Александр Горский - Ловец бабочек

– Иронизируете?

По интонациям в голосе Свободкина, Вика поняла, что улыбка собеседника отнюдь не предвещала ей ничего хорошего.

– Ну что вы! Просто пытаюсь уловить в вашем рассказе хоть какие-то закономерности, хотя, если честно массив данных слишком ограничен, чтобы делать однозначные выводы.

– Мне тоже показалось, что информации для анализа маловато, посему я постарался вытряхнуть ее из Элика.

– Вытряхнуть? – переспросила Вика.

– Не надо на меня так смотреть, – поморщился Свободкин. – Ничего плохого я с ним не делал. Всего лишь напоил как следует, да поговорил по душам. Хотя, если быть честным, трудно сказать, кто кого тогда напоил.

– И что вам удалось выяснить в ходе процесса взаимного спаивания?

– О, это был забавный разговор, – усмехнулся Марат Леонидович. – Со слов Элика, видения случались у него уже не раз, но они всегда касались его самого. То есть порой он мог видеть то, что случится с ним в обозримом будущем. Порой это был горизонт нескольких месяцев, но дальше чем на год вперед ему заглянуть никогда не удавалось. Хотя, заглянуть – неправильное слово. Заглядываем ведь мы сами, куда хотим и когда захотим, а здесь ему кто-то неожиданно показывал картинки, которые конечно же, были очень интересны, но он никогда не мог быть уверен, увидит ли он что-то в следующий раз, и когда этот раз наконец наступит.

– Но при чем тут акции? Или ваш друг детства загорелся желанием быстро разбогатеть?

Свободкин отрицательно покачал головой.

– Нет, к деньгам Элик всегда был удивительно равнодушен. Как мне показалось, он очень хотел встретиться со мной. Точнее будет сказать, не со мной нынешним, а с тем другом детства, который у него был когда-то. Иногда с возрастом человек все больше тоскует по тем далеким воспоминаниям, которые уже давно ушли в прошлое и вернуть их невозможно, по друзьям, которые уже давно стали совсем другими людьми. Такое бывает, особенно, если человек одинок или его взрослая жизнь не принесла ему ничего, кроме разочарований.

– Вы рассуждаете, как опытный психолог.

– Всего лишь как человек, который раз в неделю посещает психоаналитика, – рассмеялся Свободкин. – Элик понимал, что я уже совсем не тот пацан, которого он знал раньше и ему страстно хотелось произвести на меня впечатление. Скорее всего именно поэтому к нему и пришло это яблочное озарение.

– Вы действительно верите в то, что у него мог быть дар предвидения?

– Убежден, – кивнул Марат Леонидович. – И считаю, этот дар и привел его к гибели.

– Вы имеете в виду какое-то психическое расстройство? – непонимающе уточнила Вика.

– Я имею в виду, что Элик знал – если он не сделает именно так, то ему придется столкнуться с чем-то еще более ужасным.

– Ужаснее чем смерть?

– Смерть не обязательно должна быть быстрой, – в упор глядя на Вику отозвался Свободкин, – думаю, вы по роду профессии, это прекрасно знаете.

– Вы хотите сказать, что Шакирову кто-то угрожал?

Из лежащего на откидном столике телефона Свободкина донеслись вступительные аккорды хита тридцатилетней давности. Марат Леонидович вскинул руку, призывая Крылову к молчанию, после чего поднес телефон к уху.

– Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Чем обязан? … Ах, бадминтон! С удовольствием! Пренепременно! А когда? … Прямо сейчас? Ну что же, я как раз недалеко нахожусь, через пятнадцать минут буду.

Завершив разговор, Свободкин положил телефон обратно на стол и с некоторым разочарованием взглянул на Крылову.

– К сожалению, нам с вами придется прерваться.

Вике очень хотелось спросить, тот ли это Дмитрий Анатольевич, который неоднократно смотрел на нее с экрана телевизора, но она так и не решилась этого сделать. Не добавил ясности и неожиданный комментарий самого Свободкина.

– Раньше-то он с Мишей Абызовым любил волан погонять, но сейчас Мише не до бадминтона. * (* – сноска – возможно, речь идет о Михаиле Абызове – министре по делам открытого правительства во времена премьерства Д. А. Медведева. В 2019 году Абызов был арестован. Кем же является позвонивший Свободкину таинственный Дмитрий Анатольевич, можно только догадываться).

– Его не наше управление разрабатывало, – словно пытаясь оправдаться, пробормотала Вика.

– Меня это совершенно не касается, – успокоил ее Марат Леонидович. – Предлагаю следующее – сейчас вас отвезут к Элику на квартиру…

– Но у меня даже нет ключей, – попыталась было возразить Крылова.

– Ключи ждут вас на месте, – Свободкин небрежно отмахнулся от ее возражений, – причем вместе с оперативниками.

– Вы уже и с ними успели пообщаться?

– Нет, я попросил передать соответствующее распоряжение их непосредственному руководству.

– Кого попросили? – окончательно растерялась Вика.

– Как, кого? – удивился вопросу Свободкин. – Их министра, кого же еще.

– Ну да, кого же еще, – кивнула Крылова.

Минуту спустя небольшой кортеж прижался к обочине.

Глава 5, в которой Вика знакомится с Ильичом, а Малютин рассуждает о боевых гномах

На лестничной площадке никого не было. Взглянув на стальную дверь и убедившись, что бумажная лента, которой должна была быть опечатана квартира, кем-то безжалостно сорвана, Вика решительно поднесла палец к кнопке дверного звонка. Из квартиры донеслась приглушенная трель, а затем почти сразу послышались несколько мужских голосов. Должно быть выясняют, кому надо идти открывать дверь, – усмехнулась Крылова.

Дверной замок щелкнул в то самое мгновение, когда она, уже немного раздраженная затянувшимся ожиданием, вновь со всей силы утопила кнопку звонка.

– Виктория Сергеевна, – на лице открывшего дверь Панина появилась широкая улыбка, – а мы вас все ждем, никак дождаться не можем.

– Это вы так от ожидания обессилили, что еле до двери смогли добраться? – язвительно отозвалась Вика, входя в квартиру.

Михаила Григорьевича она знала уже давно. Они несколько раз пересекались еще во время ее работы в Московском городском управлении следственного комитета, а весь прошлый месяц, уже после ее перехода в главное управление, рука об руку пытались разгадать тайну серии кровавых ночных убийств, в результате которых погибло более десяти человек. * (* – сноска – подробнее о расследовании этого необычайно драматичного дела вы можете прочесть в романе «Ночные тени»).

Почти также хорошо был ей знаком и вышедший ей навстречу из кухни второй оперативник. Тридцатитрехлетний Денис Малютин, хоть и был младше своего товарища на пятнадцать лет, тоже пребывал в звании майора и нес службу в главном управлении уголовного розыска. Поздоровавшись с Викой, он улыбнулся не менее приветливо, чем Панин и тут же махнул рукой, гостеприимно приглашая Крылову пройти на кухню.