Павел Гнесюк - Тайна архива Сталина

– Проходите, присаживайтесь за стол Константин Ефимович, – махнул рукой начальник отдела и сам не стал занимать место за своим столом, а сел за стол для совещаний напротив Проскурина.

Более двух месяцев назад был создан особый отдел контрразведывательных операций, офицеров перекинули из других отделов, а возглавлять новую структурную единицу был поставлен Максим Апполенарьевич Поплевский с присвоением звания комиссар госбезопасности второго ранга. Поплевский, проработавший молодые годы в подразделениях милиции, был человеком простым без привычек лишний раз козырять званиями и правилами служебной координации, за что быстро заслужил уважение сотрудников отдела.

– Разрешите, товарищ комиссар, – поднялся со стула майор.

– Да сиди уж, – процедил сквозь зубы Поплевский, – я все знаю наперед, что ты хочешь сказать. Твое желание понятно и правильно, если судить твоими представлениями, но там, – комиссар показал указательным пальцем вверх, разрабатывают общие стратегические планы, свое понимание нахождению сил и средств, что располагает наше отечество.

– Это значит на мой рапорт снова отказ пришел? – Печально склонил голову Проскурин.

– В отношении вас Константин Ефимович нет других распоряжений кроме службы в этом отделе, – Поплевский говорил громко, а последнюю фразу прокричал, – последует приказ – все будем на передовой.

Что-то в комиссаре закипело, он соскочил со своего места и стал совершать волнообразные движения в кабинете, проходя опять мимо стола, наконец снова сел на выдвинутый стул.

– В рамках основного приказа по контрразведывательному обеспечению на эвакуации объектов, связанных со стратегическим назначением государственной тайны, вчера на объекте 17 капитан Савостьянов и старший лейтенант Двожников получили тяжелое ранение.

– Максим Апполенарьевич, что с ребятами, – изменился в лице Проскурин, – они живы? Я готов срочно выехать на объект.

– Для тебя не секрет, что диверсионные группы немцев уже вовсю действуют в Москве. – Комиссар устало провел ладонью по лицу. – Из одиннадцати сотрудников отдела один убит, четверо раненых, но командование обещало предоставить мне еще людей. – На объект 17 я временно перекинул капитана Земликина, но после диверсии там нам почти нечего делать.

Поплевский вернулся за свой рабочий стол, извлек два конверта и положил их перед собой, майор Проскурин терпеливо дожидался нового распоряжения, а комиссар словно впал в забытье.

– Товарищ комиссар, – негромко обронил Константин Ефимович, – с вами все нормально?

Что? – Максим Апполенарьевич находился где-то далеко со своими мыслями. Это состояние было новым в поведении Поплевского, он потряс головой, поднял голову, увидев стоящего рядом майора, окончательно пришел в себя. – Это новый приказ по объекту 22.

Комиссар схватил верхний конверт, извлек из него документ и зачитал. Согласно приказу, майор Проскурин должен отправиться на объект 22, оказавшимся зданием архивного фонда, где долгие годы накапливались и архивировались документы второго и третьего уровня секретности, поступающие из государственных учреждений. Константин Ефимович сначала недовольно подумал, что так командование решило его наказать за излишнюю настойчивость и просьбы отправить на фронт, но подумав он решил, что с этим архивом не все так просто, раз его отдел занимается этим объектом.

Комиссар зачитал циркуляр, согласно которому в подчинение майору Проскурину передается два взвода из войск НКВД для погрузки ящиков и боевого охранения груза, а также транспорт для доставки ящиков с архивом на железнодорожный узел. Константин Ефимович мимо ушей пропустил информацию по маркировке ящиков с архивными материалами, эти требования больше предназначались руководству архивного фонда, не станет же он саморучно маркировать ящики с документами. Майор привычно поставил свою закорючку, что ознакомлен с приказом, но Поплевский не спешил его отпускать.

Комиссар отодвинул в сторону бумаги из первого конверта, поднял второй, словно демонстрируя его подчиненному. Второй конверт на вид оказался выполнен из аналогичной бумаги, но две красные полосы, наличие несмываемой сургучной печати свидетельствовало о его важности.

– Этот конверт ты заберешь с собой, – продекламировал Максим Апполенарьевич, – приказано его вскрыть сегодня не позднее 16:00 после завершения погрузки всего архива при выдвижении колонны из Москвы к железнодорожному узлу. Приказ понятен?

– Товарищ комиссар, есть вскрыть данный конверт не позднее 16:00 сегодня после погрузки при движении колонны к железнодорожному узлу. – Четко доложил Проскурин.

– Надеюсь, не нужно дополнительно разъяснять, что архив должен быть погружен на транспорт до оговоренного в приказе времени? – Указал на временные рамки Поплевский.

– Будет выполнено, товарищ комиссар! – Вытянулся по стойке смирно Константин Ефимович. – У меня только один вопрос.

– Два взвода прибудут в течение получаса на объект, транспорт немного позднее, – нахмурился комиссар госбезопасности, – что касается твоего вопроса, что ты не успел задать. В твое подчинение из отдела обеспечения тебе передается старший лейтенант Лиеманис Янис Эдгарович, он уже должен работать на объекте.

Проскурин по жизни был въедливым человеком, забрав секретный конверт он не заторопился покинуть отдел, машина, что была ему выделена для доставки до объекта подождет, он в первую очередь прошел в комнату, что делил с другими офицерами и по телефону разузнал фамилию старшего командира переадресованных взводов, уточнил по отправке транспорта и дозвонился до отдела обеспечения и попросил обрисовать и охарактеризовать новичка Лиеманиса, все данные переписал в свою записную книжку и выдвинулся на объект 22.

Водитель свернул со Стромынского шоссе на север столицы на какую-то узенькую улочку и остановился.

– Дальше наши пути расходятся, – улыбнулся ефрейтор, но Проскурин, видя только перед глазами вереницы беженцев, никак не реагировал на слова водителя. – Товарищ майор, мне нужно дальше на север столицы ехать и так отклонился от маршрута.

– Спасибо тебе, – встрепенулся Константин Ефимович и выбрался из машины.

– Товарищ майор, берегите себя, – прокричал ефрейтор, – меня Кузьмой кличут, дай бог свидемся.

– Надеюсь, мы выживем в этой войне, Кузьма, – тихо выговорил майор в след умчавшемуся автомобилю.

Константин Ефимович сориентировался куда завез его водитель, со Стромынки ему следовало пройти не более двух километров в южном направлении, где на четвертой Сокольнический улице располагалось здание документарного фонда второго регистра хранения государственных архивных материалов. Здание представляло собой огромный купеческий дом дореволюционной постройки в виде буквы "П".