Юлия Андреева - Детективная богадельня

Я же понес наказание, и, хотя принц не счел нужным лишить меня свободы, после такого скандала я был вынужден подать в отставку.

После его слов воцарилось молчание.

– Я очень сочувствую вам, мой друг, – наконец нарушил тишину Артур Конан Дойл. – Но не кажется ли вам, что скрывать имя этой… акулы пера, мягко говоря, несправедливо, если не сказать преступно в отношении присутствующих? Журналисты, тем более журналисты, пишущие на криминальные темы, обычно нет-нет да и попадаются на пути присутствующих здесь писателей. И, насколько мне это известно, только я один пользуюсь услугами не нанятого секретаря, а собственной жены, да, еще Дороти пишет сама, остальные же теперь, я имею в виду – после вашего рассказа, просто обязаны начать подозревать своих секретарш, видя в них пресловутую NN. Сколько ей было в то время?

– Двадцать один, – Морби налил себе воды, нетерпеливым движением ослабляя галстук. Было видно, что признание далось ему с трудом.

– Действительно, – повела плечами Агата. – Если моя Тереза и не подходит под данное вами описание Энн уже потому, что она шатенка и… Я ничего не хочу сказать о моей помощнице, но, признаться, я ни разу не заглядывала в ее паспорт, сейчас мы выглядим ровесницами, но как на самом деле? В мире немало женщин, которые в сорок восемь выглядят на тридцать пять. Но Арчи, как вам известно, он полковник, и у нас в доме бывают его друзья, а ведь Тереза несколько раз перепечатывала по его просьбе какие-то документы! Боже мой, мало ли какая информация могла попасть в чужие руки…

– Ей был двадцать один год, плюс восемнадцать лет, что я нахожусь в отставке, получается тридцать девять. И не подозревайте милую Терезу [3] Тереза Фишер – секретарь Агаты Кристи. – это не она.

– Благодарю вас, теперь я просто обязан подозревать всех светловолосых дам этого возраста! А ведь многие дамы в наше время, как совершенно правильно заметила Агата, выглядят моложе своего возраста… – Крофтс вытер платком взопревший лоб.

– Это правда, Морби, вы просто обязаны назвать имя этой леди и, если она его поменяла, снабдить нас всей информацией о ней, какой вы только располагаете, потому как, – Честертон зашелся в астматическом кашле, – потому как моя секретарша, о боже, Мэри – блондинка, – он схватился за сердце, – причем весьма привлекательная. Правда, она уверяет, что не знакома со стенографией. Но она же может и соврать, потому как… Поймите меня правильно, друг мой, слово джентльмена – это, конечно, хорошо, но, если вы знаете, что кто-то из нас находится под ударом, вы просто обязаны сообщить об этом.

– Действительно, последние три месяца я плотно сотрудничаю со Скотленд-Ярдом, и мне не хотелось бы, чтобы шпион сообщал в газеты сведения, которые они конфиденциально передают мне, – вторил другим Беркли. – Преступление – умалчивать подобную информацию.

– Вы были просто обязаны сразу же сообщить полиции настоящее имя этой вашей секретарши или даже арестовать ее и предъявить в МИ-6 в наручниках! – неистовствовал Конан Дойл. – Кстати, а почему вы решили, что Морби не выдал NN? – он повернулся к Сусанне, которая вдруг поднялась со своего места и, взглянув на изящные золотые часики, извинилась перед собравшимися и заторопилась к выходу. Попытавшийся проводить ее Беркли было поднялся и тут же был усажен на место Крофтсом, чья тяжелая рука просто легла на его плечо и не отпускала, пока Беркли не плюхнулся на свое место.

Все замолчали, так что было слышно, как хлопнула входная дверь и по дорожке зацокали каблучки удаляющейся Сусанны [4] Подобный уход героини Э. Беркли использовал в детективе «Дело об отравленных шоколадках». .

– В СЛЕДУЮЩИЙ ЧЕТВЕРГ, – сдавленным от перенесенного потрясения и еще не закончившегося приступа голосом председатель сообщил о том, что все же будет прочитана повесть мистера Крофтса, после чего все разошлись. На этот раз не было ни курения на свежем воздухе, ни ритуала прощания. Детективщики покидали особняк в самом подавленном состоянии. Что же до бедняги Беркли, Молли пришлось уложить молодого человека на диванчике в одной из свободных комнат, так как Энтони вдруг словно утратил все свои силы.

Бледный и взволнованный Морби перехватил Финка уже на выходе, предложив перевести дух в своих апартаментах. За что тот был ему благодарен.

В кабинете бывшего главного инспектора, куда вслед за ними явилась верная Молли, Финк первым делом потребовал книги Беркли, желая дополнительно изучить описанный там метод работы Морби, раз он и сам коснулся этой темы.

Послушно секретарша сняла с полки тоненькую книжечку, на обложке которой было написано «Энтони Беркли „Тайна Лейтон-Корта”», вторая и третья книги присутствовали тут же в виде папки с машинописными листами. Все это мисс Стоун положила перед Финком, после чего отправилась на кухню варить кофе, Филлип перегнулся через стол к уху Морби и прошептал, что, когда тот говорил об NN, вначале подозревал, что речь пойдет о Молли. Хотя и трудно представить, что когда-то та отличалась красотой.

– Я знаю Молли с того времени, когда она преподавала в колледже для девочек. В ту пору ей было лет тридцать, но, признаться, она никогда не была классической красавицей. Да и что там, красавицей вообще, – усмехнулся Морби. – Тощая, с вечно торчащими во все стороны волосами и длинным носом… не, уж я повидал в своей жизни женщин. Молли не из числа тех, кем можно по-настоящему увлечься. Хотя не удивлюсь, если она также сделается со временем персонажем кого-нибудь из наших друзей.

– Мне кажется, если бы в моей жизни появилась эта самая NN, после нее я бы уже не смог довериться никакой другой секретарше. Никакой другой женщине, – признался Финк. – Сама мысль о том, что где-то поблизости свободно ходит этакая… крыса с ангельским лицом. Из-за которой меня могут обвинить в предательстве, – он виновато взглянул на нахмурившегося Морби, – в том, что я передаю информацию в прессу…

– Ну уж, скажешь, никакой другой женщине. Разве такое бывает? – Морби поежился. – Странно слышать столь строгий приговор из уст самого романтичного инспектора Скотленд-Ярда.

Финк покраснел.

– А что, во всяком случае, прежде тебя так называли, за глаза, правда. Но я и теперь заметил, ты то и дело читаешь стихи. И, наверное, как и прежде, повсюду носишь с собой какой-нибудь сборник?

– Роберт Берне, – был вынужден признаться Финк, – от вас, Морби, ничего не скроешь.

Он поднялся навстречу вошедшей с подносом Молли, помогая ей сервировать столик, в то время как Морби, подойдя к шкафчику, привычным движением извлек оттуда штоф с коньяком.