Геннадий Сорокин - Приговор на брудершафт

Выйдя на улицу, Воронов ничего подозрительного не заметил и пошел вперед. На открытом пространстве перед КПП его никто не окликнул, эту часть пути он прошел незамеченным. Сложности могли начаться в общежитии, но Виктор был уверен, что проскочит. Осторожно открыв дверь, Воронов посмотрел на дневального на тумбочке. Парень из параллельной группы стоял как истукан, словно он был не отслужившим в армии мужчиной, а солдатом-первогодкой. Виктор кивнул: «Где?» Дневальный не отреагировал. Не успел Воронов шагнуть вверх по лестнице, как появился замполит курса.

– О, а ты чего это прогуливаешься среди бела дня? – спросил Виктор Васильевич.

Отпираться было бесполезно.

– С урока выгнали, – честно признался Воронов.

– Пошли в канцелярию, – велел замполит.

Виктор прожег дневального негодующим взглядом и поплелся вслед за офицером.

Начальник курса подполковник милиции Трушин курил за рабочим столом. Курил он очень много, пачки по две-три в день. Увлекшись разговором или размышляя о работе, Трушин незаметно для себя доставал «Астру», прикуривал и уже через некоторое время тянулся за новой сигаретой. Увидев Воронова, начальник курса «удивился»:

– Что-то случилось? Наверное, ты посреди урока заболел и пошел в медпункт, но по пути тебе стало еще хуже, и ты повернул в общежитие?

– С урока выгнали, – повинился Воронов.

Трушин посмотрел на расписание занятий 1-го «Б» курса, нашел 16-ю группу.

– С английского? Рассказывай, что ты на сей раз натворил.

– Я ничего не сделал, это Величко во всем виноват. Он хотел тряпку намочить, а выгнали меня.

– Ты по порядку рассказывай, а я решу, кто из вас что хотел и кого надо наказать.

– Англичанка, то есть Ирина Анатольевна, говорит: «Воронов, что вы улыбаетесь, как Ален Делон?»

– Ты улыбался? – строго спросил начальник курса.

– Наверно, да.

– Как Ален Делон? – еще строже спросил Трушин.

– Геннадий Федорович, я не знаю, кто такой Ален Делон! Я не видел его никогда в жизни.

Замполит и начальник курса переглянулись.

– Ален Делон – известный французский актер, – напомнил замполит. – Фильм «Тегеран-43» видел? «Зорро», «Конкорд»? Ты ни одного фильма с его участием не смотрел? Странно.

– Воронов, давай дальше! – приказал Трушин. – Я сомневаюсь, что она тебя только за улыбку выгнала.

– Потом Ирина Анатольевна захотела намочить тряпку. У нее аллергия на мел. Она спросила, кто дежурный по группе. Величко решил, что если он не готов к уроку, то надо как-то задобрить Ирину Анатольевну. Он спросил у меня, как будет по-английски: «Дежурный – я». Я пошутил, а он не понял и повторил.

– Привыкай докладывать все обстоятельно, а не перепрыгивая с места на место, – назидательно сказал Трушин. – Ирина Анатольевна по-английски спросила, кто дежурный?

Воронов согласно кивнул.

– Понятно. Что же ты подсказал Величко?

– Ай эм фул!

– Переведи.

– Я дурак!

Трушин печально вздохнул.

– Она будет жаловаться? Нет? Это ты так думаешь, что нет, а я уже однажды за твои выходки оправдывался. Что ты в прошлый раз перепутал?

Воронов скривился, словно случайно разжевал перец горошком.

– Под Новый год я написал на классной доске поздравление «Happy new year, darling teacher!». Она вошла, глянула на доску и говорит: «Воронов, я вам не крошка! Выйдите вон и не мешайте проводить занятия». После урока я подошел и спросил, что не так в моем поздравлении. Если перевести на русский, то я написал: «С новым годом, дорогой учитель!» Ирина Анатольевна сказала, что если я не знаю точный перевод, то писать всякую чушь на доске не стоит. Оказывается, вместо того чтобы написать dear – дорогой, я написал darling, что тоже значит дорогой, но с подтекстом, что у нас с ней близкие отношения.

– Ты где такое слово вычитал? – спросил замполит.

– В книжке, – вздохнул Воронов. – Там муж жене говорит: «Не поехать ли нам в отпуск, darling?» Ниже перевод – «дорогая». Почему в текст автор, португалец, вставил английское слово, я не знаю.

– Так то он жене говорит, а ты на доске преподавателю такое поздравление написал! – воскликнул замполит. – Правильно сделала Ирина Анатольевна, что выгнала тебя.

– Вот что, Воронов, – обратился к Виктору начальник курса. – Хочу тебе сказать: ты не находишь, что у тебя с Ириной Анатольевной странные отношения? Вы ведете себя не как преподаватель и ученик, а как мужчина и женщина, которые флиртуют, кокетничают, а что хотят друг от друга – не знают. Она ни на кого больше не жалуется, только на тебя. Ты не пробовал поговорить с ней на эту тему?

– В смысле? – не понял Виктор.

– Остался бы после уроков и сказал: «Ирина Анатольевна! Мне скучно на занятиях, и поэтому я мешаю вам вести уроки. Но у меня такая тяга к изучению английского, что просто в груди жжет. Позанимайтесь со мной в индивидуальном порядке». Она бы пригласила тебя к себе домой, чаем угостила бы, а может, чего покрепче поднесла бы, и вы бы с ней выяснили, какие в слове «дорогая» есть оттенки.

– Она меня старше на сто лет, зачем я к ней в гости пойду?

– Как в классе с ней заигрывать, так ты мастер, а как один на один остаться, так испугался? Ты на Ирину Анатольевну зря не наговаривай. Ей всего тридцать лет. Она – симпатичная молодая женщина, незамужняя, обеспеченная, с квартирой. Я, Виктор, ни на что не намекаю, но ты подумай над моими словами и эти свои дурацкие выходки прекращай. Если она на тебя пожалуется, готовься пойти в наряд на КПП.

– Через час пара закончится, – напомнил замполит. – Иди к ней, попроси прощения.

– Как Ален Делон больше не улыбайся! – посоветовал напоследок начальник курса.

После ухода Воронова Трушин спросил:

– Сколько она уже работает у нас?

– Почти два года.

– Странно, что она до сих пор себе мужа не нашла. Симпатичная женщина, на нее столько слушателей заглядывается, а она все кого-то выбирает, принца на белом коне ищет.

– Может, она так научной работой увлеклась, что никого вокруг себя не видит?

– Видит! Наукой она могла бы и в гражданском вузе заниматься, а она в Высшую школу МВД пошла, где все ученики уже после армии. Что не парень – то готовый жених. К тому же одевается она…

Под Новый год начальник кафедры иностранных языков Васильев пригласил Трушина побеседовать. Васильеву было около пятидесяти лет. Как и все преподаватели на кафедре иностранных языков, он был гражданским, а не аттестованным сотрудником. Рассказав начальнику курса о плачевном состоянии с иностранными языками у первокурсников набора 1986 года, Васильев перешел к конкретным примерам. Трушин молча выслушал его и сказал:

– Владимир Алексеевич, что вы хотите от парней? Они пришли сюда право изучать, а не иностранные языки. Вы же сами летом проводили собеседование и видели, какой уровень подготовки у абитуриентов. Что могло измениться за три месяца? Ничего. Возьмем, к примеру, слушателя Расторгуева. В средней школе он изучал французский язык. У нас французский не преподают, и Расторгуев с нуля начал изучать английский. Какие вы от него знания хотите за два занятия в неделю? Если здороваться на английском научится, уже хорошо!