его за казённый счёт для лечения за границу, а по возвращении послала на помощь Суворову, который вёл переговоры с крымскими татарами, дабы утвердить присоединение полуострова к России. Александр Васильевич, не желавший заниматься скучной дипломатией, предоставил Кутузову карт-бланш на ведение политических дел.

Для того чтобы лично, без помощи переводчика вести беседы с местными жителями и читать документы, написанные арабской вязью, Кутузов изучает турецкий язык, щедро платя своему учителю — чиновнику последнего крымского хана. Учёба совмещается со знакомством с местными реалиями и постижением тонкостей закрытой для европейцев восточной жизни. Дипломатические успехи Кутузова в Крыму оценил и сам всемогущий «вице-король» Юга России Григорий Потёмкин. Возможно, именно мнение Светлейшего оказалось решающим при выборе посла в столицу османов, так как во многом благодаря Потёмкину родился на свет так называемый «Греческий проект», по которому предстояло изгнать турок с Босфора и восстановить греческую империю. Бескрайних просторов Российской империи Светлейшему было явно маловато. Планы поражали грандиозностью, но иногда фантазия Григория Александровича приобретала оригинальный оттенок. Крым, например, он планировал заселить каторжниками из Англии, и только вмешательство Воронцова не позволило Екатерине дать добро на осуществление этого занимательного проекта.

Англия, Франция и другие государства, имевшие интересы на Босфоре, не желали усиления в этом районе России, которая военными победами сумела проложить дорогу к Стамбулу через Чёрное море. Времена, когда турки заставляли дрожать всю Европу, миновали, а вот возрастающая мощь России её пугала. Австрийский император Иосиф II выразил своё отношение к ситуации так: «Для Вены во всяком случае безопаснее иметь соседей в чалмах, нежели в шляпах».

Так что задачи, поставленные перед дипломатической миссией в Константинополе, были нелегки. Необходимо было предупредить заключение союза между Францией и Турцией, устранив опасность проникновения французского флота в Чёрное море. Нужно было собрать информацию о внутреннем положении Турции, о её славянских и греческих подданных, способствовать развитию торговли, разменять пленных, а главное — обеспечить сохранение мира с турками.

Правительственные предписания содержали лишь общие установки, и их претворение в жизнь Кутузов мог осуществлять по своему усмотрению. Подобно Суворову, Екатерина предоставила Михаилу Илларионовичу широкую инициативу, и тот проявил её уже перед отъездом, завязав личные контакты и войдя в деловую переписку со многими русскими дипломатическими представителями за границей. К формированию штата должностных лиц своей миссии (68 человек) Кутузов подошёл очень тщательно, лично отобрав офицеров из сослуживцев, а солдат — из «своих» полков. Всего в состав посольства вошло 650 человек. Его многочисленность объяснялась желанием императрицы поразить великолепием свиты и лишний раз подчеркнуть могущество России, а также возможностью затеряться всё тем же неприметным, но смышлёным молодым людям, которые впоследствии будут работать в Военно-топографическом бюро, выполнявшем среди прочего и функции военной разведки.

Михаил Илларионович Кутузов.

В дороге Кутузов не спешил, мотивируя медлительность поездки старыми ранами, а в действительности собирая информацию о возможных боевых противниках. По пути в Константинополь он сумел получить сведения о состоянии турецких крепостей, их вооружении, наличии стратегических запасов, снял планы местностей, оценил места возможных стоянок войск и настроения местного населения.

Почти одновременно с Кутузовым из Константинополя в Петербург было отправлено посольство, возглавляемое родственником султана Селима III — Мустафой Расых-эфенди, красавцем, храбрым воином и вполне светским молодым человеком. Турецкий посол в отличие от Кутузова мчался в Петербург со всей возможной скоростью, но внезапно остановился в Туле, где проявил интерес к оружейным мастерским и технологии производства оружия. По дороге к Москве также выяснилось, что Расых-эфенди неплохо подготовлен к своей миссии, знает русскую историю и проявляет особый интерес к Смутному времени и, в частности, к скорости и путям передвижения вражеских войск на Москву. Не оставлял без внимания турецкий посол и современные дороги, особенно водные пути, по которым можно попасть в Петербург. В пути он прекрасно проводил время, не скучали и члены посольства, среди которых каким-то образом оказался знакомый Кутузову по Крыму человек, владеющий русским языком. Так или иначе, но информация о пристрастиях и слабостях султанского посла была собрана обширная и к его приезду уже была в Петербурге.

Когда медлительный Кутузов наконец подъехал к пригородам Константинополя, его встретил А.С. Хвостов, которому он поручил согласовать церемониал встречи с султанскими властями. А так как в глазах турок каждый знак внимания, оказываемый властями послу, свидетельствовал о его положении в дипломатическом корпусе страны, пришлось обговаривать все мелочи. Но результат того стоил. Встреча прошла с торжественностью необычайной, и объяснялось это не только дипломатической учтивостью. Турецкие власти хотели убедить посольство в дружеских чувствах к России. Отношение к Кутуз-паше, которого османы уважали как отважного воина, было проявлено сразу и выразительно. Если прежнему послу князю Н.В. Репнину, выделялось на содержание 400 пиастров, то Кутузов получил 600 пиастров и дорогие подарки от верховного визиря — табакерку с алмазами, кофейную чашку, украшенную алмазами и драгоценными камнями, а также «девять кусков богатых парчей», которые, как заметил отец пяти дочерей Кутузов, выбраны «с таким ещё вниманием, что каждого цвета стало на женское еропейское платье». Великолепные подарки сделал и сам султан. Место жительства послу России отвели в Перу — районе нового города Константинополя на северном берегу бухты Золотой Рог. Из дома открывался прекрасный вид на Босфор, Олимп, Сераль и прочие чудеса, которые, как писал жене Кутузов, «увидя, не рассмеёшься, а заплачешь от чувства и нежности».

Кутузов трезво оценивал положение Османской империи, которая в то время находилась в глубоком упадке. Коррупция разъедала её, как проказа, а государственная политика находилась под контролем двух грозных сил — гарема и янычар, которые к тому времени из лучшего пехотного войска в Европе превратились в бич Османской империи. Дисциплина в их корпусе упала, так как воинственные султаны превратились в изнеженных и недееспособных правителей. Это объяснялось порядком наследования в Османской империи, где трон передавался старшему члену семьи или тому представителю династии, за которым стояла самая влиятельная группировка. Жестокое правило во избежание династических распрей умерщвлять всю мужскую половину родни было отменено в семнадцатом веке. Теперь вместо гибели принцев крови ожидало пожизненное заключение в покоях гарема, именуемых кафесе — «клетка», где они проводили долгие годы, а иногда всю жизнь в обществе евнухов и стерилизованных наложниц. В гареме шла смертельная борьба между матерями принцев за жизнь и власть своих сыновей. При победе той или иной группировки к сыновьям проигравшей отправлялся палач с шёлковой верёвкой.