Микаэль Лейдон - Сны

– С ними хоть все понятно было! – она мотнула головой в направлении кабины пилотов. – В отличие от тебя.

– И это вас бесит.

– Еще как!

А это забавно выглядит со стороны, он невольно улыбнулся, раскрасневшаяся и разозленная красотка (не будем лицемерить, это действительно так!) готова вцепиться в полу…, нет, теперь уже в почти что пьяного отставного майора Российских Вооруженных сил. Упасть, не встать. Он внезапно хрипло расхохотался.

– Что теперь?! – буквально взвилась девушка.

– Вы какой язык изучали?

– Испанский.

– А-а… – он уважительно пожал плечами. – Puede usted ensenarme esto?

– Por favor, Senor… – она отстегнула от пиджака клубный значок или что-то в этом роде. – Quisiera…

– Cuanto cuesta esto? – перебил он ее.

– Cuatrocientos peso. Habla usted español?

– No hablo español. Просто слов нахватался.

– Ага, – она недоверчиво скосила глаза. – Так я и поверила.

– Como parte del programa de piratas, – пояснил он.

– Capitán de Sangre? Levasseur? John Silver o qué? – насмешливо уточнила собеседница.

– Началось в колхозе утро… Интеллектом не дави, – очередная порция коньяка плавно перекочевала в его фужер. – Кстати, из упомянутых трех имен какой персонаж тебе наименее симпатичен?

– Левассер, – не задумываясь, ответила она.

– Ну, еще бы! Чего еще ожидать от поклонницы капитана Блада. А известно ли многоуважаемому джину.., то есть, коньяку.., в смысле, тебе, что Левассер в отличие от двух других человек реальный?

– То есть?

– То есть, Питер Блад в основном срисован с Генри Моргана, но реального Питера Блада не существовало, Джон Сильвер персонаж вообще вымышленный, а вот Франсуа Левассер по жизни являлся дворянином из Нормандии. Именно благодаря ему остров Тортуга, который так часто упоминает Сабатини в «Одиссее…» превратился в одну из лучших и самых неприступных баз флибустьеров. Будучи талантливым военным инженером, Левассер по всем правилам фортификационного искусства спроектировал на горе небольшую квадратную крепость, на углах которой располагались четыре бастиона. Форт получил название «Де ла Рош» 2 2 De la Roche (франц.) – Скала. . По своей конфигурации это были самые современные укрепления для своего времени. Если еще учесть, что на холме был источник воды, и глубокая пещера, где был устроен пороховой погреб, то форт был действительно неприступным. Чтобы попасть в него, атакующим нужно было подниматься по узкой дороге вдоль стен с бойницами. В это время их можно было обстреливать с бастионов, как во фронт, так и в тыл. Такой перекрестный огонь не выдержали бы даже самые отважные солдаты самой лучшей армии мира, что с блеском в 1643 году продемонстрировали испанцы. Шесть кораблей и шестьсот солдат взять Тортугу так и не смогли. Так что литературный Левассер – негодяй, предатель и убийца, отрицательный герой, в общем-то, никакого сравнения со своим прототипом не выдерживает.

Вот ведь, блин, ухмыльнулся он про себя, офигительный разговор по пьяни-то получается. Ты еще справку из Большой Советской энциклопедии выдай, эрудит х…, сам знаешь, какой.

– Откуда знаешь?

– Я в отличие от тебя, книжку прочитав, тупо на Луну не смотрю, и не мечтаю о несбыточном. И давно уже понял, что любая литература опирается на реальные факты и реальных людей. И мастерство писателя заключается не в том, чтобы описать что произошло, а в том – как это произошло. Мысли, диалоги, первый и второй план… Эксквемелина читала?

– Кого? – она непонимающе уставилась на него поверх фужера.

– Естественно… – очередное пожатие плечами выглядело как сухая констатация факта. – Французский врач, по случаю ставший буканьером на Тортуге и принимавший непосредственное участие в знаменитых панамских походах Генри Моргана. Суть улавливаешь? Питер Блад кем по профессии был?

– Врачом… – слегка потрясенно отреагировала собеседница.

– Так вот, он, Эксквемелин конечно, а не Блад, по итогу своих приключений написал книгу «Пираты Америки», на материалах которой не одно поколение писателей кормилось. И знаешь почему?

– Потому что он описывал, что произошло?

– Именно. Но не описывал – как. Просто банальная передача информации. И, сказать по правде, наиболее бесцеремонно Эксквемелина использовал именно Сабатини.

– В смысле – полностью переписал?! – изумилась она.

– В смысле адаптации к своей «Одиссее…», то есть, к «Одиссее капитана Блада», конечно. Принято считать, что прототипом капитана Блада был Генри Морган, но на самом деле все не так просто, образ Блада – это, если хочешь, триумвират трех наиболее знаменитых корсаров Мэйна – упомянутый выше Генри Морган (хорош выеживаться! – в который раз подумал он про себя), Франсуа Л’Оллонэ и Уильям Дампир. Три стороны его многогранной души… – он внезапно замолчал, в который раз тщетно попытавшись вглядеться во мрак за иллюминатором.

– Ну, допустим, насчет Моргана я с тобой согласна. Блад, как и он, стал губернатором Ямайки.

– И все? – он приподнял левую бровь.

– А…есть что-то еще?

– А то, – он аккуратно наполнил фужер и продолжил: – Итак, начнем с начала… Во-первых, по легенде Морган нанялся юнгой на корабль, идущий на Барбадос, где его, якобы, продали в рабство на три года за оплату перехода через Атлантику. Во всяком случае, так писал Эксквемелин, правда, сам Генри Морган всегда отрицал этот факт. Во-вторых, история взятия Маракайбо Морганом практически без изменений переписана Сабатини – брандер, ложная атака, вплоть до адмирала испанцев – извечным врагом Блада был дон Мигель д’Эспиноса-и-Вальдес, тогда как Моргана в бухте Маракайбо запер дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноса, улавливаешь сходство? Ну и, в-третьих, да, губернаторство на Ямайке.

– А почему практически без изменений?

– А-а, тут мы подходим ко второму прототипу – Жану-Давиду Но, более известного как Франсуа Л’Оллонэ, по прозвищу Fléau des Espagnols 3 3 Fléau des Espagnols (франц.) – Убийца Испанцев. . У Блада с ним мало общего, но Сабатини все-таки использовал Л’Оллонэ – для описания мелких подробностей, к примеру, с целью придания правдоподобности истории о захвате Маракайбо. Если помнишь, Блад в разговоре с Каузаком упоминает о крепости у Гибралтара, куда сбежали все испанцы из Маракайбо, и у которой они потеряли, по-моему, три недели. У Л’Оллонэ так и было – испанцы прорубили в джунглях фальшивую дорогу, ведущую в трясину. Л'Оллонэ, однако, не растерялся и под сильным мушкетным огнем наладил строительство гати, по которой достиг ворот крепости, где четыре сотни флибустьеров были встречены залпом картечи. Потеряв полсотни бойцов, Л'Оллонэ приказал поворачивать назад. Торжествующие испанцы покинули крепость и ринулись в атаку, оказавшуюся для них гибельной – в рукопашном бою флибустьеры не знали себе равных. На плечах откатившихся испанцев они и ворвались в город.