К. Блом - Кто-то дает сдачи

Хольмберг покачал головой и передал письмо Улофс-сону.

Вестсрберг заглянул Улофссону через плечо.

- «…быть безработным не привилегия. Это кошмар,- тихо прочитал Улофссон.- Это равнозначно полному лишению права на существование…»

Он умолк.

- Бедняга,- медленно проговорил Вестерберг.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил Хольмберг, усаживаясь на стул возле койки.

- Ничего… Будь я проклят, здесь велят вставать и ходить уже на другой день после операции. Но сейчас все о'кей,- сказал Удин. Облаченный в толстый белый халат, он лежал на постели.

- Отлично. Я пришел сказать тебе, что все кончилось.

- Поймали?

- Да как тебе сказать. Он умер…

И Хольмберг сообщил, что произошло.

- Вот это да, будь я проклят! И все это ты узнал из письма?

- Не совсем. Поговорили с его женой, с соседями - ну и постепенно сложилась более или менее полная картина.

- Он действительно собирался после покушения на Бенгта покончить с собой?

- Так написано в письме. Вот, смотри сам.- Хольмберг вытащил из кармана письмо и прочитал: - «…Выстрелив в Турена, я решил умереть. Погнал на машине в Мальме. Думал там пустить машину в море и исчезнуть, утонуть. Застрелиться духу не хватило. Но, выехав на шоссе, я увидел скопление горящих автомобилей и понял, что произошел несчастный случай. Тогда я до отказа выжал газ и врезался прямо в этот костер. Но неудачно, потому что снова очнулся, в больнице…»

Хольмберг опустил руку с письмом.

- И тогда он попросил нож, чтобы очистить апельсины.

- Гм,- буркнул Удин, разглаживая усы.- И за всем этим стояла ненависть… будь я проклят, странный мир… честное слово…

- Студенческий мир.

- Не только.

- Знаю, что не только.

Четверть часа спустя Хольмберг собрался уходить.

- Послушай,- начал Удин.

- Да?

- По-моему, вы с Севедом меня невзлюбили. Хольмберг застыл как вкопанный, но промолчал, ожидая, что еще скажет Удин.

- Уж больно вы ершились,- продолжал тот.

- Брось ты. Мы были измотанные и…

- Щепетильные? Из-за Бенгта? Хольмберг пожал плечами.

- Видишь ли, ты был слишком уж посторонний во всем этом, если тебе понятно, что я имею в виду.

- И чересчур много работал языком, да?

- Брось,- сказал Хольмберг.- Увидимся до твоего отъезда.

Он закрыл за собой дверь, спустился на лифте вниз и вышел на залитую солнцем улицу.

Мартин Хольмберг чувствовал какую-то пустоту внутри.

Севед Улофссон был уже не в силах ненавидеть Стефана Стрёма.

Ларе Вестерберг вернулся к себе в отдел.

Начальник полиции был доволен: слава богу, все кончилось.

Улофссон поехал к Соне Турен.

Она открыла сама. Вид у нее был очень усталый.

- А-а… это ты, Севед.

- Да. Хотел сказать тебе, что все кончилось.

Она поднесла ладонь к губам и расплакалась. Потом тихо сказала:

- Бенгт…

- Нет-нет. Прости, я неудачно выразился. Мы поймали того, кто стрелял в Бенгта.

- А-а… Входи.

Держась за стену, она прошла в гостиную. Села на диван, уронила голову на руки и молча плакала.

- Ох… до чего же я испугалась.

- Прости. Так неловко вышло. Я сейчас все объясню. И он рассказал о Стефане Стрёме.

- Я, наверное, смогу понять его,- сказала Соня.- Но простить - никогда.

- Я говорил с врачом. Бенгт жив. Состояние вполне стабилизировалось. Может быть, он…

- Поправится? Ты это хотел сказать?

- Да.

- Ты веришь?

- Я надеюсь.

- Да, пожалуй, это единственное, что нам остается… надеяться. Но мне все время кажется, что он уже… там…

- Я понимаю.

В комнату вошла Сарделька и большими глазами уставилась на Улофссона. Подковыляла к нему. Улофссон нагнулся и погладил собаку по голове.

Как-то вечером в конце мая Мартин Хольмберг ехал домой.

Покончив с делами, он теперь возвращался по Эстра-Вальгатан.

Во дворе школы имени Стрёмберга собралось множество людей. С цветами и плакатами в руках.

Хольмберг остановил машину у тротуара и вышел.

Соборные часы пробили пять.

И вот в дверях появились белые студенческие шапочки.

Хольмберг подошел к ограде и заглянул во двор.

Грянула веселая песня, полная по-весеннему светлой надежды.

Споемте о счастье студенческих лет,

о радости бодрой, кипучей.

Встречаем мы юности вешний рассвет,

и в сердце стучит грядущее.

Еще нас не тронули

вихри невзгод,

надежда нам путь озаряет

и лавровой ветвью во веки веков

союз наш священный скрепляет.

Так станем же верить, что сбудется все,

о чем мы с тобою мечтаем!

Вместе с разноцветными шариками песня взлетела к безоблачно-синему весеннему небу.

Хольмберг смотрел на голубой шарик, поднимающийся к солнцу, и думал: неужели лопнет?

Потом снял с ограды руку: она выпачкалась ржавчиной.

Сел в машину и поехал домой.

К Черстин и Ингер.

Этой осенью в Лунде, на Клостергатан, выкопали труп мужчины.

Но на сей раз все было по закону.

Потому что останки принадлежали епископу, который жил здесь восемь столетий назад.

[1]Эсайас Тегнер (1782-1846) - шведский поэт-романтик, широко известен как автор поэмы «Сага о Фритьофе».

[2]Американский киноактер.

[3]Филиал международного клуба бизнесменов.

[4]Умеренная коалиционная партия Швеции.

[5]Журналы, выходившие в Швеции в 20-е годы.

[6]Беспошлинно (англ.).

[7]Ладно, как хотите (англ.).

[8]Добровольная воетиированная организация

[9]Шведская торговая фирма.

[10]«Эрн» в переводе с шведского означает «орел».

[11]«Смертельная качка» (англ.).