Иван Любенко - Слепень. Повести

— Если убрать вас с женой и доктора Нижегородцева с супругой, то тогда останутся только шестеро, так? — предположил Поляничко.

— Вы правы.

— Но как узнать, кто виноват?

— У меня есть некоторые подозрения, но они должны подтвердиться. Для этого мне потребуется ваша помощь. Придётся выяснить несколько моментов, о которых я вам сейчас расскажу. Думаю, на это уйдёт два-три часа, не более. Затем попрошу вас пригласить сюда всех, кого я перечислил, включая и доктора Нижегородцева.

— С женой? — осведомился Каширин.

— Необязательно. Как необязательно присутствие и моей супруги. Но прежде чем все вчерашние гости здесь соберутся, я должен буду получить от вас ответы на мои вопросы. А они будут следующие…

Вечером первого января в Ставрополе стояла тихая, безветренная погода, что для этих мест большая редкость. Мороз крепчал. Снег скрипел под полозьями, как старый паркет. Луна уже властвовала вовсю. Её свет сливался со снегом, образуя белый фон, который, точно экран синематографа, отображал на своей поверхности дома, заборы, деревья и редких прохожих.

К особняку на Мавринской подъезжали сани. Вчерашние гости с каменными лицами входили в дом. В передней их встречал городовой.

Присутствующие расселись в большом зале. Владелец ломбарда Сафронов с супругой утонули в двух глубоких креслах, Краснопеевы предпочли разместиться за столом. Поляничко, сидя на стуле, с невозмутимым видом читал «Северокавказский край», а Каширин, явно недовольный тем, что в праздничный день пришлось находиться на службе, с досадой тушил в хрустальной пепельнице очередную папиросу, бросая нетерпеливые взгляды в сторону Ардашева. Между тем сам присяжный поверенный прохаживался от одного окна к другому с неизменной коробочкой ландрина в руках. Он ждал появления четы Шилохвостовых. Наконец, к восьми вечера собрались все.

— Итак, господа, — начал говорить Ардашев, — всем вам известно, что вчера ночью Василий Фёдорович Иванов умер от укуса скорпиона. Однако есть подозрение на то, что его убили. Именно поэтому я и попросил господ полицейских собрать в этой зале всех, кто был приглашён покойным на вчерашний Васильев вечер.

— То есть как убили? Разве он не умер от укуса этой ползущей твари? — удивился заведующий городским ломбардом.

— Нет.

— Простите, Клим Пантелеевич, я беседовал с судебным медиком, — вмешался доктор Нижегородцев, — там действительно было покраснение на шее покойного и след от укуса. Как вы это объясните?

— А вот след от укуса меня и смутил. Дело в том, Николай Петрович, что мне приходилось видеть последствия нападения этого паукообразного существа у арабов. Покраснения были сильнее выражены, и их площадь занимала бóльшие участки тела. В данном же случае оно минимально и не переходит в ярко-багровый цвет. Как вы думаете почему?

— Вы хотите сказать, что укус был произведён уже в мёртвое тело?

— Совершенно верно. Злоумышленник, надев кожаные перчатки, сначала произвёл смертельный укол в спящего беспробудным сном Иванова, а потом вошёл в другую комнату, открыл крышку стеклянного ящика, в котором находились скорпионы, и достал их по одному.

— Разве? Вы в этом уверены? — удивился Шилохвостов. — А что, если кто-то ненароком сдвинул крышку террариума и скорпионы сами вылезли?

— Скорпионы не ползают по таким гладким поверхностям, как стекло. Вы можете в этом легко убедиться. Подойдите, откройте и посмотрите. Нет ничего хуже, господа, чем безосновательный спор… Итак, я продолжу: злоумышленник, надев перчатки, достал самого ядовитого, палестинского скорпиона и поднёс к шее уже мёртвого человека. Генурис, почувствовав стеснение, выбросил яд в тело покойника. С момента наступления остановки сердца уже прошло сколько-то времени, по моим представлениям около четверти часа. За этот период кровь ушла с периферийных капилляров в крупные сосуды, что привело к изменению обычного цвета тела на бледный, затем и синюшний. При таких обстоятельствах след от ужаливания скорпиона уже не выглядит таким ярким, как при укусе живого человека. Кроме того, несмотря на то что Иванов выпил несколько таблеток веронала (коробка стоит на прикроватной тумбочке), он бы в любом случае проснулся, если бы его ужалил жёлтый обитатель ближневосточной пустыни. Да и потом, от укуса палестинского скорпиона умирают через семь-двенадцать часов и только лишь в случае полного отсутствия какой-либо медицинской помощи. Вероятнее всего, убийца, чтобы не вызывать подозрения, также покинул дом вместе со всеми. Но потом, дождавшись ухода горничной и повара, вернулся. Как мне представляется, преступник подсыпал Иванову веронал в бокал с алкоголем. Однако чтобы у нас не было вопросов, почему Иванов не проснулся от укуса скорпиона, злоумышленник положил на его прикроватную тумбочку коробку со снотворным.

— Звучит складно, — согласился Краснопеев. — А как вы определили, что он был в кожаных перчатках?

— Во-первых, сейчас зима и все люди нашего круга носят кожаные перчатки. Во-вторых, перчатки из толстой кожи скорпион не прокусит, а без этого их было не достать из террариума. В-третьих, допускаю, убийца осведомлён о том, что любого человека можно отыскать по оставленным им отпечаткам пальцев.

— Вы сказали, что преступник поднёс скорпиона к телу мёртвого человека. В таком случае потрудитесь объяснить присутствующим, каким образом хозяин дома был убит? И перестаньте говорить загадками! Вытащили меня из дома на ночь глядя неизвестно зачем! — возмущённо выпалила актриса Сафронова.

— А что вас так возмутило, Анна Евграфовна? — пожал плечами присяжный поверенный. — Среди нас — преступник. Кто он, вы скоро узнаете. В конце концов, погиб человек, пригласивший вас в свой дом, так что потерпите. Думаю, всё станет ясно минут через двадцать.

— Да как вы смеете подозревать нас! Кто вы такой? — подскочил заведующий ломбардом и затряс кулаками.

— Извольте вести себя подобающим образом, — оторвавшись от газеты, сердито выговорил начальник сыскного отделения. — Сядьте, господин Сафронов.

Клим Пантелеевич прошёлся по комнате, остановился и, глядя на актрису, изрёк:

— Тем не менее я отвечу на вопрос госпожи Сафроновой о способе убийства: Иванову была сделана инъекция в правую пятку. Она и стала смертельной. А укус скорпиона, как вы понимаете, был нужен для того, чтобы пустить расследование по ложному пути.

— Хотел бы я знать, кто этот негодяй, — барабаня по столу пальцами, вымолвил коллежский асессор Краснопеев. — Надо же! Как всё обтяпал!

— Вы правы, Иван Кузьмич, — согласился Ардашев, — преступник не глуп. Однако он не знает, что с самого начала его затея была обречена на неудачу.