Дороти Иден - Тайна Иерихонской розы

Я прикоснулась к царапине на лбу и почувствовала острую боль: это действительно произошло на самом деле.

Я лежала без сна, пока не взошла луна, освещая мою комнату через окно своим спасительным светом. И все это время во мне рос страх. Я не могла больше закрывать глаза на правду. Кто-то опять пытался убить меня. Эти руки схватили меня за талию с определенной целью. Почему? Ну почему? Я только что приехала, и у меня ничего общего не было с этими людьми. Я была абсолютно уверена, что это не было несчастным случаем.

Кто из них это сделал? У кого-то из них должна быть причина. Мисс Коррин, миссис Беатрис, мистер Эмиль или мой хозяин? Нет, это было совершенно непонятно.

Мне вспомнился тот ужасный момент, и меня бросило в холодный пот. Об убийствах я читала только в газетах. И никогда такие вещи не касались меня!

Вдруг мне показалось, что я услышала какой-то звук у двери. Я задержала дыхание и напрягла зрение. В любой момент я ждала, что увижу темный силуэт. Я непроизвольно вздрогнула и потерла руки, чтобы успокоить нервы. Наконец, немного успокоившись, я встала и зажгла свечу.

Достав записку из сумочки, я снова прочитала ее; меня охватили страх и смятение. Ужасная записка! И донельзя серьезная, как я теперь поняла.

Я решительно задула свечу, противостоя искушению оставить ее гореть, и натянула одеяло до подбородка. Если бы во мне осталась хоть капля здравого смысла, который отец так настойчиво пытался во мне воспитать, на следующее утро я бы собралась и уехала.

Как и следовало ожидать, тепло приветливого солнца заглушило все мои страхи, и они уже не казались столь ужасными. И все мои разумные, логичные планы отпали сами по себе. И, вселяя уверенность и спокойствие, несколько следующих дней прошли без новых происшествий или записок. Однако полностью нервозности, которую я почувствовала с того дня, они не успокоили.

Меня возмущало, что сколько я ни пыталась убедить семью в том, что меня толкнули, мне дружно отказывались верить. После серии бесплодных попыток я решила предоставить им верить в то, во что они хотели верить. Записку я еще не решалась показать, а просто словами невозможно было что-то доказать — это я знала точно.

— Вам нужно взять себя в руки, мисс Гэби, — просто сказал мне мой хозяин, и в этот самый момент я пришла к окончательному заключению, что он отвратительный упрямец, и его совершенно невозможно ни в чем убедить.

Несмотря на все это, я твердо решила добиться успеха в работе и вплотную занялась ей.

Большинство моего времени уходило на Пити, которому я отдавала все свое внимание и силы. Все, кроме тех случаев, когда мои мысли обращались в сторону моего хозяина. Оказалось, что как я ни старалась не обращать на него внимания — это мне не удавалось. Чувствовалось, что есть в нем что-то непонятное, трагичное. Вообще-то, такая угрюмая атмосфера нависала черной тяжелой тучей надо всем домом, включая и Пити.

Я обнаружила, что временами он был славным маленьким мальчиком и стремился мне угодить, но временами складывалось такое впечатление, что он ужасно упрям и просто испытывает мое терпение. Вообще-то он был слабым учеником, без особого интереса к учебе и не очень быстро все схватывал, но к концу месяца я была абсолютно уверена, что он не был умственно неполноценным, каким его считал отец. У него просто, казалось, не было никакого стремления и интереса к учебе. Он постоянно жаловался на усталость.

Однажды я стояла перед открытыми окнами класса, откуда я могла смотреть на апельсиновые посадки, сцепив руки за спиной и слушая, как Пити с горем пополам решает задачки, которые он должен был знать неделю назад.

— Пити, — я повернулась к нему, стараясь говорить строгим голосом, вовсе не желая этого на самом деле, — тебе бы нужно быть повнимательнее, а иначе мы не сможем добиться никаких результатов и показать их папе. Конечно же, ты хочешь учиться. Теперь я буду говорить, а ты повторяй за мной.

Он наклонил голову и ударил кулачками по столу.

— Я не могу! Не могу! — закричал он измученным голосом. Он уронил голову на руки и горько заплакал.

Я прикоснулась к его упрямым волосам, которые топорщились во все стороны, и нежно их потрепала. Наконец он успокоился, и я заговорила.

— Просто нужно быть потерпеливее, Пити. Вытри глазки, — я протянула ему свой носовой платок. — Мы будем учиться не спеша, как у тебя будет получаться.

Он опять опустил голову на руки.

— Нет. Я не могу. Вы меня ненавидите, — его голос звучал совсем обессилено.

— Пити, ты хорошо себя чувствуешь? Что-нибудь случилось? Пожалуйста, скажи мне.

Он не успел ответить — тихо открылась дверь. Это была Полли. Я увлекла ее обратно за дверь, приложив палец к губам, и спросила ее, не болел ли Пити в последнее время.

— Да вроде бы нет, мисс.

Я спросила, не знает ли она, осматривал ли Пити терапевт?

Ее большие глаза расширились.

— Почему вы спрашиваете? Мисс Монтьюнто тоже меня спрашивала. Но я сказала ей, что не знаю. Правда, у нас здесь есть врач, он от нас недалеко живет. Его зовут доктор Син Брауни, — она улыбнулась уголками губ. — Он очень надежный лекарь. Он лечит миссис Беатрис.

Она повернулась и выкатила белую тележку, взяла с нее два подноса и отнесла их в комнату.

Когда она ушла, мне удалось заставить упирающегося Пити съесть несколько ложек оленины с морковью, но потом я сдалась и оставила эту затею, поняв, что это абсолютно безнадежно. Даже интерес к пище у него пропал, и это меня сильно взволновало.

— Я устал, — сказал он, отодвигая поднос так, чтобы я не могла до него дотянуться. — Мне хочется спать, когда я смотрю на эти старые задачки.

Я вздохнула.

— Похоже, ты все время устаешь, Пити. Тогда иди, поспи немного, может быть попозже мы снова попробуем.

Однако я знала, что это «попозже» явно не наступит.

Я закончила ланч в одиночестве, получив мало удовольствия, сложила подносы и отнесла их на кухню. Оставив их Клэппи на столе, я отправилась искать своего хозяина. Мне хотелось обсудить с ним несколько вопросов, касающихся Пити. Не найдя его, я снова вернулась на кухню.

Клэппи в огромном белом фартуке уже суетилась там.

— Не найдете себе места, мисс Гэби?

— Искала мистера Джона.

— Я видела его недавно. Он отправился на прогулку. Как мальчик?

Я присела на жесткий стул.

— Не так хорошо, как хотелось бы, Клэппи. Конечно, мы только начали, и мне не стоит сразу так расстраиваться.

Копна стального цвета завитушек качнулась.

— Как его жалко, бедняжку!

— Этому бедняжке следует, как следует выспаться! Она взглянула на меня.

— Почему вы так говорите? Он вовремя ложится, я точно это знаю.

— Я знаю, Клэппи. Но все равно, здесь что-то не так. Я поднялась и направилась на лужайку за домом.