Геннадий Сорокин - Приговор на брудершафт

– При собеседовании некоторые абитуриенты проявили неплохие знания английского. Воронову бы я поставил твердую четверку. У него неплохие базовые знания, но Ирина Анатольевна…

Васильев замялся. Истинный интеллигент, он не знал, как перейти к неприятной части разговора. Трушин понял, о чем пойдет речь. Он заложил руки за спину, прошелся по кабинету.

– В прошлом году мы набрали 150 слушателей, – начал Геннадий Федорович. – По различным причинам были отчислены восемь человек, осталось – 142. Часть из них живет в городе, около ста человек – в общежитии. Все они молодые здоровые мужчины в возрасте от 20 до 30 лет. Выйти за территорию школы они могут только в выходные дни, остальное время проводят здесь, в четырех стенах. Нет слов, вечером контроль над слушателями ослабевает, и они могут вырваться в город, но что там делать? Познакомиться с девушкой можно только случайно. Деньгами мои парни не богаты, по ресторанам не ходят. Танцев зимой в горсаду нет, словом, в будний день проще в общежитии просидеть, чем искать неизвестно кого и неизвестно где. Создается эффект замкнутого пространства, когда каждая женщина внутри очерченного круга кажется красавицей. У нас в школе работает не так много женщин. Самая молодая и симпатичная из них – Ирина Анатольевна. Естественно, что слушатели будут уделять ей знаки внимания.

Трушин остановился напротив Васильева, посмотрел ему в глаза.

– Ирина Анатольевна носит такие обтягивающие юбки, что даже у меня, примерного семьянина, шальные мысли возникают. Представьте, что творится на душе у парней, когда они видят ее у классной доски, когда она им алфавит объясняет! Они ведь не о буковках в этот момент думают, а о чем-то другом, более приятном.

– Воронов… – начал было начальник кафедры, но опять замялся.

Геннадий Федорович продолжил:

– Ирина Анатольевна сама провоцирует его. Зачем она в прошлый раз сказала: «Воронов, половое любопытство бежит впереди вас»? Не представляю, что они обсуждали на уроке, но сказала она именно так. Вы не подумайте, что слушатели бегают ко мне после занятий и докладывают, что происходило на уроках. Об этой фразе я узнал совершенно случайно и никому о ней не говорил.

– Вы хотите, чтобы я сделал Ирине Анатольевне замечание по поводу методики проведения занятий? – посерьезнел Васильев. – Я не буду с ней об этом говорить. И о внешнем виде замечание ей делать не буду.

– Я бы тоже не стал! – согласился Трушин. – Стоит ее папе бровью повести, как и у меня, и у вас будут большие неприятности. Давайте договоримся так. Я накажу Воронова…

– Нет-нет! – запротестовал Васильев. – Не надо его наказывать. Просто поговорите с ним, чтобы больше не мешал Ирине Анатольевне уроки вести. Пускай на ее занятиях к другим предметам готовится.

Трушин, как старший товарищ, поговорил с Виктором. Два месяца Воронов держался, старался молчать, но потом опять нарвался на неприятности.

… Выйдя от начальника курса, Виктор поднялся к себе в комнату, скинул китель, лег на кровать поверх одеяла. Задумался.

«Англичанка похожа на гусеницу-землемера: такая же гибкая и стройная. У нее вытянутая талия, красивые бедра, стройные ноги… Но идти к ней в гости? Чем это закончится? Как мне потом себя на ее уроках вести? К тому же – Дело! Она определенно что-то знает про него. Схожу после пары, попрошу прощения. Может, все обойдется, а если нет, то придется на КПП куковать».

На въезде в Дальневосточную высшую школу МВД СССР стоял КПП, службу на котором несли милиционеры комендантского взвода. Ворота на КПП открывались дистанционно: дежурный по КПП нажимал кнопку, ворота отъезжали в сторону. Для наказания нерадивых слушателей был придуман наряд на КПП. Электродвигатель специально отключали, и ворота приходилось двигать вручную. Мало того, наказанному слушателю необходимо было весь день, в любую погоду, стоять на улице, высматривая автомобили, движущиеся на территорию школы. Воронов еще ни разу не попадал на КПП, но внутренне был готов к наказанию.

После третьей пары Виктор вернулся в класс. Одногруппники поспешили выйти из помещения, оставив его с англичанкой один на один.

– Воронов, – первой начала разговор Ирина Анатольевна, – вы знаете, что я веду уроки по своей собственной методике. Я не ставлю слушателям оценки до конца года, не задаю домашних заданий. Сегодня, после вашего ухода, я решила внести изменения в ход занятий. Мне кажется, что вам больше не стоит приходить на мои уроки. В конце семестра сдадите зачет, и будем считать, что программу за учебный год вы выполнили. Чтобы ни у кого не возникло вопросов по поводу вашего отсутствия на занятиях, я запишу в план, что вы по индивидуальному графику готовите реферат по английскому языку. Что-нибудь о наркомании сможете?

– Смогу, – заверил Виктор.

– Вот и чудесно! Наркомания сейчас – самая ходовая тема. Все кафедры должны представить научные работы по борьбе с наркоманией. Если у вас будут проблемы с переводом, мы можем обсудить их в более спокойной обстановке, чем во время урока.

У Ирины Анатольевны было узкое лицо, гладкая белая кожа, немного крупноватый прямой нос, тонкие ярко накрашенные губы. Когда она улыбалась, создавалось впечатление, что она улыбается неискренне, а лицемерно, в силу приличия. Смеющейся от души англичанку Воронов никогда не видел.

– Оказывается, с вами очень просто найти общий язык, – сказала Ирина Анатольевна. – Это минус мне как преподавателю. Давно надо было занять вас делом, а не поощрять безделье, ведущее к глупым шуткам.

Англичанка улыбнулась Воронову, но не как слушателю, постороннему человеку, а как интересному молодому мужчине, с которым она достигла тайного взаимовыгодного соглашения.

– До свидания, Воронов. Была рада, что мы обо всем так быстро договорились.

Ирина Анатольевна прижала к груди бумаги и вышла из класса.

В комнате Воронова, в ожидании построения на обед, собрались его друзья: Рогов, Вождь и Слон. Все они жадно курили, в небольшом помещении было не продохнуть.

– О-па! – увидев Воронова, воскликнул Вождь. – Все те же и Ворон по кличке Ален Делон. Как прошло рандеву с горгоной Медузой? Она простила тебя или приговорила к публичной порке?

– Перевела на индивидуальный график. Теперь я больше не буду ходить на ее занятия.

Парни многозначительно переглянулись.

– Ворон, процесс пошел? – осторожно спросил Слон.

– Конечно, пошел! – заерзал на стуле от нетерпения Вождь. – Ты же видишь, он вернулся задумчивый, прикидывает, что да как. Ворон, ты не теряйся и помни: мы всегда с тобой!

Виктор согнал друзей со своей кровати, снял китель, лег. Вождь продолжил:

– Ворон, послушай, ты – часть коллектива. Вся группа смотрит на тебя. Ты не смотри, что ей тридцать лет. Она женщина в самом соку. С ней будешь как у Христа за пазухой: сыт, пьян, обласкан. Я бы сам закрутил с ней, но она на меня внимания не обращает, а с тобой флиртует, заигрывает. Ворон, ты о нас подумай. Представь, что мы поручили тебе ответственное задание.