К. Блом - Кто-то дает сдачи

На лбу Удина выступил липкий пот. Что такое с желудком? - подумал он.

Мимо прошел метрдотель, тихо бурча что-то себе под нос.

- Боже ты мой, это что за фрукты? - спросил бармен.

- Студенты,- прошипел метрдотель.- Думают, им все дозволено - что хочу, то и ворочу!

Удин возобновил разговор с барменом. И еще полчаса оба обсуждали церковную архитектуру.

Живот болел, и Удин чувствовал себя препаршиво. Наконец он попрощался и поднялся к себе в номер.

Когда часы на соборной башне пробили двенадцать, он крепко спал; громкий храп несся из открытого окна в темную весеннюю ночь. Но и во сне он ощущал тупую боль.

В четверг в девять утра Инга Йонссон вопреки обещанию не позвонила.

В половине десятого Хольмберг позвонил ей сам, чтобы выяснить, как обстоит дело со списком. Ему сообщили, что Инга Йонссон на работу пока не приходила.

- Вот как? А когда она будет?

- Не знаю,- сказала телефонистка.- Вообще-то ей пора уже быть здесь.

- Пожалуйста, как только она придет, пусть позвонит нам.

- Хорошо.

В одиннадцать Хольмберг опять взялся за телефон.

- Еще не пришла?

- Пока нет.

- Вы не пытались позвонить ей и узнать, почему она задерживается?

- Нет. Тут у нас полный развал, сами понимаете, черт-те что творится.

- Где она живет?

- На Стура-Гробрёдерсгатан…

- Дом? И номер телефона? Какой у нее телефон? Он набрал номер и долго ждал ответа. Молчание. Немного подумав, Хольмберг опять позвонил в рекламную фирму.

- Нет, еще не приходила.

Он встал, снял пиджак и пошел к Улофссону.

- Слушай, похоже, Инга Йонссон исчезла.

- Как это - исчезла?

- Понимаешь, в девять она должна была мне позвонить, но не позвонила. Я попробовал связаться с ней по телефону сам, однако в конторе ее нет, а дома никто не

отвечает.

Улофссон потер подбородок и сообразил, что побрился из рук вон плохо.

- Странно… ведь у нее не было…

- Чего не было?

- …никаких причин удирать? Хольмберг поежился.

- Удирать?

- Да.

- Черт… я об этом не думал… Может, съездим к ней домой? Как ты?

- Давай.

- А чем сегодня занят наш друг Эмиль? - спросил Улофссон.

- Черт его знает… Впрочем, скорей всего, знакомится с Соней и Сольвейг… изучает обстановку… Кстати, ты обратил внимание, как поздно он нынче явился?

- Нет. А когда он пришел?

- В четверть одиннадцатого.

- Ого-го!

- Бледный такой. С похмелья, видать. Но болтал, как обычно.

- Гм… Да, весельчак…

- Весельчак… Ха! - фыркнул Хольмберг.

Им пришлось пересечь двор, войти в подъезд и подняться на три марша по скрипучей стоптанной лестнице.

Хольмберг позвонил - никакого ответа.

Нажав на звонок в третий раз, он попросил Улофссона спуститься в машину и связаться по рации с управлением.

- Скажи, чтоб позвонили в фирму и спросили, пришла она или нет.

На работе она не появлялась.

- Где же она, может быть? - спросил Хольмберг.

- Ну, прямо мистика какая-то… Говоришь, обещала позвонить в девять?

- Да. А сейчас ровно полдвенадцатого.

Он позвонил к соседям. Открыла молодая женщина.

- Здравствуйте. Скажите, вы сегодня не видели фру Йонссон?

- Ингу? Нет.

- А когда вы видели ее последний раз?

- Вчера вечером… У нее жутко шумели.

- Шумели? - встрепенулся Хольмберг.

- Да. Такое впечатление, будто она с кем-то ссорилась.

- Ссорилась? С кем же?

- Ну, с этим… с парнем, которого она себе завела недели три назад.

- А кто он такой?

- Я знаю его в лицо, а вот по имени… представления не имею.

- Так что же вчера произошло?

- Я слышала, как она с кем-то ссорилась, но через некоторое время все стихло. Ну, думаю, милые бранятся - только тешатся. Потом хлопнула дверь, и я решила, что он ушел. Глянула в кухонное окно, увидела, что кто-то идет по двору, и подумала: наверное, он.

- Когда это было?

- В котором часу? Полдесятого, кажется. Точно не помню.

- Как он выглядит, этот парень?

- Я видела его мельком. Длинный такой, черты лица резкие, одевается с претензией. Только все равно выглядит здоровенным и неуклюжим. И при ходьбе немного хромает. Но как я уже сказала, я не могу описать его подробно. Я к нему не присматривалась.

- Сколько ему лет? - спросил Улофссон.

- Парню-то? Ну, сколько… По-моему, мы с ним ровесники. Значит, лет двадцать шесть.

Хольмберг еще раз позвонил в квартиру Йонссон.

- Что-нибудь случилось? - спросила соседка.- Кто вы, собственно, такие?

- Мы из полиции,- объяснил Хольмберг.- Сегодня у нас была назначена встреча с фру Йонссон.

- В связи с убийством ее шефа?

- Да.

- Вон оно как. Странно. В смысле, что она не подала о себе вестей… раз вы собирались с ней встретиться.

- Значит, двадцать шесть, говорите? В таком случае у них большая разница в возрасте.

- Да. Инге-то сорок один, чего уж тут… Мелькала у меня такая мысль, когда я встречала его… ну, что он молод. Но мы об этом не говорили. Она помалкивала, и я тоже не заводила речь насчет этого. Ее дела меня не касаются.

- Вы с ней близко знакомы?

- Да как вам сказать. По-соседски. Перебросишься словечком-другим на лестнице. И все.

- Не знаете, где она сейчас может быть?

- Нет. Если ее нет ни дома, ни на работе, то я понятия не имею…

- У кого ключи от ее квартиры?

- Хотите посмотреть? Думаете, с ней что-нибудь случилось?

- Трудно сказать…

- У консьержа есть универсальный ключ-отмычка. Он на первом этаже живет.

Жена консьержа оказалась дома, она-то и открыла им квартиру Инги Ионссон.

Большая прихожая, свет не выключен.

Еще с порога они почувствовали тошнотворный запах духов.

- Свет горит,- сказал Улофссон.

- Угу.- Хольмберг скривился.- Фу… ох и вонища. Плащ и сумка Инги Йонссон лежали в передней. Они заглянули в кухню. Здесь тоже горел свет - лампа над мойкой.

На столе - две нетронутые чашки кофе и сахарница.

Удушливый запах духов.

Дверь в туалет приоткрыта.

Улофссон заглянул в спальню. Постель не разобрана.

- Здесь тоже никого,- сказал Хольмберг и направился в гостиную.

Довольно большая комната, на полу ковер, у стены бюро, рядом с ним - телевизор. Диван и кресло с зеленой обивкой. На бюро фотография в рамке.

От удушливого запаха свербило в носу, страшно хотелось чихнуть. Только бы сообразить, откуда так несет.

- Мартин! - вдруг позвал Улофссон.

- Да? В чем дело? Ты где?

- Тут, в спальне… Иди сюда!

Улофссон стоял на коленях за кроватью, и Хольмберг поспешил к нему.

На полу навзничь лежала Инга Йонссон.

- Она…

- Нет. Пульс есть, хотя и слабый. Жива, кажется… Юбка задралась, видны подвязки. Верхние пуговки блузки расстегнуты, на ногах только одна туфля. Огнестрельных ран на теле не было. Но вместо лица - кровавое месиво.

Левая рука безжизненно откинута, правая лежит на животе.