Илья Баксаляр - Завтрак с Машиахом

– Не спешите делать выводы. Вы знаете, почему убили ваших родителей?

Менахем помрачнел, глаза покраснели, по лицу прошла тень.

– Извините, что приходится причинять вам боль, – старик положил ладонь на руку молодого человека и сжал ее.

– Все эта проклятая капиталистическая система, они убили отца из-за борьбы за деньги, чертова нездоровая конкуренция.

– Нет, вы не правы. Ваш отец не нужен был убийцам.

– Что?! – Менахем от удивления вскинул брови. – Я точно знаю, он перешел дорогу другой могущественной корпорации.

– Нет, это не так. Они приходили за вашей матерью, а отец оказался случайным свидетелем.

– Не может этого быть! – Овадья привстал, лицо густо побагровело. – Что им сделала плохого простая женщина, которая за свою жизнь никого не обидела?

– Я сожалею, Менахем, я пытался ее спасти, но было слишком поздно. Когда я вошел в ваш дом, убийцы, сделав свое страшное дело, уже скрылись, и в этом моя вина.

– Что она им сделала?! – надрывно выкрикнул Овадья.

Старик, опустив голову, замолчал, он дал ему возможность излить душевную боль, которая так сильно терзала молодую душу. Когда Менахем успокоился, Бен-Аарон продолжил:

– Ваша мать была не совсем простой женщиной. Она ведь дочь вашего деда – раввина Иехиэля Кацмана, который родился в Польше и чудом выжил в фашистском концлагере под Майданеком, когда был ребенком. Потом его в возрасте семи лет родители увезли в Израиль. Они поселились в Иерусалиме, где спустя много лет ваш дед познакомился с молодой девушкой тоже из Польши, Саррой Либерман. Ваша бабушка являлась прямым потомком Давида из рода Иуды, который потерялся более двух тысяч лет назад. Моим предкам было передано устное послание, чтобы они отслеживали род Давида, но только по материнской линии, ибо, как вы хорошо знаете, у евреев хранителем генетической чистоты являются только женщины, в отличие от нас, левитов, и коэнов. Так вот, ваша мать продолжила древо второго царя Израиля.

***

Исин пришел в себя и оглядел почти слепым взглядом окружавших его людей.

– Святейшество, вы живы! – Захид Саким облегченно вздохнул. – Вы не представляете, как мы переживали за вас.

Старец нервно заерзал в инвалидной коляске.

– А где Саид?

– Не знаю, возможно, он погиб, но вы не волнуйтесь, я найду вам другого телохранителя.

– Что? Как погиб?! – глаза шейха наполнились пугающим холодом, его лицо исказилось от боли, пальцы впились в ручки кресла. – Не нужно мне никого, кроме Саида! Слышишь! Найди мне срочно Саида! Прошу тебя. Умоляю! – и в этот момент повторился приступ. Тело старца словно ударило током, от чего вздрогнула коляска, потом судорога повторилась. Тело Исина задергалось так сильно, что его коляска порой подпрыгивала в воздухе. Он закатил глаза от боли, лицо искривилось в болезненной гримасе.

– Святейшество, что с вами?! – Саким в панике метался возле шейха. В это время тяжелая рука легла ему на плечо.

– Эй, дружище, отошел бы ты в сторону, и принеси мне быстрее саквояж вон из той машины, – за спиной Захида, едва держась на ногах, стоял окровавленный Саид. Он сел на колени перед старцем. – Потерпи немного, друг, сейчас мы сделаем укол, и тебе станет легче, я найду место, где ты сможешь отдохнуть и прийти в себя.

Старика начало трясти еще сильнее. Телохранитель грубо выругался, прикрикнув на помощника шейха:

– Где тебя только шайтан носит?

– Вот твой чемоданчик! – Саким передал саквояж и отошел в сторону, с ненавистью глядя на Саида.

Первый укол не помог, пришлось увеличить дозу. После второй инъекции судороги начали медленно затихать, отпуская слабое тело старца. Телохранитель приложил ухо к груди Исина и стал внимательно прислушиваться к ударам. Больше всего он сейчас боялся за сердце друга, которое могло не выдержать столь запредельных нагрузок, но дыхание шейха успокоилось. На этот раз сердце выдержало страшный приступ боли.

– Найдите святейшеству приличный дом! – рявкнул Саид. Ноги телохранителя подкосились, голова закружилась, и он медленно стал оседать рядом с коляской друга.

***

В темной бездне было холодно и тоскливо. В глубоких просторах чувствовалась неустроенность. Свет жизни никогда не проникал сюда, и каждый, кто оказывался в этом пространстве, уныло смотрел на сумеречный мир в предчувствии самого худшего, что только могло ожидать. Тело проваливалось глубже в бесконечный мрак, растворяясь в черной мгле, рассыпаясь на мелкие частички, медленно отправляясь в безвестность. Мозг не работал, не выдержав страшных перегрузок и отказываясь выполнять невыносимо тяжелую работу, предпочитая уйти во мрак иного мира, навсегда простившись с подарком небес, которые предоставили душе шанс оставить на земле свой след.

Но в этой кромешной темноте, в полной тиши и молчаливом ожидании смерти вдруг что-то зашевелилось. Маленькая частичка сознания, придавленная тяжелой предсмертной плитой, попробовала очнуться после долгой спячки. Она почувствовала себя крайне неуютно в этом темном царстве, загнанная со всех сторон тяжестью наступающей гибели. Проснувшись, она не захотела сдаваться и начала бороться за жизнь, с большим трудом раздвигая тяжелые валуны, которые несокрушимым гранитом давили со всех сторон. Ей не хватало сил сражаться одной против страшной силы смерти. Частичка сознания, еще живая, стремилась разбудить мозг, вернуть его обратно в светлый мир, чтобы покинуть мрачную бездну. Устав, измученная и обессиленная, она почти готова была сдаться и угаснуть, покорно преклонившись перед смертью, но в это время что-то вспыхнуло в ней: «А как же мой друг? Как он теперь без меня? Кто защитит его?» Тревога за жизнь близкой души оживила частичку, вселила в нее могучие силы. Сознание заволновалось, начало тормошить мозг, раскидывая как пушинки в сторону огромные валуны, под тяжестью которых погибала душа. Частичка стала бороться как лев, не желая больше уступать смерти. Неожиданно проснулся слух, напрягаясь, стал воспринимать голоса, раздававшиеся рядом. Медленно открылись глаза, яркий свет осветил темную бездну мозга, возвращая человеку жизнь.

Саид смотрел пустыми глазами на белую простыню, накинутую поверх его головы, пока еще до конца не понимая, что происходит, но сознание в отчаянии кричало: «Где Исин? Где мой друг?» Рядом проходили врачи, не обращая на крупного мужчину внимания и готовясь вскоре отправить его в морг. Они осматривали других людей, тех, кому еще можно было помочь. Телохранитель постарался подняться. Руки и ноги не слушались его, но неимоверной силой воли он заставил себя пошевелиться. С большим трудом сжав пальцы, он предпринял первую попытку обуздать свое онемевшее тело. Оно отказывалось слушать мозг, все еще предпочитая вечный покой изнурительной гонке за выживание. Но Саид проявил такую силу воли, что тело вздрогнуло и, подчиняясь характеру несгибаемой души, невольно стало послушным. Телохранитель, оторвал голову от подушки: