Денис Попов - Точка слома

Это был конец.

Оставшиеся три дня Летов провел в своей одиночной камере. Конвойный периодически ужасался от протяжных криков и такого же протяжного воя, вырывающегося из-за тяжелой деревянной двери, докладывал об этом старшине, но Лавочкин уже предупредил всех, что Летов болен и может впадать в «неадекватные состояния». Через три дня дело было передано в суд.

Судебное заседание проходило там же, где проходил суд над Павлюшиным. Судебная коллегия была тоже такой же, поэтому Председатель долго сверлил Летова круглыми от удивления глазами: буквально месяц назад он был на стороне закона, а теперь обвиняемый!

В качестве свидетелей были приглашены трое постовых, один из жильцов коммуналки в доме шесть на Таловой улице и Кирвес. Вопрос о том, как Ошкин допустил до работы в участке Летова замял Ладейников: Ошкин просто ушел в остатвку по собственному желанию (впрочем, оно у него и так уже было) и на суд даже не приехал, решив в этот день просто выпить в гордом одиночестве своей квартиры. Председатель судебной коллегии, не отводя своего удивленного взгляда от Летова, шептал народным заседателям, что, мол «обвиняемый то недавно был у нас в качестве свидетеля обвинения». В итоге на Летова были уставлены уже три пары круглых от удивления глаз трех представителей судебной коллегии.

И такой же шум, только Кирвес мрачно сидел ближе всех к потерянному Летову и изредка бросал на него свой мрачный взгляд. Такой же грохот стульев, гул голосов.

–Садитесь, пожалуйста – вскоре заговорил Председатель. – Заседание судебной коллегии Новосибирского областного суда объявляется открытым. Слушается дело Летова Сергея Владимировича, обвиняемого в совершении умышленного убийства государственного служащего в контрреволюционных целях, то есть преступлений, предусмотренных статьями 58-1, 58-8, 58-7, 136 п. б, 137 Уголовного Кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Подсудимый Летов, вы получили обвинительное заключение?»

–Получил и прочел – машинально ответил Летов.

-Подсудимый Летов при окончании предварительного следствия на предложение иметь защиту на суде отказался иметь защитника. Я повторяю вопрос о защите: подсудимый Летов, вы желаете иметь защитника?

-Никак нет.

Кирвес еще мрачнее взглянул на Летова. На несколько секунд их взгляды пересеклись и слились в какую-то единую полосу нестерпимой боли, у Кирвеса – от происходящего, ведь он и вправду жалел Летова, понимая, что несмотря на то, каким бы он уродом и убийцей не был, таким его сделали обстоятельства, предпринявшие все попытки избить несчастного лейтенанта без звания и наград; у Летова – уже от постоянной и неуходящей боли, с которой он сросся навсегда.

Далее пошли такие же односложные отказы от вызова свидетелей и приобщения документов. Следом пошло обвинительное заключение, которое также громко, как и на суде над Павлюшиным, читал секретарь.

Потом во всех красках зачитывали летовский бред про неприятие сталинской позиции, о том, что Жлычев был «ярым проводником политики Сталина, по этой причине и был выбран подсудимым для совершения убийства», затем шло описание самого убийства и зачитывалось чистосердечное признание Летова.

– Подсудимый Летов, вы признаете себя виновным в предъявляемых вам обвинениях?

-Да, полностью признаю.

Правую щеку обжег мрачный взгляд Кирвеса.

Затем Летов вкратце рассказал свою биографию своим же уставшим голосом. С каждым фактом из его милицейской и военной карьеры, от самого начала службы с постового и до поста начальника райотдела милиции, глаза слушателей и, особенно, членов коллегии, наполнялись лишь удивлением, которое потом перерастало в неимоверную жалость: «такой кадр пропадает!». Вскоре настало время свидетелей. Постовые рассказали про само убийство, седой фронтовик с вывернутой ногой рассказал про постоянные крики и погромы в комнате Летова, которые подсудимый объяснил сильным алкогольным опьянением, и вот настала череда Кирвеса.

–Товарищи – начал он – я знаю подсудимого сравнительно недавно, но могу сказать, что у него есть одна хорошая черта – он действительно обладал талантом к раскрытию преступлений. Этот талант был приобретен им, несомненно, в процессе упорного обучения в школах комсостава милиции и в ходе длительной работы в органах внутренних дел, но нельзя исключать и врожденный талант подсудимого. Его позиция, неизвестная для очень многих и, неожиданная, например, для меня, перечеркивает все его прошлые успехи, но мы не можем и не должны о них забывать. В качестве свидетеля могу отметить, что посдудимый длительное время находился в состоянии острого нервного расстройства, чьи проявления я мог наблюдать. Чем оно вызвано я сказать не могу, вероятно, боевые травмы, но это мы тоже должны учитывать. Прошу суд учесть мои замечания.

После выступления еще двух постовых, «суд удалился на совещание». Длилось оно, впрочем, минут двадцать и, как только все вновь уселись по своим местам, председаель громко объявил: «Подсудимый, вам предоставляется последнее слово».

Летов встал. Оглядев мрачным взглядом темный зал, заметив, что вокруг все начинает размывать и звон в ушах усиливается, он заговорил: «Все обвинения, представленные мне, признаю. Считаю себя виновным и прошу суд вынести мне меру наказания, соответствующую совершенному мною злодеянию. Благодарю за упоминание моих заслуг. Я сделал не мало для своей Родины, но считаю, что раз совершил преступление, то должен понести за него наказание. Спасибо».

Председатель, ожидавший такой скомканной, но при этой четкой речи, кивнул и объявил: «Товарищ секретарь, прошу огласить приговор».

Секретарь, предварительно кашлянув, громко зачитывал: «Приговор судебной коллегии Новосибирского областного суда в отношении Летова Сергея Владимировича. 11 февраля 1950 года. Именем Союза Советских Социалистических республик судебная коллегия Новосибирского областного суда в открытом судебном заседании в городе Новосибирске 11 февраля 1950 года рассмотрела дело по обвинению Летова Сергея Владимировича, 1908 года рождения, русского, бывшего старшего лейтенанта Рабоче-крестьянской красной армии, в совершении преступлений, предусмотренных статьями 58-1, 58-7, 58-8, 136 п. б, 137 Уголовного Кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Предварительным судебным следствием установлено, что Летов в контрреволюционных целях совершил умышленное убийство члена Бюро Первомайского райкома ВКП(б), заведующего отделом партийных, профсоюзных и комсомольских организаций РК ВКП (б) Жлычева Олега Мироновича. Признавая Летова виновным в совершении вышеуказанного преступного деяния, судебная коллегия Новосибирского областного суда приговорила Летова Сергея Владимировича к высшей мере уголовного наказания – расстрелу с лишением всех званий и наград и конфискацией всего лично принадлежащего имущества. Приговор привести в исполнение 12 февраля 1950 года. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит».