Лиза Уингейт - Пока мы были не с вами

«Что, если Брин и и Куини не захотят принять меня обратно после того, что я сделала? Может, они возненавидят меня так же, как я ненавижу себя сама. Может, они посмотрят на худую, грустную девочку, которой я стала, и поймут, что я никому не нужна?»

Я гоню от себя эти мысли, потому что они могут все разрушить, если дать им волю. Мне приходится быть очень внимательной, чтобы не наделать ошибок и не попасться.

Выбраться не так сложно, как я думала. Я в мгновение ока спускаюсь по задней лестнице. Небольшой круг света просачивается из кухонной двери, Внутри кто- то громко храпит. Рядом с дверью наружу торчат две ступни в больших белых туфлях, похожих на крылья гигантской моли. Я даже не смотрю, чьи они, просто прокрадываюсь мимо вдоль плиты, оставаясь в тени, как советовал Джеймс. Пальцы ног очень осторожно ощупывают каждую доску пола. Рваный подол ночной рубашки цепляется за грубую железную поверхность духовки. Мне кажется, при этом раздается какой-то звук, но на самом деле ничто не нарушает тишину.

Дверь умывальной чуть скрипит, когда я ее открываю. Я останавливаюсь и, затаив дыхание, вслушиваюсь в ночь.

Но вокруг никого.

Легко, как дуновение ветра, я выскальзываю наружу. Доски крыльца мокрые от росы, прямо как палуба «Аркадии», Над головой простирается небо, кузнечики и сверчки задают ритм биению сердца, и миллионы звезд сияют, словно далекие костры. На небе висит половинка луны, тяжело опрокинувшись на спину. Когда я прохожу мимо бочки с дождевой водой, в легкой ряби отражается ее близнец.

И неожиданно я будто снова дома. Я кутаюсь в одеяло ночи и звезд, оно часть меня, а я — его часть. Никто не может коснуться меня. Никто не сможет отличить одно от другого.

Квакают лягушки-быки и кричат ночные птицы, когда я бегу через двор, тонкая белая ночнушка облепляет ноги, легкая, как волокно молочая. Рядом с оградой заднего двора я подхожу ближе к кустам остролиста и издаю крик козодоя.

Мне отвечает эхом такой же крик. Я улыбаюсь, вдыхаю сладкий, тяжелый аромат жасмина и быстро бегу на звук по туннелю, проделанному мальчишками, пока не оказываюсь у ограды. На другой ее стороне сидит Силас. В свете луны я не могу рассмотреть его лицо, видны только очертание кепки и худые ноги, растопыренные, как у лягушки. Он протягивает мне руку через прутья.

— Пойдем,— шепчет Силас, затем сжимает один из прутьев, будто хочет выломать его голыми руками. — Я подпилил этот прут почти до конца, и он должен...

Я хватаю его за руку и останавливаю. Если он откроет отверстие в ограде, приспешники Денни-боя заметят его утром, когда придут сюда прятаться.

— Я не могу.

Все внутри меня кричит: «Ну же! Беги!»

— Я пока не могу уйти. Ферн возвращается. Людям, которые ее забрали, она больше не нужна. Я хочу подождать до следующей ночи и забрать ее с собой.

— Ты можешь сбежать сейчас, а позже я вернусь за Ферн.

Сомнения гложут мой разум, мысли скачут туда и сюда, как испуганные белки .

— Нет. Как только они узнают, что я сбежала, и увидят дыру в заборе, они никогда не выпустят Ферн из дома. Я могу снова ускользнуть завтрашней ночью. И тут есть еще один маленький мальчик, Стиви. Он тоже с реки. Я просто не могу оставить его здесь, — как мне это провернуть? Я знаю, где спит Стиви, но вытащить его из комнаты для малышей, взять с собой Ферн и выйти так, чтобы нас никто не увидел...

Это невозможно.

Пусть так, но Силас заставляет меня поверить в свои силы.

Он придает мне храбрости. Я чувствую, что могу сделать все, что угодно. Я найду способ. Яне могу оставить здесь Ферн или Стиви. Они принадлежат реке. Они принадлежат нам. Миссис Мерфи и мисс Танн слишком многое у меня украли. Я хочу вернуть свое и снова стать Рилл Фосс.

Это не закончится, пока я не найду всех своих сестер и братика и не приведу их домой, на «Аркадию». Я это сделаю.

Силас тянется через решетку, и его длинные, тонкие руки обвивают меня. Я склоняюсь к нему ближе, и с него падает кепка. Он прижимается лбом к моей щеке, его волосы цвета воронова крыла щекочут мне лицо.

— Я не хочу, чтобы ты туда возвращалась,— он гладит меня по волосам нежно и осторожно. Сердце начинает биться чаще.

Все, что я могу сделать, чтобы не проломить решетку прямо сейчас, это сказать:

— Еще всего один день...

— Я буду здесь завтра ночью, — обещает Силас.

Он целует меня в щеку. Новое чувство охватывает меня, и я закрываю глаза, чтобы ему не поддаться.

Уйти от него — самое трудное, что мне приходилось делать в жизни. Пока я выбираюсь из-под кустов, он замазывает грязью свежие следы от пилы на металле ограды. Надеюсь, она не сломается, если кто-то из мальчишек, когда они спрячутся в своем тайнике, надумает к ней прислониться.

Мне кажется, я возвращаюсь в дом и поднимаюсь по лестнице в мгновение ока. Наверху я проверяю коридор и вслушиваюсь, перед тем как пойти вдоль ограждения, рядом с которым мы выстраиваемся перед мытьем. Вокруг только рассеянный свет луны, льющийся через окна лестницы, и звуки спальни. Один из малышей начинает разговаривать во сне. Я застываю на месте, но он так же быстро затихает.

Еще пятнадцать шагов — и я снова окажусь в своей комнате. У меня получилось. Никто не узнает, куда я ходила. Завтра будет еще проще — ведь один раз я уже прошла. Джеймс был прав. Не так уж трудно не попасться, если ты умен.

«Я могу обмануть их всех»,— возникает у меня теплая мысль. Я чувствую, будто забрала у них что-то назад: оно раньше принадлежало мне, но они это украли. Силу. У меня теперь есть сила. Когда мы будем в безопасности на «Аркадии», река унесет нас очень далеко от сюда и я забуду об этом месте. Я никому не расскажу о том, что здесь происходило. Будто этого не было никогда.

Просто плохой сон про очень плохих людей.

Я так захвачена своей идеей, что делаю неверный шаг. Половица скрипит под ногой. Я сдерживаю резкий выдох, затем решаю, что лучше бы мне поторопиться, пока не появилась какая-нибудь работница. Если я буду в постели, им нипочем не догадаться, кто именно тут ходил... И я не замечаю мистера Риггса, пока не натыкаюсь прямо на него. Он выходит из комнаты с малышами, отшатывается от меня, я от него — тоже. Он ударяется плечом о стену и шепчет: «Уфф».

Я поворачиваюсь, чтобы сбежать, но он хватает меня за волосы и ночнушку. Большая ладонь накрывает мой рот и нос. Я чувствую запах пота и виски, табака и угольной пыли. Он так сильно запрокидывает мне голову, что мне кажется, будто он сейчас сломает мне шею. Он сломает мне шею и сбросит с лестницы, и скажет, что я просто упала. Вот как все закончится...

Я напрягаю зрение, чтобы его увидеть. Он оглядывается по сторонам: видно, решает, куда меня затащить. Я не могу позволить ему унести меня в подвал. Если он сумеет это сделать, я умру. Я знаю. Ферн завтра вернется, но меня тут уже не будет.