Александр Омельянюк - Детство

Эту субботу, ещё не работающие Пётр и Алевтина, основное время провели с детьми – четырнадцатилетней Элей, девятилетним племянником Олегом и их домработницей Клавой. А к вечеру с работы пришёл Борис, а из Москвы подъехала бухгалтер домоуправления Ксения. И за вечерним ужином, ставшим праздничным от привезённого Петром с собой сухого вина, Борис и Ксения поздравили его с возвращением к мирной работе.

На следующий день Алевтина и Пётр с удовольствием помогли семье брата в прополке грядок овощей и клубники. Но всё равно тон в работе задавала хозяйка Ксения, привыкшая летом вставать с рассветом и наводить порядок в огороде и саду перед тем, как в восемь утра выезжать электричкой на работу в Москву. Соревноваться с нею в этой работе было бесполезно. А мужчины после обеда даже отважились искупаться в ещё прохладной воде.

– «Петь, а помнишь как нас здесь, в воде застала весть о войне!».

– «Конечно, помню! Тогда меня ещё сразу в жар бросило!».

– «Да-а! А ведь прошло уже пять лет!? И, слава богу – мы все живы и здоровы!».

– «Вот только, как там наш отец? Ты писал ему?».

– «Да, Петь, писал! А ты?».

– «Я позавчера письмо отправил – сообщил, что вернулся домой в Москву с новой женой!».

– «Ладно, будем ждать вестей!».

– «Борь, а ты мне всё же расскажи, чем во время войны занимался, где служил?».

– «Хорошо! Но давай только не сейчас, не в воде, холодно ведь! Конечно, расскажу как-нибудь – теперь можно!».

– «Да, давай вылезать, а то вон у тебя даже губы посинели!».

– «Давай!».

А ближе к вечеру за прощальным чаепитием Ксения неожиданно предложила Алевтине:

– «Аль, а тебе ведь на работу только через два месяца?! Так ты до конца августа поживи с нами на природе, и заодно, как педагог, поможешь с детьми, да и по хозяйству тоже! Поди, соскучилась по земле-то?».

– «Да я бы с удовольствием, но Пете помогать надо!».

– «А что ему помогатъ-то? Он прекрасно и один справиться. Будет приезжать на выходной. А если будет невмочь, то пусть, хоть каждую ночь здесь ночует! Так, Петь?».

– «Да вообще-то мне лучше, если жена будет рядом, в Москве! А впрочем, как Аля захочет! Буду ездить сюда хоть каждый день!».

– «Во! Заодно и мне с плотницкой поможешь со строительством!» – оживился и Борис.

– «Ну, мы подумаем!» – за себя и мужа первой ответила Алевтина.

– «Да! Но помогу тебе обязательно, хотя бы по воскресеньям!» – отозвался и Пётр.

– «Хорошо! На том и порешили! Ждём вас!» – заключил Борис.

По дороге на станцию и в электричке супруги обсудили предложение Ксении и Бориса. Проанализировав все за и против, они решили пока в эти первые дни супружеской жизни всё же пожить в Москве. Однако этому их естественному желанию уединиться пока мешала Анна.

На следующий день в понедельник 17 июня 1946 гола Пётр Петрович Кочет вышел на работу пока в прежней должности референта, но теперь 1-го Европейского отдела МИД СССР.

Коллеги встретили его с радостью, хотя среди них было и много новых сотрудников. Но соскучившийся по своей работе Пётр Петрович сразу окунулся в бумаги, оставив разговоры о войне на перерывы в работе.

Пётр Петрович сразу с жадностью занялся чтением последних французских газет. Из них он узнал, что ещё 16 июня генерал Шарль де Голль, выступая с речью в городе Байё в Нормандии, предложил свой проект Конституции Франции, предусматривающей сохранение французских колониальных владений.

– А у него губа не дура! Мало того, что французы не победили немцев в войне, он хочет ещё и все свои колонии сохранить!? – мысленно резюмировал Кочет.

А через неделю 23 июня во Франции было сформировано временное правительство во главе с Жоржем Бидо.

Но не забывал Кочет узнавать новости и из Кореи, всё ещё бывшей для него не безразличной. С удовлетворением он отметил новые положительные изменения в стране, когда 24 июня Временный народный комитет Северной Кореи принял закон о труде рабочих и служащих.

Следил он и за ходом гражданской войны в Китае, узнав, что национально-революционная армия Коммунистической партии Китая теперь переименована в Народно-освободительную армию Китая (НОАК).

За первые недели работы П.П. Кочету не удалось выудить хоть какой-нибудь ценной информации о Франции. Белее того, в процессе чтения французский газет он понял, что уже несколько подзабыл французский язык. Сказались пять лет без языковой практики. Из-за этого ему теперь часто приходилось заглядывать в словарь и даже пользоваться учебником.

Он даже как-то по случаю обратился за помощью к своему бывшему коллеге по отделу, которого он сменил на должности ведущего Францию референта, Борису Фёдоровичу Подцеробу, с 1943 года работавшему старшим помощником сначала наркома, а теперь министр иностранных дел. Тот тоже был белорусом, младше Кочета на шесть лет, окончил Ленинградский университет, с 1937 года работал в НКИДе и хорошо владел французским языком.

– «Борис Фёдорович, я всю войну был без языковой практики, хочу подтянуть свой французский. Что-нибудь посоветуйте».

– «Хорошо, Пётр Петрович, я что-нибудь придумаю и сообщу вам».

– «А почему бы нам не отслеживать французскую прессу не здесь, в Москве, имея ограниченный, тенденциозно подобранный ассортимент газет и журналов, а непосредственно в Париже, имея возможность оперативного изучения любых печатных изданий?!» – неожиданно для самого себя спросил Пётр Петрович.

– «Вообще-то у нас в посольствах есть такие кадры, и они занимаются анализом прессы, но несколько с другим уклоном! Но я согласен, что этого недостаточно. О вашем предложении я доложу руководству. А ваш намёк понял!» – заулыбался Б.Ф. Подцероб.

Но теперь Петра Петровича, после эйфории первых дней работы, стало охватывать уныние.

– Может зря я отказался от предложения Гусева? Наверно мне всё же надо опять пойти учиться! И конечно в высшую дипломатическую школу! Надо будет как-нибудь к нему зайти – решился Кочет.

Но это его «как-нибудь» затянулось на несколько дней. Пока начальство не дёргало входящего в курс дел и событий нового старого работника, он несколько успокоился. Да и с языком стало получаться – Кочет быстро вспоминал подзабытое. Появилось свободное время и возможность пообщаться с другими сотрудниками не формально, хотя бы во время перекуров.

Из последующих разговоров с прежними коллегами он узнал, что ещё в начале войны более полутора сотен сотрудников НКИДа ушли добровольцами на фронт и в составе 6-ой дивизии народного ополчения участвовали в жестоких оборонительных боях на подступах к столице. А общее число ушедших добровольно на фронт и призванных в ряды Красной армии составило 237 работников НКИДа, среди которых Кочет с гордостью числил и себя. Он узнал, что сотрудники НКИДа, кроме Москвы, обороняли также Ленинград и Сталинград, сражались на Курской дуге, а некоторые дошли и до Берлина. Свыше трёх сотен сотрудников НКИДа работали на строительстве оборонительных сооружений под Москвой. А на денежные средства работников советских посольств за рубежом была сформирована танковая колонна. Но 71 сотрудник комиссариата геройски погиб.