Кондратий Жмуриков - Халява для раззявы

У Максима в руках оказалась одна половинка журнала, вторая – в руках грузной дамы.

Максим лихорадочно начал перелистывать страницы своей половинки, в надежде найти марку. Но увы… Точно к такому же, неутешительному результату пришла дама.

– Нету-у-у! – завыла она утробным голосом. – Не может быть… Она выхватила половинку Максима и, с шумом перелистав ее, швырнула огрызком журнала в Максима.

Спичка снова погасла, скрыв в темноте участников трагедии. В районе окна раздался какой-то шорох. Максим и дама отползли в противоположные углы комнаты и затаились. В окне, хорошо освещенном луной, появилась чья-то голова, руки и через секунду человек оказался внутри комнаты. Он тяжело дышал, распространяя вокруг себя аромат дешевого вина, лука и велосипедной смазки. Этот человек включил пальчиковый, крохотный фонарик и осветил часть помещения. Неровный свет фонарика приплясывал на двух половинках журнала. Мужик Кинулся к нему с непонятным бормотанием. Он сел на колени и прижал к груди остатки «Будней механизатора». По его щетинистому лицу текли слезы.

– Опоздал, опять опоздал, мамочки мои, почему я такой неудачник. Опять не повезло-о-о-о-о!

Щелк, мемориальную комнату осветил яркий электрический свет. На пороге комнаты стоял Филимон Аркадьевич. Он с изумлением обозревал представшую его глазам картину.

В центре комнаты, прижав две половинки журнала сидел его сосед по коммуналке – Костик Сивухин. В другом углу комнаты на коленях же стояла Нина Михайловна Мерзеева, собственной персоной, напротив – Максим. У стены стоял незнакомый мужик, который держал в руках пистолет. Пистолет был направлен как раз него, Филимона Аркадьевича Лоховского.

– Ой, а что вы тут делаете? – задал совершенно дурацкий вопрос Филимон.

– Список! – коротко бросил незнакомый мужик, потрясывая пистолетом.

– Какой список? – переспросил Филимон, еще ничего не понимая, но начиная догадываться.

– Какой? Который ты у меня украл! – завопила Мерзеева, готовая вцепиться когтями в ненавистную рожу зятя. – Список букиниста.

Максим, попытавшийся прийти на помощь другу, был остановлен мужиком с пистолетом. Сивухин бился в истерике в пятый раз перелистывая половинки журнала, в надежде, что марочка там.

– У меня нет никакого списка, – отступая к дверям, произнес Филимон.

Его движение было замечено крепышом с пистолетом:

– Стоять, пристрелю! – сказал он так, что Лоховский сразу поверил в серьезность его намерений.

На территории заведения раздались взрывы, флигель осветили разноцветные всполохи. Максим в два прыжка кинулся к двери, подхватил за локоть Филимона и выпихнул в коридор. Он успел, воспользовавшись замешательством оставшихся, захлопнуть за собой дверь.

– Бежим, быстро, пока твои знакомые дырок в нас не понаделали, – крикнул он, находящемуся в ступоре приятелю.

Сворачивая там где надо он через пару минут оказались у входной двери. Максим навалился плечом на дверь и вывалился наружу. Дверь, оказывается, уже была открытой.

Максим и Филимон неслись по саду, перескакивая через кустику, удаляясь в противоположную сторону от фейерверка, основного корпуса и флигеля главврача. Дам в заборе была маленькая калиточка, ключами от которой Максим запасся заранее.

Лоховский рванул вперед, оставляя далеко позади себя Максима. За территорией заведений фонарей не было. Темнота сразу же поглотила Филимона Аркадьевича, оглядываясь он не мог разглядеть Максима. Вдруг темноту осветила вспышка и раздался выстрел. Он ощутил прохладный ветерок возле виска. Филимон с ужасом осознал, что это. В него, в живого человека, не актера кино – стреляли. Чтобы убить. Лоховский задержал дыхание, ему показалось, что он слышит хруст песка. Филимон боялся обнаружить себя, неизвестно кому принадлежат шаги – Максу или убийце? Луна снова показалась из-за туч, придавая местности зловещие очертания. Лоховский оглянулся в поисках укрытия – ничего. Освещенный луной, он был весь как на ладони, хотя их разделяло приличное расстояние, бежать смысла не была. Пуля все равно быстрее. Соображая что делать, Филимон увидел как тот человек споткнулся, затем ускорил шаг. Правую руку он держал перед собой.

«Пистолет!» – подумал он, удивляясь тому, что все еще не упал в обморок и все еще жив. Не рассуждая, импульсивно он бросился на стрелявшего. Они боролись молча. Противник был гораздо сильнее и злее Филимона. Благодаря внезапности в самом начале наверху оказался Филимон, потом бандит подмял его под себя. Фил (теперь это на самом деле был Фил, а не Филя Лоховский) чувствовал всю тяжесть навалившегося на него тела. Он открыл рот, чтобы набрать побольше воздуха, но обрушившийся на него удар заставил закрыть рот и прикусить язык. Песок попал в рот. С трудом удалось ослабить хватку незнакомца, но нанести резкого точного удара не получалось. Фил услышал чьи-то торопливые шаги, вдруг голова противника качнулась назад, он как-то неожиданно затих, прекратив сопротивление. Филимон все еще борясь за свою жизнь, подмял противника под себя. Потом его кто-то поднял. Этим кто-то оказался Максим:

– Ты в порядке? – спросил он тяжело дыша, – Мы с тобой в этой чертовой темноте потерялись. Как ежик в тумане. Хорошо я выстрел услышал, а то б так и бегал искал.

Филимон наклонился над поверженным противником, разглядывая его:

– Ты его убил? – спросил он у – Макса, потирая ноющую скулу.

– Нет, вырубил минут на пять-десять. Так что бежим, пока он нас как куропаток не перестрелял.

Бандит пошевелился и приятели помчались к шоссе.

Притормозили они только у дороги. Отдышались и взглянули друг на друга. Оба взъерошенные, оба в специфической одежде учреждения, сейчас они сильно смахивали на двух сбежавших психов.

– Ма… Макс, – задыхаясь, произнес Филимон, – как мы отсюда выберемся. В такой одежде нам никто не остановит… А вещи? Наши вещи. И список, список там.

– Не суетись, у меня еще один есть, Я пару копий на всякий случай сделал… Одежда? Черт с ней.

Максим на минуту задумался, потом начал быстро раздеваться, пока не остался в узких плавках и носках.

– Раздевайся, – не вдаваясь в объяснения, приказал он Филимону.

Лоховский подозрительно взглянул на Максима. Не лето же сейчас. А может… Может он часом того… крыша поехала?

– Чего смотришь, – огрызнулся Максим, – живей раздеваяся, я в своем уме.

Филимон Аркадьевич начал стягиваться себя одежду и через минуту оказался в семейных трусах и носках. Он ничего не понимал, но спорить с Максимом не решился.

Приятели трусцой, чтоб не замерзнуть побежали к дороге. Удалившись от психушки на довольно приличное расстояние, они начали тормозить машину. Одна, вторая, третья с бешеной скоростью промчались мимо. Издевательски сигналя и ослепляя фарами двух почти голых людей. Филимон уже начал выбивать зубами барабанную дробь и представил себе мрачнейшую картину: он, заболевший пневмонией, лежит в больнице, в общей палате на тридцать коек и никому до него нет дела…