Александр Горский - Ловец бабочек

– Откуда у тебя все эти подробности? – Каминский искоса взглянул на семенившего рядом приятеля.

– Так я ведь еще с вечера с Ростоцким о встрече договорился, – чуть понизив голос отозвался Булахов, – вернее я у него вчера попросил одолжить мне небольшую сумму. Я, видишь ли, за последнее время поиздержался сильнее чем следовало, а батюшка обещал денег прислать лишь на следующей неделе, да и то может подзадержать. Вот и решил к Павлу с просьбой обратиться.

– И что, Ростоцкий согласился одолжить тебе денег? – удивился Каминский. – Насколько я знаю, после всей этой истории Курбатовым он зарекся давать в долг кому бы то ни было.

– Если дословно, то он мне сказал: Ники, давай не сегодня. Не хочется портить такой чудный вечер, – Булахов торопливо обежал лужу, которую легко перескочил длинноногий Каминский. – Но я ведь правильно понял, если не сегодня, это значит завтра, ведь так?

– Вполне вероятно, – не стал разочаровывать приятеля Казимир. – И поэтому ты с утра пораньше решил навестить Ростоцкого?

– Почему с утра пораньше? Я же воспитанный человек, я выждал до полудня и ровно в двенадцать вошел в квартиру Павла. Дверь была нараспашку, а сама квартира была заполнена всякими непонятными людьми.

– Непонятными? – переспросил Казимир.

– Ну да. Мне кажется туда сбежалась вся прислуга мужского пола, во всяком случае было шумно и дурно пахло. Колычев, привратник, стоял у двери кабинета и, представляешь, наглец такой, категорически отказывался пускать кого-либо внутрь до появления полиции. Даже меня! Что мне оставалось делать? Ты же знаешь, у него сколь много силы, столь мало ума, может выкинуть что угодно.

– Да и кого угодно, – усмехнулся Казимир, на мгновение представив высоченного, на полголовы выше его самого и вдвое шире в плечах Колычева, выбрасывающего в окно тщедушного Булахова. – Так ты что, за этим ко мне и прибежал, чтобы я помог тебе в кабинет Ростоцкого проникнуть?

– Да какой там проникнуть, – с отчаянием махнул рукой Булахов, обегая очередную лужу, там, думаю, уже полиция всех разогнала, включая этого дурака Колычева.

– Тогда, зачем мы туда идем? – полицию Казимир недолюбливал, поэтому невольно замедлил шаг.

– Так будет лучше, – уверенно отозвался Булахов. – Ты пойми, если никто не видел, как произошло убийство, то кого приставы начнут искать первым делом? Несомненно, тех, с кем Ростоцкий провел провёл последний вечер своей жизни. А это мы с тобой. Поэтому лучшее, что мы можем сделать, это явиться самим и дать все необходимые в таких случаях пояснения.

Ускорив шаг, Булахов первым подскочил к подъезду и потянул на себя дверь. Казимир вошел в подъезд и тут же нос к носу столкнулся с Колычевым. Привратник угрюмо осмотрел Каминского с головы до ног, после чего, состроив пренеприятнейшую гримасу пророкотал:

– День добрый, барин.

– Вы действительно полагаете, что он добрый? – Казимир небрежно кивнул Колычеву и уточнил. – Полиция еще здесь?

– А куда ж они денутся, – все так же мрачно отозвался привратник, – мотают.

– Вы хотите сказать, распутывают, – Каминский, сам не зная зачем, решил поправить безграмотного здоровяка, – преступления обычно распутывают, или же раскрывают.

– Может кто и распутывает, а эти мотают, – кустистые, седые брови Колычева угрожающе сомкнулись на переносице, – приличным людям нервы мотают. Ходят по квартирам, да жильцам вопросы задают, кто что этой ночью слышал да видел.

– Так ведь служба у них такая, вопросы задавать, – заступившись за полицейских, Казимир вдруг почувствовал себя неуютно, но все же решил довести мысль до логического финала. – Они спрашивают, им отвечают, так правда и выясняется. А как еще по-твоему, можно убийцу сыскать?

– В нашем доме некого сыскивать, – привратник решительно мотнул головой, – здесь публика почтенная проживает. А от всех этих расспросов у Ольги Никитичны головные боли сделались, пришлось за доктором посылать.

– Мое сочувствие Ольге Никитичне.

Решив, что пора заканчивать затянувшийся и не имеющий особого смысла разговор, Казимир легко перескочил через пару ступенек и помчался вверх по лестнице. Про себя он еще подумал, что головная боль – это конечно ужасно, но уж лучше пусть голова болит, как у незнакомой ему, но наверняка премногоуважаемой Ольги Никитичны, чем не болит вовсе, как теперь у бедняги Ростоцкого. Однако делиться этими соображениями Каминский не стал ни с оставшимся у дверей привратником, ни даже с пыхтящим за спиной Булаховым, посчитав данные мысли слишком банальными и незаслуживающими того, чтобы быть высказанными вслух.

Взбежав на третий этаж, он остановился перед стоящим у входа в квартиру Ростоцкого городовым и спросил, стараясь придать голосу максимально возможную пренебрежительность:

– А что, любезный, судебный следователь еще здесь?

Казимир сомневался, что городовой мог вступить в сговор с привратником, однако полицейский угрюмо осмотрел его с головы до ног точно также, как это сделал пару минут назад Колычев.

– По какой надобности? – наконец соизволил ответить служитель закона.

– Насколько мне известно, в этой квартире произошло преступление, – Каминский небрежно постучал набалдашником трости по закрытой двери, – так вот, любезный, я имею что сообщить господину судебному следователю касательно данного трагичного происшествия.

Секунду или две городовой стоял неподвижно, лишь кончики его рыжеватых усов отчаянно подергивались, должно быть реагируя на масштабные мыслительные процессы, происходящие в недрах черепной коробки стража порядка.

– А этот? – покончив с размышлениями, унтер кивнул куда-то за плечо стоящего перед ним Каминского.

Казимир недоуменно обернулся.

– Ах, этот, – бросив мимолетный взгляд на глупо улыбающегося Булахова, он вновь повернулся к полицейскому, – и этот тоже.

– Прошу, – городовой распахнул дверь в квартиру Ростоцкого и резким движением подбородка дал понять, что сам он проследует внутрь лишь после того, как это сделают стоящие перед ним подозрительные субъекты.

– Может я здесь подожду? – запоздало испугался Булахов, но в следующее мгновение Казимир ухватил приятеля за руку и втащил в квартиру. Войдя вслед за ними, городовой захлопнул дверь и защелкнул оба дверных замка.

– Стойте здесь, – сурово приказал он, отчего глядя только на Казимира, – сейчас господину следователю доложу, он решит, что с вами делать.

После того как полицейский, оставив молодых людей в передней, исчез в глубине квартиры, Булахов дернул Казимира за рукав и прошептал:

– Может, нам стоит удалиться? Пока не поздно…

– Не попрощавшись с господином унтер-офицером? – иронично отозвался Каминский, – с нашей стороны это будет не очень любезно. Да и потом, Колычев нас всех прекрасно знает, и можешь мне поверить, он с радостью и чувством выполненного христианского долга сообщит всю требуемую информацию любому полицейскому чину, который к нему обратится.