Дан Берг - Наложница в Гиве

2

К Шем-Ханоху частенько наведывался лучший его друг Янон. В прошлом ратный лекарь, Янон оставил этот тягостный род занятий, и по смерти отца поселился в наследном доме в Гиве, и не знал нужды. Нынче он новобрачный, недавно взял себе вторую жену, красивую девицу из состоятельной семьи.

Янон восхищался старшим товарищем. Всем, кто только выражал готовность слушать, он неутомимо рассказывал об изобретательности Шем-Ханоха, развязывавшего сложнейшие узлы злоумышлений. Следуя за другом, бывший костоправ старался постичь, и, порой, не без успеха, искусство превращения фактов в версии, а версий – в доказательства. Шем-Ханох поощрял рвение ученика и охотно пользовался его помощью, хотя, иной раз, и подтрунивал над ним.

– Дружище Янон, – торжественно обратился Шем-Ханох к сидевшему напротив почитателю его таланта, – я рад снова видеть тебя в моем доме. Я с приятностью отмечаю твои отменные результаты в овладении моими уникальными приемами рассуждений. Сейчас я предоставлю тебе отличную возможность продемонстрировать достигнутое тобой.

– Что ж, дорогой мой наставник, я готов к испытанию и надеюсь не посрамить ни свои способности, ни метод, к которому я их приложу! – не менее торжественно ответил Янон.

– В таком случае, Янон, прошу обратить внимание на сию вещь, – сказал Шем-Ханох и протянул собеседнику предмет, которого гость никогда прежде не видел в этом доме. Ощупывая глазами и пальцами эти четки, – продолжил хозяин, – ты поведаешь об их происхождении и о причине появления у меня.

Прилежный ученик принял из рук ментора пробный оселок, принялся разглядывать и обследовать его, размышлять и раскидывать умом, искать связи и вспоминать факты.

– Какие изумительные четки! – не без зависти воскликнул Янон, – шарообразные звенья разной величины и нескольких цветов! Я вижу, они нанизаны на шелковую и, несомненно, прочную нить. Шарики, что покрупней, обрамлены тонким узором серебра. Все в твоем вкусе – свежеотполировано, блестит новизной. Не сомневаюсь, вещь эта принадлежит тебе, Шем-Ханох, и поздравляю с замечательным приобретением.

– Благодарю, дружище, и жду дальнейших умозаключений.

– Я знаю твое обыкновение, Шем-Ханох: размышляя, ты любишь теребить в руках какой-нибудь предмет. Четки – лучшее занятие для пальцев. Яркие цвета звеньев возбудят остроту мысли. Обдумывая оказии опасные, ты станешь перебирать красные бусины, зеленые подойдут для нехитрых дел на малую кружку, а черно-белые крапчатые пригодятся в неясных спервоначалу случаях. Чем изощреннее брошенный твоему таланту вызов, тем крупнее звенья, которые отыщут подушечки твоих перстов. Ба! Да я вспомнил! Ведь ты недавно нашел вора, обокравшего ювелира Матана. Золотых дел мастер расплатился с тобой за услугу!

– Великолепно, Янон! Ты преуспел в овладении моим методом анализа событий и вещей. Но многолика логика, и каверзны пути ее. О, я вижу в окно – к дому приближаются наши общие знакомые, и один из них несомненно добавит кое-что к твоим словам.

Вошли городские старейшины Бнаяу и Баная. Оба с трудом сдерживали волнение, и на языке у них вертелось срочное сообщение. Однако, Шем-Ханох опередил гостей и обратился к одному из них.

– Почтенный Бнаяу, прежде, чем ты вложишь в мои уши несомненно важные вести, будь добр, обрати внимание на этот предмет и выскажись по сему поводу.

Шем-Ханох показал старейшине четки. Доселе встревоженное лицо Бнаяу мгновенно осветилось счастливой улыбкой – так случается, когда личная радость затмевает казенную печаль.

– О, бесценный мой Шем-Ханох, стало быть, вчера, покидая твой дом я забыл свои четки! – воскликнул Бнаяу и торжествующе взглянул на Банаю, – а я-то с ног сбился – искал! История с ними простая. Один ювелир заложил у меня старые потертые четки. И, кажется, забыл о них. А я не стесняясь, пользовался вещью. Мне, человеку пожилому, нелегко блюсти бодрость, сидя целый день у городских ворот. Вот я и перебираю бусины. Пальцы скачут по звеньям разной величины – это бодрит. Яркие цвета шариков колют глаза, мешают уснуть. А в синагоге четки незаменимы для отсчета молитв. Я пошел к своему ювелиру, напомнил про заложенную вещь, и он продал мне ее задешево – старая ведь она, затертая! Приобретение свое я снес Матану, тому самому, которому ты помог вора найти. Он отполировал камушки и нить сменил на шелковою. Слава Всевышнему, нашлась потеря!

Широко улыбаясь, Шем-Ханох посмотрел на Янона, а тот сперва молчал, ни слова не молвил, потом сказал: “Не ошибся я, к четкам этим Матан руку приложил!”

3

Физиономия Шем-Ханоха приняла серьезное выражение. Он выжидательно взглянул на Бнаяу и Банаю.

– Я и мой помощник Янон готовы выслушать мудрые слова старейшин Гивы, – обратился хозяин к гостям, – мы приклонили ухо и внемлем.

– Беда пришла в Гиву, а, может быть, и ко всему народу иудейскому, – с горечью произнес Бнаяу, – ибо случилась мерзость. Проживающий в поселении в северной части горы Эфраимовой левит Цадок по дороге домой из Бейт-Лехема заночевал в нашем городе со своей наложницей Диной и слугой Яривом. Кое-кто из жителей потребовал от хозяина, приютившего путников, выдать им Цадока – они хотели познать его. Этого не случилось, и гнусные содомиты удовлетворились изнасилованием Дины, вскоре погибшей от перенесенных мук. Вернувшись домой, Цадок разрезал на двенадцать частей мертвое тело, и куски его разослал во все пределы Израильские – главам колен, дабы свершился справедливый суд.

При этих словах голос Бнаяу дрогнул. На помощь пришел Баная.

– Вожди народа собрались и решили, – продолжил Баная, – потребовать от Гивы выдать преступивших закон, а если заупрямится город, – объявить ему войну и покарать мечом виноватых и правых без разбора. Мы ненавидим братоубийство, но хотим сами расправиться со своими негодяями. Однако, прежде нужно найти их и разобрать дело досконально. Мы с Бнаяу просим, уважаемый Шем-Ханох, принять важную миссию дознания – авось удастся избежать худшего!

– Почтенные старейшины, – заявил Шем-Ханох, – я и мой друг Янон горды вашим доверием и вне всякого сомнения расследуем, раскроем, изобличим. Мы приступаем к делу немедленно!

Ободренные Бнаяу и Баная удалились. Шем-Ханох и Янон принялись обсуждать совместный план. Надо заметить, что Шем-Ханох, индивидуалист по природе, предпочитал действовать в одиночку, стараясь отдалить Янона и прибегать к дружеской помощи лишь в час крайней необходимости. Однако, Шем-Ханох подумал, что это дело слишком сложное, чтобы пренебрегать подмогой наперсника, хоть и не равного ему проницательностью.

4

Первым делом наши дознаватели запрягли коня в легкую колесницу и помчались к Цадоку. Хозяин пребывал в траурном настроении. И не удивительно: левит оплакивал смерть возлюбленной, и вдобавок душа его терзалась болью за преступления своего народа. Осторожно и деликатно Шем-Ханох попросил несчастного рассказать о выпавших на его долю бедствиях, а Янон заверил в намерении помочь, елико возможно.