Алан Гордон - Тринадцатая ночь

— Наверное, чтобы заманить меня сюда для расследования убийства вашего мужа.

Обернувшись, она прямо взглянула на меня, бледная в мерцающем факельном свете.

— Убийства? При чем тут убийство? И при чем тут вы?

— Месть, сударыня. Позволите? — спросил я, показывая на тело.

Она кивнула. Я осторожно добрался до его затылка.

— Вот. Простите, но мне необходимо доказать вам. Потрогайте здесь. — Я взял ее руку и приложил к тому месту на затылке, где осталась вмятина от удара. — Череп пробит. Раздроблена кость.

— Он упал со скалы! — крикнула Виола, отдергивая руку.

— И приземлился лицом вниз.

— Как? — недоверчиво произнесла она.

— Обитающий на берегу старик по имени Гектор видел, как он упал. Герцог падал молча, не размахивая конечностями. И Гектор видел, что он упал ничком. Так что эта рана не могла быть получена при падении.

— Гектор известен как старый пьяница.

— И я тоже, герцогиня. При всем этом у него отличное зрение, и если удалить все вуали с его истории, то останется правда, и она откроется тому, кто достаточно терпелив, чтобы докопаться до нее. Ваш муж умер до того, как упал, ему нанесли смертельный удар сзади.

— Но Гектор видел его одного. Так он сказал нам сразу после несчастья.

— Убийца мог скрываться за скальным выступом. Или это было сделано с помощью метательного снаряда. Но Орсино убили, Виола.

Она рухнула на пол. Мне показалось, что она потеряла сознание, но она зарыдала.

— Он не убивал себя! — воскликнула она, давая выход чувствам. — Все намекали на самоубийство, говорили, что только его знатное положение позволяет ему упокоиться в освященной земле. Я надеялась, что это неправда, но думала, что никогда не узнаю наверняка.

— Извините.

— Вам не за что извиняться — сказала она, позволив мне поднять ее с пола. — Я как раз боялась, что он умер из-за меня. Но все совсем не так. Это была… — Она вновь нерешительно помедлила. — Месть? Вы упомянули о мести. Вы подразумевали… Уж не Мальволио ли?

— На мой взгляд, такое возможно, — ответил я и рассказал вкратце то, что знал о приключениях управляющего, не касаясь при этом никаких секретов гильдии.

— И вы пришли, переодевшись купцом, чтобы спасти нас, — изумленно сказала Виола. — A тот, второй шут, он ваш напарник?

— Именно так. И я был бы признателен, если бы вы приказали вашему исключительно бдительному слуге пропускать нас отныне в ваш дом. Это упростит наше общение.

— Договорились. Итак, как же вам удалось раскрыть мою тайну? Причем уже во второй раз, как вы помните.

Я закрыл саркофаг и взял факел. Мы вышли из мавзолея, и я собрал свое оружие.

— Сочетание мелких, но странных деталей, — наконец ответил я, когда мы направились в сторону города. — Прежде всего меня смутила ваша нынешняя наружность. При первой нашей встрече от вас исходил сосновый запах.

Ее рука невольно коснулась бороды.

— У меня большой опыт по части накладных бород, и хотя ваша вполне хороша, но я все-таки вспомнил, откуда мне знаком этот запах. Он исходит от клея, который вы используете для бороды. Я прав?

Она кивнула.

— А потом я обнаружил очень интересный складень с иконами в вашем верхнем кабинете.

Она пристально глянула на меня, и я пожал плечами.

— Простите, но мне частенько приходится совать нос, куда не следует. Я только не мог понять, зачем кому-то понадобилось прятать в тайник зеркало. Теперь мне все ясно. Вы пользовались им, принимая облик Клавдия. Вы входили и выходили оттуда, переодевшись пожилой служанкой, а Клавдий неизменно оставался в своем кабинете.

— Грустно, но мне теперь хорошо удается роль пожилой женщины.

— Глупости, герцогиня. Кроме того, меня удивило обрамление иконы. Святые Фекла и Пелагия. Обе — смелые и преданные женщины. И кстати, они спаслись от преследований, переодевшись мужчинами.

Виола отвела глаза.

— Это подарок моего мужа, — просто сказала она.

Мы немного помолчали.

— Ворота должны быть уже заперты, — заметил я.

— Раз уж вы выведали так много секретов, то я открою вам еще один, — сказала Виола и свернула с дороги к рощице.

Она привела меня к раскидистому дубу, стоявшему у ручья. Над обрывом нависали его искривленные, узловатые корни. Виола нырнула под них, легко спрыгнув на берег. Внизу находилась небольшая пещера. Герцогиня взяла факел и шагнула в темноту. Я последовал за ней.

— Любому правителю нужен запасной путь на свободу, — пояснила она, пока я разглядывал древние, выложенные камнем своды подземного хода. — По этому туннелю доставляли воду в крепость для римского гарнизона. Герцоги Орсино поддерживали его в должном порядке для иных целей. Как вы можете догадаться, я сочла его особенно удобным.

Она зажгла стоявшую на полке свечу, затушила факел и продолжила путь.

— Замечательно, — сказал я. — Ваш план превосходен. Никто никогда не поверил бы, что, выдав себя однажды за мужчину, вы дерзнете еще разок разыграть всех.

— Благодарю.

— Но зачем? В чем причина такого маскарада?

Странно было слышать ее голос, слетающий с губ Клавдия, словно Виола была чревовещательницей, спрятавшейся за ширмой.

— Когда наши рыцари ушли, а Себастьян мрачно погрузился в винное забытье, мне пришлось взяться за управление делами герцога. И оказалось, что я легко с ними справляюсь.

— Я не удивлен.

— Но по возвращении мой муж решил, что не пристало герцогине дома Орсино вести дела в присутствии самого герцога. Я не собиралась настаивать на том, что мои желания и запросы больше, чем у любой другой жены. Просто мне стало скучно и досадно. Потом на годовщину нашей свадьбы я шутки ради нарядилась как Цезарио. Меня ждал полный успех, и удалось даже ввести в заблуждение многих наших гостей, как женского, так и мужского пола. Моего мужа совершенно… — Она помедлила, и даже в тусклом свете горящей свечи я заметил, как вспыхнули ее щеки. — Его совершенно очаровал мой костюм. Он показался ему… возбуждающим. После возвращения из крестового похода Орсино был подвержен приступам меланхолии, подобной той, что он испытывал, когда мы с ним познакомились. Этот наряд пробудил его чувства, вновь разжег прежний огонь, почти угасший за годы нашей женитьбы. Я была довольна, и мы продолжили маскарад. В итоге появился Клавдий.

— Для вас выбрали имя римского императора.

— Да. Странно, но благодаря этому наряду Орсино стал обращаться со мной как с мужчиной, беседовать о государственных и торговых делах так, как никогда не стал бы говорить с Виолой. Он находил ценными советы Клавдия, но не обращал на них ни малейшего внимания, если их высказывала Виола. Сколько же привилегий у бороды, сколько возможностей открывает этот клочок волос на подбородке! Мне показалось, что такое перевоплощение может быть очень увлекательным, и, когда я предложила, чтобы Клавдий стал управляющим, Орсино согласился.