Валерий Введенский - Напиши себе некролог

— Я сама отвезу письмо Пятибрюхову и вручу лично, — пообещала Тарусова.

— Лучше…

Капа взяла ридикюль и вытащила оттуда «красненькую»:

— То самое сердечко, чернилами нарисованное, ему как доказательство предъявите.

Ливень прекратился только к утру. Из Одинцова Сашенька добралась до Химок, оттуда по чугунке до Каланчевской площади, где наняла извозчика до Замоскворечья. Ни тетушки, ни Володи дома не оказалось.

— Убыли рано утречком в Троице-Сергиеву лавру, — сообщил княгине слуга Анисьи Ивановны.

— Как? Без моего разрешения?

— Ждали вас вчера целый вечер. Но раз не приехали, решили время не терять.

Сашенька была вне себя от злости. Потерять целый день из-за своеволия тетушки? Но что поделать?

Княгиня надеялась, что Анисья Ивановна с Володей вернутся в Москву тем же вечером, но тщетно.

— Меньше чем на неделю хозяйка в Лавру не ездит, — сообщил ей слуга за ужином, подливая в рюмку зубровку. — Пока всех старцев не посетит, домой не вернется….

Следующим утром Сашенька села в вагон курьерского поезда. Решила, что вернется за Володей, когда переделает дела.

Мандраж мучает актеров только перед премьерой. Но если та пройдет успешно, то волноваться больше и не надо, на всех последующих представлениях овации гарантированы. А свою премьеру в трактире Бусыгина Артюшкин отыграл на отличку.

— Надеюсь, тебе завтра снова позволят выиграть, — предположил заскочивший к нему накануне следующего похода в трактир Яблочков. — Чтобы ты расслабился окончательно.

— И сколько? Опять два рубля? Хотелось бы больше.

— Но если вдруг…

И Арсений Иванович принялся рассказывать, как следует действовать, если возьмут в оборот. Однако Артюшкин слушал вполуха. Уж больно хотелось ему еще разок выиграть хоть и пару рублей.

Сходив с утра в баню, он отправился в Коломну. В трактире его сразу проводили в кабинет. Но сегодня почему-то там играли не на деньги, а на «кукареку» из-под стола:

— Уж больно ты везуч, — объяснил причину Макар Фотиевич. — Без штанов в прошлый раз всех оставил.

— Лучше я петухом покричу, чем голодать потом всю неделю, — вторил ему Пронька, светловолосый худощавый парень с мелкими, словно у мышки, зубами.

— Ты наши картишки насквозь зыришь, я сразу тебя раскумекал, — заявил Артюшкину игрок, которого из-за прокуренного голоса все звали Хриплым.

— Я тогда в другой трактир пойду, — решительно сказал Артюшкин, вставая. — От ваших «кукареку» мне ни холодно, ни жарко.

— Постой, — остановил его Хриплый. — Ежели винцом угостишь, так и быть, сыгранем на интерес.

— Но только по маленькой, — Макар Фотиевич высыпал на стол пригоршню полушек. [72] Самая мелкая медная монета достоинством в полкопейки. — Сам видишь, как бедствую.

— И пожрать закажи, — велел Пронька, тоже доставая мелочь.

И игра пошла. Артюшкину по-прежнему везло, горка меди перед ним росла и росла. А вот Пронька постоянно проигрывал. После очередного фиаско даже с кулаками полез, но почему-то не к Артюшкину, который его обыграл, а к Коляну, угрюмому детине с огромными кулаками, полчаса назад присоединившемуся к «обчеству». В игре он не участвовал, просто стоял за Пронькой и наблюдал.

— Я из-за тебя продул! Ты меня сглазил, — набросился на Коляна проигравший.

Тот сперва хлопнул ему по ушам обеими руками, а потом с разворота двинул в левую скулу. Пронька, взвизгнув, отлетел в угол. А Колян занял его место за столом.

— Сдавай, — велел он Хриплому.

— Пардоньте, но мне пора, — встал Артюшкин.

С Коляном ему играть не хотелось. Потому что взгляд у него недобрый. Еще покалечит, ежели проиграет.

Макар Фотиевич, сидевший рядом с Артюшкиным, дернул его за сюртук:

— Поздно тебе уходить, раздача уже пошла. Сыграй разок и пойдешь.

Артюшкину пришлось сесть обратно. Колян кинул на середину стола две копеечные монеты.

— Отвечаешь? — спросил он у актера.

— Удваиваю, — Артюшкин отобрал из горсти меди, лежавшей перед ним, четыре копейки и двинул их к ставке Коляна. А остаток своего выигрыша тут же рассовал по карманам, чтобы после розыгрыша, не мешкая, уйти.

— А ты, асессор? — спросил Колян у Александрийского. — Подымешь ставку?

— Нет, нет, я пас, — развел руками Макар Фотиевич.

— Хриплый?

— Тоже.

Хриплый раздал сделавшим ставку игрокам по четыре карты. Артюшкин аккуратно заглянул в свои: туз и три короля. Сорок одно. Он опять выиграл!

— Прикупить никто не желает? — спросил раздающий.

Соперники помотали головой.

— Тогда вскрывайте.

Артюшкин быстро перевернул свои карты.

— Но почему у актера одни короли с тузами? — покачал головой Макар Фотиевич.

Колян открывал свои медленно. Туз, еще туз, король.

— Ну же, ну, — торопил его Александрийский. Колян перевернул последнюю. Туз! Сорок три!

— Везет же, — с завистью сказал Хриплый.

— Что ж, поздравляю, — встал Артюшкин. — Засим позвольте раскланяться.

— Отыграться не желаешь? — спросил его Колян.

— В другой раз.

— Ну, приходи, будем ждать, — сплюнул на пол Колян и пододвинул к себе поставленные Артюшкиным монеты. — Эй! Ты чего поставил? Надуть вздумал?

Колян вскочил. Руки у него были длинными, он через стол схватил актера за грудки:

— Что такое? — вскричал Артюшкин, хотя сам понял — началось. Преступники не рискнули ждать еще одну неделю.

Эх, почему он не ушел минуту назад с двумя выигранными рублями?

— Смотри сюда, — Колян, схватив правой рукой актера за волосы, приложил его лицом по столу.

— Эй, полегче, физию ему не испорти, — вступился за Артюшкина Макар Фотиевич.

— Видишь? — спросил у актера Колян.

Артюшкин кивнул, не веря своим глазам: на середине стола под двумя монетами, что ставил Колян, желтела «катенька». Актер готов был поклясться, что еще секунду назад ее там не было.

— И что видишь? — уточнил мучитель.

— Сотенную, — прохрипел Артюшкин.

— Помнишь, что ее удвоил?

Как бы ни хотелось Артюшкину тотчас прекратить мучения, он помнил слова Яблочкова, что должен выглядеть убедительно. И потому должником сперва себя не признавать.

— Не было ее. Только две копейки. «Катеньки» не было.

Колян сдавил Артюшкину кадык:

— Что значит не было?

— Ослабь хватку. Не дай бог, задушишь, — обеспокоенно произнес Макар Фотиевич.

Колян разжал пальцы:

— Асессор, ты-то «катьку» мою видал?

— А как же. Потому и спасовал.

— А ты, Хриплый?

— Конечно.

— И я видал, — заявил пришедший в себя Пронька.

— Мы ведь договорились играть по маленькой, — напомнил «обчеству» Артюшкин.

— Я с тобой ни о чем не договаривался, — усмехнулся Колян.