Евгений Горохов - Хроника кровавого века: Замятня

– Эх, Михеич, ну и голосище у тебя! Даже ворон на версту с деревьев распугал.

– Так верно говорят: «Кому булава в руки, а кому костыль». Прав я Михеич? – спросил рыжий урядник 22 22 Урядник – унтер–офицерский чин. Были младшие урядники, урядники и старшие урядники. Аналог современным званиям: младший сержант, сержант и старший сержант. Степашин.

К вахмистру подъехал рослый, белокурый казак.

– Здесь я дядька Иван. Чего звал?

–Э! Э! Дура, – укоризненно покачал головой вахмистр, – уж год как служишь, а ума всё не нажил. Ты что к куму на блины приехал?! Какой я тебе дядька?!

– Виноват, господин вахмистр, – приложил руку к папахе казак.

– Учи его, учи орясину, – заржал Степашин.

– Ты вот что Михаил, подтяни-ка казачков, а то растянулись чуть ли не на версту, – ответил вахмистр.

Урядник повернул коня и поскакал назад с криком:

– Подтянись братцы, до города скоро уже. Приедем, может господин вахмистр водочки презентует!

– Вот показал чёрт морду, – усмехнулся вахмистр. Он взглянул на казака и спросил: – Что Проша из дома пишут? Как там сестрица моя, Наталья Михеевна поживает?

– Слава богу, жива, здорова маменька, – ответил Прохор, – кланяться вам наказывала.

Фамилия у этого великана – казака была Балакирев. Родом он из станицы Чаганской Уральского казачьего войска. Отец его – Фрол Балакирев, бывало, напившись, на гулянках похвалялся, что род свой они ведут от Прони Балакирева, опричника царя Ивана IV Грозного. Далее своим слушателям Фрол объяснял, что понятие опричник, произошло от древнерусского слова «опричь», которое означает «кроме». Таким образом «опричник» означает на современном языке «кромешник». Он постоянно надоедал собутыльникам, разговорами про древность своего рода и опричнину, поэтому Фрола прозвали «Кромешник». Троих сыновей его: братьев – близнецов Прохора и Андрея, а так же младшего Федьку, звали Кромешниковы.

К шести часам вечера доехали до городка Златоуст. Заурядный, уральский городишко с несколькими каменными, двухэтажными домами, на мощёной булыжником центральной улице. Далее кругом деревянные постройки. Располагался Златоуст в живописном месте, в долине реки Ай. С двух сторон городок окружён хребтами Уралтау и Уреньга, с третьей – горой Мышляй. Центр городка размещался в котловине, а сам он раскинулся на отрогах гор. Летом, стоя на горе Мышляй, окинешь взором городок, и открывается прекрасный вид: утопающие в зелени домики, лютеранская кирха и католический собор. Находятся кирха и собор на Большой и Малой немецких улицах. Этот красивый пейзаж можно сравнить со Швейцарией.

Проводив Ключникова и Мещерякова с хлебным обозом до городской управы, казаки направились в казармы 214 резервного Мокшанского пехотного батальона, которые располагались в версте 23 23 Верста – русская единица измерения расстояния. Равна 1066,8 метра. от Златоуста. Казаки там стояли на постое.

Едва Ключников вошёл в здание городской управы, прибежал полицейский и сообщил, что господина исправника требуют в заводоуправление. В просторном кабинете управляющего горным округом Зеленцова, кроме самого хозяина кабинета, за длинным столом для совещаний сидели: адъютант уфимского губернского жандармского управления ротмистр Долгов и инженер Кихлер.

– Наконец – то вы объявились Николай Анисимович, – сказал Зеленцов, – у нас тут брожения среди рабочих.

– Всему виной ваша мягкотелость, Анатолий Александрович, – хлопнул ладонью по столу ротмистр Долгов, – бунтовщиков карать нужно, а вы господа инженеры пошли у них на поводу. Теперь получайте стачку!

В Златоусте располагался оружейный завод. Условия работы у рабочих здесь, так же как и везде в России были тяжёлые: низкая заработная плата и произвол администрации. В 1888 году сюда на работу приехали выпускники Уральского горного училища Рогожников и Тютев. Именно они первыми в Златоусте познакомили рабочих с нелегальной марксистской литературой, и организовали рабочий комитет. Начались стачки за улучшение условий труда на предприятиях Златоуста. Лишь в 1897 году полиции и жандармам удалось выявить и разгромить этот рабочий комитет, все его члены были арестованы. Однако рабочих было уже не остановить. В Златоусте они вскоре организовали «Союз социал-демократов и социалистов – революционеров». Одна за другой на предприятиях города шли стачки и забастовки, потом состоялась общегородская манифестация рабочих. Опасаясь остановки производства на предприятиях, Зеленцов пошёл на уступки. 12 декабря 1902 года на литейном, механическом, и прочих тяжёлых и вредных производствах, были введены восьмичасовой рабочий день, и повышена зарплата. Теперь она составляла двадцать рублей в месяц. К слову, это была средняя зарплата на таких же производствах, как и везде в Российской империи. За ту же работу в Германии рабочий получал втрое больше, а в США в пять раз. Однако для Златоуста, и двадцать рублей в месяц, было достижением. Но вот пришла грозная бумага из Петербурга – пересмотреть условия работы в сторону ужесточения.

В марте 1903 года администрация Казённого оружейного завода сообщила рабочим, что вводятся новые правила. Отныне восьмичасовой рабочий день отменялся, длительность рабочей смены администрацией вводилась произвольно: от двенадцати часов и выше. Зарплата снижалась и одновременно вводилась новая система штрафов: за сбор больше трёх рабочих на территории завода, за то, что рабочий не снял шапки при обращении к мастеру, и так далее. Запахло новой стачкой.

– Нет господа, действовать нужно решительно! – ещё раз хлопнул ладонью по столу ротмистр Долгов.

– Казачья полусотня завтра должна отбыть в Самару, – заметил Ключников. Он посмотрел на Зеленцова и спросил: – Может отменить их отъезд?

– Зачем?! – вместо управляющего, спросил Долгов. Он встал и прошёлся по кабинету:– У нас целый пехотный батальон под боком. Найдём и без казаков, чем усмирить бунтовщиков.

– Вопрос оставлять казаков или нет, лежит целиком в вашей компетенции господа, – инженер Кихлер посмотрел на Ключникова и Долгова, – меня интересуют литейные печи. Они не должны останавливаться. В случае забастовки печи погаснут, и начнут остывать. Последующее доведение их до нужной температуры дело долгое и хлопотное.

– Не беспокойтесь Альфред Кириллович, печи не погаснут. Даю вам слово офицера, – усмехнулся Долгов.

– А может всё обойдётся! – неожиданно воскликнул Зеленцов.

– Тут Анатолий Александрович, как говорится: «На Бога надейся, а сам не плошай», – рассмеялся Долгов.

Не обошлось. Десятого марта завод забастовал. Кихлер всё причитал о своих печах, и перепуганный Зеленцов вышел к рабочим. Он предложил выделить для переговоров двух делегатов от рабочих. На переговоры вызвались идти члены подпольного комитета «Союза» Симонов и Фелюшкин.