Светлана Храмова - Колокольные дворяне

Никто из добровольно приехавших в сибирскую ссылку не предвидел ужасного конца, вновь прибывшие ссыльные были уверены в скором освобождении, ждали, что придет на помощь английский король Георг V, кузен Николая Второго, в Мурманске готовили для Семьи временное пристанище, откуда царственные узники будут переправлены за границу на корабле.

Не приплыл корабль, рука помощи, потянутая поначалу, зависла в воздухе. Британская империя отказалась принять Романовых.

От греха подальше.

Но это поймут позже, много позже. А пока – в августе 1917-го на пароходе «Русь» в Тобольск прибыла Семья – и придворные, привыкшие к особому дворцовому укладу, к секретам и интригам. Прекрасные мужественные люди, но интриги при дворе норма.

Портовые грузчики тащили увесистые, второпях набитые чемоданы, заполняя разнообразным багажом тобольскую пристань.

«13 августа началось проживание в губернаторском доме. Романовы занимали 8 комнат из восемнадцати. На первом этаже проживали слуги, находилась столовая. Охрана царской семьи проживала в доме Корниловых. Непосредственной охраной царской семьи занимался отряд особого назначения под началом полковника Кобылинского, составленный из отборных солдат трех гвардейских стрелковых полков.

Время проживания в Тобольске для Романовых было относительно спокойным: дети занимались уроками, читали, бывший император работал в своем кабинете. В Доме Свободы появились домашние птицы, был вырыт прудик для уток. В теплые дни Романовы любили принимать солнечные ванны на крыше оранжереи. 21 (8) сентября 1917 года, в праздник Рождества Богородицы, Романовым разрешили посещать Благовещенскую церковь. Посещение храма продолжалось до 7 января 1918 года, но затем было запрещено» ( после молебна Многая лета посещение церкви запретили… но в январе 1918-го речь уже не шла об укрытии Царя и Семьи. Готовили уничтожение «живого знамени белого движения» – так говорил о Николае Втором товарищ Ленин. Живому знамени церковь посещать необязательно. Но последний церковный молебен в жизни царской семьи был отслужен по всем правилам ).

Полина Сергеевна Веденеева будто наворожила: голоса идущих я услышала, вообразила смутные очертания двух фигур.

И надолго застыла на смотровой площадке, смотрела вниз, на влажные поверхности крыш, опутанные деревьями, лишь кое-где меж ветвей проглядывали гламурные стены элитных домов. Новенькие, ждущие. Кондоминиумы у подножия горы раскинулись амфитеатром, каждый метр продается задорого!

– А ведь там, внизу, три церкви стояли, стройные, их уничтожили. Уничтожают у нас, как вы знаете, зверски. И новые постройки на месте тех церквей время от времени самовозгораются… но это никого ничему не учит. Строят и строят. – Полина Сергеевна загадочно улыбнулась голосу, подняла голову – нам навстречу шел невысокий седеющий парень, и придумывать его образ было незачем: ко мне приближался вылитый Кот Бегемот, его Михаил Афанасьевич Булгаков давно придумал, и задумка блестящая.

А тут фантазия наяву: черная рубашка и узкие джинсы, черные очки в круглой оправе, небольшая черная шляпа модели «котелок» сдвинута чуть к затылку, светлые пряди волос выбиваются наружу, в руке стильная трость. Тоже черная. Театральный персонаж, театральные реплики при появлении. Я не могла поверить, что он настоящий, успела шепнуть Полине:

– Это ваш экспонат из музея? Вы ведь обещали чудеса…

– Он и есть чудо, – отшепталась невозмутимо Полина, почти не шевеля губами. – Не удивляйтесь. – И громко: – Володя, наш сотрудник. Настоящий клад! Он знает все и обо всех вам расскажет. Рекомендую, Светочка, уверена, вы подружитесь. Владимир – моя правая рука.

– Владимир Цыбушкин, правая рука и левая нога Полины Сергеевны, – отрекомендовался Бегемот церемонно, глядя на меня вполне человеческими глазами.

– Видите, Света. Никакого нет пиетета перед начальственной особой. Совсем я в руководители не гожусь, – улыбнулась Полина. Видно было, что эту сцену они играют не впервые.

Владимир церемонно изогнулся, поцеловал ручку – вначале Полине, потом мне, и громко произнес, выпрямившись:

– У меня и перед царственными особами пиетета нет, днем и ночью с ними общаюсь. Такие подробности! Пиетет-иммунитет. Но перед прекрасными дамами склоняюсь, готов выполнять приказания! – и чуть тише добавил: – Между прочим, прибыл по вашему распоряжению, несравненная Полина Сергеевна. В распоряжение несравненной Светланы – как вас по батюшке?

– Лучше по имени, – отмахнулась я. – Вы с моим отцом тезки, он тоже Владимир. Не будем путаться. Я отчества в принципе не люблю, Полина Сергеевна – исключение, такое сочетание редкость, приятны звуки для произнесенья вслух.

– По-моему, Света, вы с Володей нашли друг друга, в чем я не сомневалась, еще не было гостя, к которому наш заведующий Отделом исторических подробностей не подобрал бы особый ключик. Вы взаимообогатитесь, я уверена.

– Полина Сергеевна, матушка, никакого ключика я не искал. Как научили общаться, так я и общаюсь, – обиженно мурчал Бегемот, над приспущенными темными очками из пены маскарадной бравады на меня устремлен чистый и ясный взгляд; Владимир приподнял шляпу, у него короткие светлые волосы. Ладный, бурлескный, неожиданный.

Симпатичный Кот Бегемот. Росту небольшого, но без признаков обжорства, подтянут.

– Что же, Светлана, панорамное вы увидели, но прежде чем спуститься вниз, я вам кое-что наверху покажу. Давайте через площадь перейдем. Вы идите рядом, а я по дороге буду рассказывать. В бывшей столице Сибири каждый камень тайны хранит. И каждая картина. Пожалуй, вначале один интереснейший портрет соблаговолите рассмотреть. Вместе со мной.

Полина Сергеевна улыбалась нам:

– Ну вот, откланиваюсь, но если есть во мне необходимость – я в своем кабинете. Переодеться, вещи оставить, отдохнуть – милости прошу. Да и чаю с печеньем – в любой момент. Не стесняйтесь, заходите! – Она неспешно удалилась, скрывшись через мгновение за огромной дверью Дворца Наместника. Я проводила ее взглядом, и Владимир тоже проводил. Теперь мне приходится задавать вопросы самостоятельно:

– Володя, вы знаете тайны и секреты сибирские, «все и обо всем», как мне сообщили. Свидетельства, книги, событий клубок. Тугой клубок. Пишете, наверное?

– Да нет, не пишу. Не умею. Говорить-то недавно научился. Я ведь до знакомства с Полиной Сергеевной молча с документами работал, а она появилась и практически силой заставила экскурсии вести. Я спорил с ней – какой из меня экскурсовод? Много лишнего сообщаю, в тесных рамках мне трудно. А она свое: тут разные люди приезжают, одни пишут, другие фильмы снимают. Им подробности интересны, знаете ли. Ну да, Отдел исторических подробностей как исполнившаяся мечта. И без меня вон сколько народу пишет, и вы, мне сказали, пишете. Я краевед. Чем могу, стараюсь быть полезным.