Евгений Митов - Золотой момидзи

Именно ему принадлежит авторство японского плана войны с Россией 1904–1905 года, изложенного молодым разведчиком Гиити Нобускевичем, в том числе в его очерке «Воспоминания». А также стратегического замысла Декларации 1918 года об оккупации Сибири и Дальнего Востока и захвата золотых активов бывшей Российской империи. Последние в немалой степени послужили финансовой основой для реализации властных и милитаристских амбиций генерала.

«Невероятность» находки копии «Меморандума» в Императорской библиотеке проистекает, как представляется, из того очевидного обстоятельства, что не все в Хризантемовой империи приветствовали её экспансионистский курс.

Была и «антитанаковская фракция». Члены этого политического объединения стремились любым доступным им путём предать гласности планы генерала-милитариста, противоречащие их убеждениям и амбициям. Да и, как показала последующая история, национальным интересам японского народа.

Что касается Императорской библиотеки, которая ныне носит название Парламентской, то это действительно уникальное архивно-научное и публично-образовательное учреждение. Здесь собраны самые разнообразные, в том числе в прошлом закрытые, материалы по истории Японии.

Разобраться в этом научном богатстве непросто. Во всяком случае, необходимо владеть японским, а если исследователя интересуют проблемы «глубокой старины», то и старояпонским, дореформенным языком. Все без исключения так называемые секретные документы того периода исполнены именно на нём, а это своеобразная форма их защиты от прочтения посторонними…

Но доступ к ним не закрыт. Надо лишь знать, где искать и уметь прочитать материалы, подавляющая часть которых сейчас фильмирована и перенесена на электронные носители.

В Парламентской библиотеке исследователю предоставляется возможность обнаружить лишь электронные ориентиры для поиска, а внутреннее содержание искомого файла, как правило, ещё не подверглось глубокому изучению, систематизации, учёту и переносу на современные носители информации.

Это тоже связано с языковой проблемой — далеко не все местные исследователи владеют старояпонским. Что уж говорить о простых подданных суперсовременной Страны восходящего солнца.

А ведь там хранятся действительно уникальные документы, которые не потеряли своей актуальности и секретности. Большинство из них только предстоит ввести в научный и публичный оборот.

И хотя исследователи до сих пор не обнаружили оригинал «Меморандума», вряд ли стоит сомневаться, что подобный (или аналогичный) план-замысел существовал в реальности. Возможно, в виде «Меморандума» или иного «концептуального» изложения какой-либо вариант документа до сих пор хранится в японских архивах.

Анализировать подлинность любого документального материала невозможно вне контекста эпохи, в которой он появился.

В японских фальсификационных утверждениях, кроме того, не обходится без традиционного аргумента (как тут не вспомнить агентуру Третьего интернационала) о «руке Москвы». Да и в англоязычной их трактовке также тиражируется версия, что «Меморандум Танаки» якобы был сфабрикован в недрах советских спецслужб.

Хотя здесь их авторам стоило бы больше говорить о том, что именно благодаря усилиям молодой советской внешней разведки, только совершавшей свой «разворот на восток», удалось получить этот уникальный документ.

Советскими первопроходцами на пути в восточном направлении и к этому архиважному на тот период документу были чекисты-разведчики — Михаил (Меер) Абрамович Трилиссер, Фёдор Яковлевич Карин (Крутянский), Иван Андреевич Чичаев.

Зарубежные и доморощенные фальсификаторы истории также забывают, что после разгрома Японии в 1945 году «Меморандум» фигурировал на Токийском трибунале.

В ходе международного процесса именно американцы добились его признания официальным обвинительным документом (экзибитом) за номером 169.

И хотя обвинение не ссылалось на него, прежде всего по причине достаточности более свежих документальных и очевидных подтверждений агрессивности милитаристского прошлого Японии, никто в ходе работы трибунала не предпринимал попыток его скомпрометировать.

В том числе и руководитель группы японских адвокатов на том процессе — депутат Киёсэ Итиро. Немало осведомлённый, как и его покойный к тому времени коллега по парламенту Сэйго Накано, о той основополагающей роли, которую автор «Меморандума» сыграл в судьбе русского золота.

История склонна повторяться. Тем более что, как известно из прошлого и настоящего, от воинствующего национализма до фашизма путь прямой, и достаточно короткий.

Вот и депутат Сэйго Накано пошёл в тот период по этой дороге. Поддерживая планы милитаристской империи, он внёс в них японскую специфику. В частности, всегда подчёркивал, что «нецелесообразно безудержно расширять её границы, более важно укреплять, как это было в своё время в Приморье, власть на уже завоёванных территориях…»

По-видимому, лишь только в этом его взгляды расходились со стратегией генерала Гиити Танаки, изложенной в «Меморандуме» и направленной на последовательную экспансию и захват всё новых колоний.

Подобная политическая платформа позволила депутату Накано восемь раз подряд переизбираться в парламент.

Однако свою жизнь «противоречивый» депутат закончил самоубийством. В 1943 году, выйдя из тюрьмы, куда его, в итоге, засадила фашиствующая клика генерала и военного преступника Хидэки Тодзио, в том числе по причине «мелких разногласий» депутата с пониманием «Меморандума», он совершил харакири.

Словом, для депутата истина важна, но ещё более значимо депутатское кресло. Тем более что стоит оно недёшево.

Избирательная система Японии издавна ориентирована только на тех, кто способен мобилизовать значительные финансовые ресурсы для проведения своей предвыборной кампании.

По поводу их источников в Стране восходящего солнца не раз вспыхивали бурные скандалы. Но всегда эту тайну надёжно оберегали спонсоры и личные секретари кандидатов в слуги народа.

Как здесь не вспомнить, что в последующем неоднократный премьер и депутат, защитник автора «Меморандума» на парламентских слушаниях по делу о русских «золотых слитках» Хатаяма Итиро, в 1927 году начинал свою политическую карьеру в качестве личного секретаря премьера Танаки. Эта должность ко многому обязывает!

А уж если политик имеет свой собственный, неподконтрольный «избирательный фонд», вокруг него роятся сонмы лиц, чьи амбиции нацелены на депутатство. Они не допустят, чтобы фонд пересох на их пути к вожделенной мечте…