Ирина Лобусова - Смерть в катакомбах

В конце концов договорились. А сейчас Зина спешила в «Парадиз», намереваясь именно сегодня разговорить Танечку Малахову. Было ясно, что девушка рассказала ей не все. Если понадобится, она будет спаивать ее снова и снова — до тех пор, пока у нее не развяжется язык и она не начнет выдавать то, что знала про Антона Кулешова.

Танечка была наблюдательной и, по всей видимости, была жутко влюблена в Антона Кулешова. Но ей не хватало ума, чтобы сделать правильные выводы. Что ж, их сделает она, Зина.

С самого начала убийство Антона Кулешова казалось Крестовской очень странным. Разумеется, партизаны и прочий бред исключались сразу же. Не похоже все это было и на расправу немецких или румынских спецслужб, даже если бы те узнали про Кулешова правду. Пуля в голову, даже перерезанное горло — да. Но яд, от которого тело превращается в мумию?

Зина вообще не слышала о таком яде. Это мучило ее больше всего. От этого и следовало отталкиваться — от способа убийства, чтобы понять, какая существовала цель в этом убийстве. Зине не нравилось это. И еще больше не нравилось, что кто-то убил агента Бершадова. Конечно, вывод был притянут за уши, но Зине почему-то казалось, что все агенты Бершадова теперь были под угрозой.

Ей хотелось узнать о Кулешове побольше. Например, какие женщины были в его жизни, кроме Танечки Малаховой, — Зина не сомневалась, что были. Но не Танечку же об этом расспрашивать? И уж тем более не запуганный и забитый персонал «Парадиза».

Хмурясь, Зина быстро шла через Горсад по направлению к Ланжероновской. В советские времена эта улица называлась по-другому, но Зина, как и большинство одесситов, все называла ее по старинке.

Несмотря на то что было только половина четвертого, Крестовская оказалась в «Парадизе» не первой. На кухне уже хлопотали несколько поваров. А в закутке возле кухни переодевались артистки.

Танечки еще не было. Зина покрутилась среди артисток, поздоровалась с Варварой, походила по кухне. Появился Микола и сообщил, что сегодня заведение открывается в пять вечера, раньше обычного. Это означало, что дела в «Парадизе» совсем плохи.

В четыре Зина начала беспокоиться. Танечка не появилась, а до начала работы оставался всего один час. Неужели она так сильно перепила, что не смогла подняться утром? Крестовская беспокоилась. Она знала, что Малахова очень сильно дорожила этой работой и не хотела ее потерять.

Зину терзали мрачные предчувствия — что-то произошло. Потому она не могла стоять на одном месте, а ходила по всем помещениям, заглянула даже в зал ресторана. Там официантки расставляли стулья, накрывали столы, протирали бокалы. Словом, обычная суета перед открытием.

В половине пятого, уже разнервничавшись серьезно, Зина подошла к Варваре.

— Где Таня? Что произошло? — Она говорила шепотом, чтобы их не услышали другие танцовщицы.

— Я не знаю! — Лицо Варвары выражало неподдельную тревогу. — С утра все было в порядке. Она хорошо себя чувствовала и говорила, что придет. Не дай бог, ее не будет! Жаба ее выгонит. Жаба ее точно выгонит! Что теперь будет…

Крестовская не знала. Смутное подозрение закралось в душу — неужели Танечка Малахова поняла, что Зина расспрашивала ее не просто так, и решила сбежать? Или встреча, о которой говорила ночью, закончилась трагически? А может, она продала свою секретную вещь и получила столько денег, что решила больше не возвращаться в «Парадиз»?

Зина не знала, что и думать. Ее подозрения усиливались. Душу грызло гнетущее чувство тревоги.

Вообще в воздухе ощущалась какая-то нервозность. Всегда добрый и спокойный Микола наорал на одну из поварих — та рассыпала пшено, и теперь надо было идти в кладовку за новой порцией крупы.

Вытирая слезы, проштрафившаяся девушка пошла. Это была новенькая. Работала она из рук вон плохо, и все понимали, что рано или поздно ее уволят. Зина сочувствовала ей.

Девушка скрылась в коридоре, направилась к кладовке возле входной двери. Было слышно, как она открывает засов.

Дикий вопль, раздавшийся несколько секунд спустя, заставил всех сорваться с места. Зина прибежала одной из первых. Ей открылось страшное зрелище.

В кладовке, на мешках с крупой, сидела Танечка Малахова. Сразу было видно, что она мертва. На ней был ее яркий концертный костюм. Труп девушки был… мумифицирован.

Зина никогда не видела ничего подобного, не видела такой высохшей, сморщенной кожи, запавших глаз. Словно труп уже находился в стадии разложения. Однако это было невозможно…

Зине удалось подойти к Танечке. Она коснулась кожи, почувствовала сладковатый запах разложения, гниения. Да, ей не показалось — труп начал разлагаться почти сразу, и это было очень нетипичной реакцией.

Крестовская не сомневалась, что девушка была убита точно так же, как Антон Кулешов. Тем же самым ядом.

Утро 10 января 1942 года

Михалыч задвинул щеколду на двери, подпер шаткую дверную раму мешком со ржаной мукой и, страшно вращая глазами, заговорщицки понизил голос:

— Как тебе удалось выбраться?

Зина, с почерневшим от бессонницы лицом, измученно вздохнула:

— Выпрыгнула через окно! Успела…

Михалыч понял, что она имеет в виду. О расправе в «Парадизе» с утра говорил целый город.

Зина вспомнила свое состояние, похожее на настоящую панику, в тот первый момент, когда она увидела тело Танечки Малаховой. Мысли летали в голове, как перепуганные птицы. Зина даже не сообразила сразу, что именно она попадает под подозрение, что самая страшная опасность грозит именно ей. Ведь она провела ночь в комнате убитой. У Малаховой ее видели несколько девушек с работы. И с кого по-настоящему должен был бы начинать допросы следователь, так с нее. С той только разницей, что немцы не допрашивают — они забирают сразу и начинают пытать.

Невероятным усилием воли подавив панику, Крестовская задумалась, и мысль об угрозе моментально пришла в ее голову. Подруги Тани Малаховой укажут на нее — ведь когда они постучались к Танечке, Зина была уже там. Надо бежать. Зина стала пятиться к выходу.

В коридоре под кладовкой толпилось достаточно много людей. Мелькнуло разъяренное красное лицо Матильды, посеревшее лицо Жана, перекошенные любопытством или испугом лица всех остальных… Оставаться в коридоре дольше было опасно. К тому же Зина очень сильно сомневалась, что когда-нибудь вернется в «Парадиз».

Она бросилась на кухню. Оделась, не отвечая на вопросы Миколы, распахнула окно, взобралась на подоконник и… прыгнула вниз. Первый этаж — прыгать было легко. Во внутреннем дворике никого не было. Она бросилась через двор, выбежала на Ланжероновскую и помчалась вниз, к Пушкинской. Ноги сам понесли ее к железнодорожному вокзалу. И вовремя.