Михаель Пайнкофер - Братство рун

Конечно, она выразила свой протест, но, уже зная черствое сердце Элеоноры, не лелеяла надежду, что хозяйка замка Ратвен отменит свое распоряжение. Еще вечером Китти покинула замок Ратвен. Это было трогательное расставание, расставание подруг, ровесниц, переживших вместе разные испытания и многим обязанных друг другу. От когда-то такого радостного, беззаботного нрава Китти не осталось и следа, когда она садилась в карету, которая должна была отвезти ее обратно в Эгтон.

Еще долго потом Мэри стояла на крепостной стене и смотрела вслед уезжающей карете, пока она не исчезла в сгущающихся сумерках. Холодный вечерний ветер обдувал стены мрачной крепости, и ей стало ясно, насколько одинока она была. Если это было то, к чему стремились Элеонора и ее отвратительный сын, то они добились своей цели.

Опустив голову, Мэри вернулась в свои покои и с тех пор крайне редко покидала их.

Завтрак ей приносили в комнату, лишь на обед и ужин она ненадолго показывалась, чтобы тут же снова удалиться.

Она не желала показываться на глаза своему жениху и его матери, потому что видела в них только своих мучителей, себялюбивых дворян, сосредоточивших в своих руках власть и богатство. Им была абсолютно безразлична судьба других людей, они заботились только о своем собственном благополучии.

Мэри избегала встреч с Элеонорой. К своему собственному ужасу, она поняла, что чувства, испытываемые ей к хозяйке замка, не подобают даме и христианке. Она с неудовольствием призналась себе, что в глубине души у нее зажглось пламя ненависти к женщине, которая причинила ей столько боли.

Мэри чувствовала себя опустошенной и оглушенной, отрезанной от всего мира. Она словно сидела в карете, мимо которой проходила реальность, она могла видеть ее, но не могла к ней прикоснуться. Так, запертая в золотой клетке, она проживет до конца своих дней в качестве жены богатого и пустого лэрда, и за это от нее еще станут ожидать благодарности. От нее будут требовать, чтобы она родила ему детей и стала верной и послушной женой, которая будет смотреть на него снизу вверх и восхищаться им. При этом она презирала Малькольма всем сердцем.

Слезы ручьями текли по щекам Мэри, когда она слишком часто стояла у окна своей спальни и смотрела на холмы Хайлэндса, покрытые в это время года покрывалом из тумана. Низкие, тяжелые тучи висели над ними, словно были отражением ее души.

Непроизвольно Мэри спрашивала себя, как можно назвать это унылое, покинутое всеми пятнышко на земле своей родиной. Но потом она снова думала о своих снах, о суровой красоте Хайлэндса и о той любви к этой земле, которую ощущали люди, здесь живущие. И в эти минуты Мэри завидовала этим людям.

Родину она никогда не знала, и даже в Эгтоне, где была у себя дома, она не чувствовала себя вольготно из-за всех этих запретов и обязанностей согласно своему положению. И тем более уж не здесь, в замке Ратвен, где ее считали жеманным приложением, полагающимся мужчине, но обязанным молчать. Мэри думала, что каждый поденщик, который работал на полях, был свободнее ее, заточенной в этом замке.

Без надежды на перемены.

Никогда….

Она много плакала за последние дни, но в какой-то момент она успокоилась и предалась горькой тоске, уничтожающей все, что когда-то делало Мэри жизнерадостной молодой девушкой. Без своих книг она лишилась сил. Она увядала, как цветок без воды.

Когда робко постучали в дверь ее комнаты, она вся передернулась от неожиданности. Разве она не говорила, что не желает никого видеть?

Но постучали снова.

— Да? — Несколько раздраженно крикнула Мэри. Она не была расположена к общению.

— Госпожа, — раздался приглушенный голос с той стороны, — прошу, откройте дверь. Я должна поговорить с вами.

Это был голос старой женщины, и странным образом Мэри не могла противиться ее воле. Она отошла от окна и пошла к двери, отодвинула задвижку и открыла дверь.

За дверью стояла старая служанка, та самая женщина, которая производила тревожное впечатление своим черным платьем и седыми как лунь волосами и предостерегала Мэри сразу по ее прибытии в замок Ратвен. Мэри почти забыла о ней. Теперь она снова вспомнила ее и поняла, что ни разу не видела старуху за все время своего пребывания в замке.

— Чего ты хочешь? — рассеяно поинтересовалась Мэри. Старуха напоминала ей кого-то…

— Вы позволите мне войти, миледи? Я должна поговорить с вами.

Мэри колебалась. Она не была расположена к общению, и смысл беседы не был ей ясен. Но что-то в той интонации, с которой старуха попросила позволения войти, указывало на то, что она не уйдет просто так.

Мэри кивнула, и старая женщина вошла в комнату, ее смышленый взгляд и стремительная походка не совсем вязались с простой служанкой.

— Вас редко видно в последние дни, миледи, — заявила она.

— У меня свои дела, — объяснила холодно Мэри. — Есть некие вещи, над которыми мне нужно подумать.

— Подумать всегда нужно. — Старуха захихикала. — Но спрашивается, размышляете ли вы над верными вещами.

— Как это следует понимать?

— Вы думаете над моими словами? О предостережении, которое я сделала вам?

— Ты говорила, что я должна покинуть Ратвен как можно скорее. Что произойдут ужасные события и прошлое и настоящее скоро встретятся.

— Это и произошло, — заявила старуха и необычно посмотрела на Мэри. Вдруг ей стало ясно, кого напоминает ей служанка.

В странном сне, который приснился ей после того, как Элеонора Ратвен велела сжечь ее книги, к ней приходила колдунья, и эта колдунья выглядела точно так же, как эта старая женщина. Или все было наоборот? Старая служанка настолько впечатлила Мэри, что приснилась ей даже во сне? Конечно, сказала Мэри сама себе, видимо, так оно и было.

— Что с вами, госпожа? — спросила старуха.

— Ничего. Это лишь… Ты кого-то мне напоминаешь.

— Действительно? — Служанка снова засмеялась — это был смех посвященного над не догадывающимся ни о чем глупцом. — Может быть, Мэри Эгтон, я и напоминаю вам кого-то, к словам которого следует прислушаться. Вы должны внимательно выслушать меня, потому что у меня есть для вас важная новость. Я однажды уже говорила вам, но вы не послушались. Теперь уже свершились мрачные события, время поджимает как никогда. Вы должны покинуть это место, леди Мэри, лучше сегодня, чем завтра.

— Почему?

— Я не могу назвать вам причины, потому что вы вряд ли поймете их. Но я должна сказать вам, что вас ожидают дурные события, если вы останетесь.

— Дурные события? — Мэри печально рассмеялась. — Что же может быть еще хуже, чем то, что уже случилось со мной? У меня забрали все, что было дорого мне, и мужчина, за которого я должна выйти замуж, — жаждущий власти невежда.